чудовище, а мистер Карвер пробормотал что-то о миниатюрном кракене. Но одно несомненно: как и все магические существа, обитатель ручья всегда хотел есть и не очень заботился, что именно сожрёт. Никто не смог доказать, что он ест людей. Но на берегу Бауэрс-крик жил пожилой мужчина, и вдруг пять лет назад он исчез. Время от времени пропадали домашние питомцы. Их искали – но чаще всего так и не находили.
Протеиновый шарик уплыл и скрылся из виду. Что бы ни обитало в ручье, сейчас существа не было поблизости, а значит, можно идти вброд.
Фин расшнуровала кроссовки и побрела по мелководью. Вода оказалась потрясающе холодной, но чистой. Радуясь, что можно смыть пот, девочка зачерпнула её ладонью и плеснула себе на затылок.
– Нужно возвращаться, – сказал Эдди. – Твоя мама, наверное, уже проснулась и хочет знать, где мы.
Он был прав. Тётя Миртл, как и другие родители, относилась к сыну снисходительнее, чем привыкла Фин, но её маме нравилось знать, где играют дети.
В город они вернулись другим путём, петляя по туристической тропе, плотно утоптанной, усыпанной сухими иголками. Не один уж нехотя уполз с прогретой солнцем дорожки.
Уже на подходе к городу Фин услышала шум и голоса.
Выйдя из-за деревьев, дети обогнули бакалейную лавку и прошли по краю гостиничной парковки. Гул голосов напомнил Фин, что сегодня суббота. С мая по октябрь каждую субботу на Мейн-стрит открывался продовольственный рынок. В нём участвовало несколько местных магазинов: кофейня «Бодрящие напитки» всегда привозила маленькую тележку, с которой Сидар и её родители продавали кофе и травяные отвары в бумажных стаканчиках, пекарня выставляла стол со свежей выпечкой и сладостями, а «Бакалея и тов» продавала закуски и рыболовные приманки. Но куда больше людей торговали дарами природы и домашней едой, в том числе маринованными грибами, шиповником, черникой, морошкой и ежевикой, пакетиками съедобных лесных трав, засахаренными побегами ели, завёрнутыми в пергаментную бумагу, свежей выпечкой с добавлением крапивы и щавеля, кругами домашнего сыра, сдобренного калифорнийским лавровым листом, фенхелем и чесноком. Иногда тётя Миртл уговаривала Эдди и Фин принести на Мейн-стрит складной карточный столик и продавала с него ветряные колокольчики из морских раковин или предлагала туристам погадать для них на картах таро.
Эдди и Фин плелись по рынку – потные, облепленные репьями. Предплечье Фин саднило – она случайно задела крапиву, и ей хотелось только принять душ и съесть сэндвич.
– Я поговорю с Фрэнком насчёт следов, – сказал Эдди. Заметил острый взгляд Фин и добавил: – Я не собираюсь рассказывать ему о чайном монстре. Я просто хочу узнать, куда можно забрести в окрестностях Бауэрс-крик. Например, где там можно найти убежище… Или что-нибудь в том же роде.
Фин кивнула, и Эдди направился к столику Фрэнка. Фрэнк продавал взрослым самодельный пенистый напиток из ягод бузины, а детям – свежий сидр из яблок: на его заднем дворе росли яблони.
– Привет, милая.
Мама стояла в нескольких шагах от Фин с большой сумкой под мышкой и устало улыбалась. У Фин всё сжалось внутри. Вдруг мама знает, что что-то не в порядке?
– Привет, – ответила Фин. – Ты… Ты почему здесь? Я думала, сегодня у тебя рабочий день.
– Так и есть, – сказала мама, зевнув. – Вообще-то я шла в гостиницу. Но мистер Мадейра прислал весточку, что сегодня утром не успел испечь хлеб, поэтому я заглянула на рынок.
Фин, приглядевшись, увидела, что из сумки торчит край коричневого пакета, в какой пекари всегда упаковывают буханки.
– Как ты переночевала, вам с Эдди было весело? – спросила мама.
Её проницательный взгляд, скользнув по Фин, задержался на грязных пятнах на джинсах дочери.
Фин терпеть не могла лгать маме, но это был один из тех случаев, когда иначе нельзя. Она нарушила наказ, снова пошла в чайную, украла чай и случайно создала монстра. Невозможно представить, как мама отреагирует на такие известия. Просто невозможно представить! Она будет разочарована, начнутся нотации, и… и, возможно, это станет последней каплей. Возможно, мама так разозлится, что решит: Старомирск слишком волшебное место, чтобы тут жить.
Они никуда не переезжали уже три года, и это были лучшие три года в жизни Фин. Она не хотела уезжать, не хотела снова стать неуверенной в завтрашнем дне бродяжкой. Поэтому она оставила правду при себе. Так будет безопаснее.
– Я хорошо переночевала, – сказала Фин. – А утром Эдди захотел поискать растения для нашего проекта научной ярмарки, поэтому мы пошли в лес.
Мамин взгляд задержался на обтрёпанных краях джинсов Фин, потемневших от влаги.
– Вы ведь не гуляли рядом с Бауэрс-крик? – спросила мама.
Фин прикусила язык, не выпалив ещё одну ложь.
– Да, мы перешли ручей вброд.
На лице мамы мелькнула тревога, но, прежде чем она успела разразиться лекцией, которую Фин сама могла бы отбарабанить наизусть, девочка сказала:
– Мы были осторожны!
– Старомирск может быть опасным, Фин…
– Мы проверили и убедились, что в ручье никого нет. И тогда уже вошли в воду.
– Никогда не теряй бдительности.
Мама выдохнула – в этом выдохе девочке почудился груз всех невысказанных предупреждений – и тихо сказала:
– Хорошо. Это хорошо, что вы были осторожны. Я просто хочу, чтобы ты была цела и невредима, понимаешь? И я тебе доверяю.
Это было почти так же плохо, как лекция. В животе Фин всё сжалось от чувства вины. Мама обняла её одной рукой, выпустила и пошла к гостинице.
Фин оглядела рынок. Обычные торговцы: пекарня, стол Фрэнка с напитками, человек, продающий ежевичный мёд. Близнецы Рейес стояли возле грузовика, с которого продавали связки грибов. Фин неуверенно помахала им рукой. Близнецы были её ровесниками, но она не очень хорошо их знала. Мэтти и Иззи слегка пугали её: с пронзительными тёмными глазами, с вечными полуулыбками, как будто мир был шуткой, понятной им одним. Ходили слухи, что близнецы разговаривают только друг с другом и по нескольку недель пропадают в лесу. Фин думала, что это просто сплетни; в конце концов, близнецы были на домашнем обучении. Вероятно, они просто нелюдимые.
Вероятно. В конце концов, это Старомирск.
Близнецы уставились на Фин. Только Иззи подняла руку в ответ. Чувствуя себя неловко, Фин отвернулась – и, к своему облегчению, увидела тележку «Бодрящих напитков». Рядом с ней можно постоять, пока она ждёт Эдди.
Сидар налила кофе двум молодым туристам и дала сдачу. Фин наблюдала, как ловко Сидар отсчитала доллары и вручила покупателям с вежливым:
– Приходите ещё.
Туристы даже не взглянули на неё, просто взяли деньги и ушли.
– Грубияны, – сказала Фин, когда они отошли достаточно далеко.
