бредни по дну омутов вдоль берега Понтара.
Спешить больше не имело смысла, и, поджидая телегу Ярпена, я направила лошадь по дороге шагом. В умении находить следы в лесу соперничать со скоя'таэлями я не могла. Но у меня было нечто, чего не было у них — память о видении. В этом кошмаре был спрятан ключ, зашифрованное послание о том, где находятся дети. В нём были удушье, темнота, невозможность пошевелиться… Мысли возвращались к воде — похожий опыт я испытала, чуть было не утонув в бассейне в Ард Доле. Однако что-то не сходилось. В видении ещё был страх, и был он вязким и бесконечным, как потеря надежды, как ожидание неизбежного. Там пахло смертью. Кроме того, я была уверена, что дети живы, и они не смогли бы просидеть под водой три дня.
Из задумчивости меня вывел топот копыт, и верхом на своём гнедом жеребце из пролеска вылетел и догнал меня Иолар.
— В лагере скучно, — пояснил он в ответ на мой вопрошающий взгляд. — А в горах нет трупоедов.
— Вам повезло, — улыбнулась я.
— У нас есть эринии, грифоны… Есть ещё скальные тролли, — добавил он. — Тролли нас охраняют, с ними несложно договориться.
Мы помолчали, лошади шли бок о бок по тропе.
— Я слышал о тебе… — наконец, сказал Иолар.
— Откуда? — удивилась я.
— Мой названный брат, Рагнар, охотник из Ард Дола. Он рассказал, что Иорвет с ведьмачкой и отрядом побывал там летом. Я понял, что ты — это она, когда увидел твою ведьмачью магию, — ответил Иолар. — Ещё Рагнар рассказал, что вы вылечили воду…
— Было такое, — подтвердила я. — Расстались мы не слишком дружелюбно.
Эльф кивнул.
— Пару десятков лет ни тебе, ни Иорвету лучше не показываться в Ард Доле, — серьёзно сказал он.
— Про себя я могу это гарантировать, — рассмеялась я, а потом осеклась, вспомнив опрометчивое обещание, данное Наине, которому суждено было остаться неисполненным.
Мельком взглянула на Иолара, на его обветренное и загорелое от обжигающего горного солнца лицо.
— Почему вы не ушли в Ард Дол, раз знаете о его существовании? — спросила я. — Почему живёте в горах?
— Не все могут жить на одном месте, в тесных дворцах, среди толпы, — ответил он. — Нам нужен простор, нужна свобода. Края наши суровы, но за снежными пиками на высокогорных плато растут цветы. Там близко небо.
— Поэтому вы называете себя Свободными Эльфами?
— Не только, — сказал он. — Мы никогда не жили в плодородных долинах, никогда не сражались ни с dh’oine, ни с другими расами за землю. Мы всегда были и останемся свободными.
— Тогда я не понимаю, — сказала я, поразмыслив. — Зачем ты приехал со своими эльфами сюда, сражаться за Дол Блатанна?
— Зачем пойдёшь сражаться за Дол Блатанна ты, человек? — ответил Иолар вопросом на вопрос.
— Всё-то ты знаешь, — усмехнулась я. — У меня есть свои причины. И свой долг.
— Рука — часть тела, и разве рука не поможет телу, если ему грозит опасность? Мы — часть Aen Seidhe, и наш долг — помочь братьям и сёстрам, — высокопарно, как индейский вождь, произнёс он. Потом, подумав, приложил руку к груди, и на его хищном лице появилась вдруг мягкая и немного застенчивая улыбка: — Кроме того, у меня тоже есть свои причины.
Я посмотрела на него и, сама того не ожидая, расхохоталась. Загорелое лицо эльфа стало цвета красного дерева.
— Прости, — сказала я, успокоившись, — я слишком мало спала в последние дни, нервы ни к чёрту.
— Я думал, что ведьмачьим даром ты прочитала эти причины в моём сердце, — сказал он, и я могла поклясться, что он смутился.
— Они настолько смешны? — не удержалась я от вопроса.
— Были те, кто смеялся надо мной, — просто ответил Иолар. — Томление духа непозволительно для командира и лучшего охотника Синих Гор. Они говорили — неужели я не могу найти её среди своих?
Некоторое время я обмозговывала его загадочное заявление.
— Кого найти — невесту? — озарило меня, когда я вспомнила, как эльф прикладывал руку к сердцу и краснел.
— Её, — серьёзно поправил он. — Единственную.
Я ничего не ответила, и каждый погрузился в свои мысли. Остаток пути до кургана мы провели в молчании.
***
На пустыре горели смрадным дымом сложенные горками трупы чудовищ. Ярпен был в ярости. Свалившийся на голову Иолар встал ему костью поперёк горла, и только моё вмешательство и ропот в отряде, что лишний лук (особенно пришлый, который не жалко) не помешает, остановили новую свару. Ещё сердясь, Ярпен отцепился от незваного эльфа — ему аж зудело, как хотелось самолично заняться взрывами.
В провал полетело сразу три бомбы новой модели. На счастье я последовала совету кузнеца и отошла подальше — от взрыва из дыры выплеснулись чёрные брызги, и борода одного из краснолюдов превратилась в обожжённый огрызок пакли. Когда жидкость внизу прогорела, нам с эльфом выпала честь первыми лезть в провал. Краснолюды опустили шатающийся дощатый помост, с которого мы на пару расстреляли оставшихся в живых трупоедов в зале внизу. Иолар не пустословил, когда назвал себя лучшим охотником Синих Гор — каждый его выстрел достигал цели, и пока я перезаряжала арбалет, два или три чудовища падали со стрелою в глазу. Снова пришел черед бомб. Смесь, придуманная Титом Сорокой, работала безотказно, и вскоре все кладки трупоедов, налипшие по стенам и на полу в зале, были уничтожены.
Мы с Иоларом спустились в подземелье вновь, чтобы зачистить от чудовищ прилегающий коридор. Подоспевшие бойцы Ярпена помогали в ближнем бою, а потом мы бросали бомбы и уничтожали гнёзда. От грохота содрогались древние стены, и местами каменная крошка сыпалась со сводов.
Весь запас бомб израсходовали ещё до наступления вечера.
— Как раз к званому обеду поспеем, — благодушно сказал Ярпен. — Завтра продолжим.
— Хорошо, — сказал Иолар, приторачивая к седлу лук.
Ярпен снова взъярился.
— Тебя будто звали! Думал, если рядом поошиваешься, так я и про махач забуду? Ты завтра на койке лежать будешь, а не трупоедов бить.
— Или ты, — невозмутимо ответил Иолар.
Среди краснолюдов послышались
