Книга Всадник ищет Амонну - Ульяна Туманова

Я кивнула, не в силах что— либо возразить. Да и не имею права вертеть носом после такого приема.

— Вот и чудесно! — Юджиния поднялась и энергично направилась к выходу.

— А где Веста? — окликнула ее я.

— Где— где, у докторишки! — она развернулась и уперла руки в пышные бока. — Благо девицы для него — дело последнее. Сколько тут живет, ни одной не было. Ну а Веста что, слушает его сказки!

Юджиния прикрыла глаза, поджала губы и осуждающе покачала головой.

— Так, милая, я вернусь с едой, а ты располагайся.

Дверь тихо закрылась. А я раскинулась на непозволительно мягкой постели. Наконец— то меня окружала спасительная тишина. Вопросы кружились в голове, как стервятники над утомленной жертвой. Хотелось их разогнать, но не получалось.

Хозяйка пансиона не говорила слащавых слов. Она была напористой, упрямой и слишком бодрой для своих лет. Но показалась мне честной, и это было важно. Ложью я была сыта по горло.

Веки становились тяжелыми, но я пообещала себе дождаться покровительницу. Лежа на боку, я попыталась подтянуть к себе ноги — мешала одежда. Черная рубашка капитана мягко прилегала к коже, согревая. Только вот о нем думать не хотелось совсем.

Я еще немного повертелась в постели, отгоняя сон, но тело налилось свинцом, и я, кажется, задремала.

Юджиния не обманула, когда обещала вернуться с едой. Ванну мне тоже приготовили. Пока я внимательно осматривала место, в котором теперь буду жить, из смежной комнаты по потолку поплыли белесые разводы пара.

Стены были нежными, розово— белыми с золотым тиснением. Напротив кровати стоял столик с зеркалом и подносом с разноцветными стеклянными баночками, а также ваза с живыми цветами.

Огромный шкаф, в который легко поместились бы десять послушниц, гордо стоял у стены и совсем не отнимал места у комнаты, до того она была большая.

— Там вещи на первое время, — уловив изучающий взгляд, поспешила объяснить Юджиния. — Завтра сюда приедет лучший портной Наймарра и возьмет у тебя мерки. Он шьет такие наряды! Ты не останешься незамеченой…

— Мне не так важно, что носить, — я была готова провалиться на месте, вовсе забыв про усталость. — Да и платить за наряды мне вам нечем.

— Ты больше не монашка! И взгляни— ка на свои волосы, — Юджиния подцепила красную прядь и распределила на своей ладони.

— Они стали такими недавно, сама не знаю, почему. Всю жизнь мои волосы были черными, а теперь вот такие, — поспешила оправдаться я.

— Ты одна из нас, — смакуя слова, произнесла женщина, — я давно не видела волос такого цвета, а лет— то мне ого— го! Чистейшая кровь, — с придыханием добавила она.

— К— кровь? — к несчастью, начала догадываться я. Ядовитой змеей внутри развернулось осознание того, что я так упорно скрывала от самой себя.

— Именно. И это то, чем я научу тебя гордиться. Хватит этой чуши про смирение и служение! И так намучились, бедные.

— О, нет… вот почему огонь меня не ранил…

— Что же тебе не нравится, дорогая? Совет даст тебе и девочкам все самое лучшее. Самое! От полного шкафа с побрякушками и платьями до такого образования, что никто и не догадается, откуда вы на самом деле взялись!

— Мы тоже демоны, — выдохнула я, впиваясь пальцами в кровать.

— Демоница. Ты. — Юджиния горделиво выпрямила и без того прямую спину. — Позволь мне расставить акценты: вас спасли, — надавила она, — и проявили гостеприимство.

— Я понимаю. Юджиния, вы только что сказали, что Совет даст нам все самое лучшее…

— Зови меня монна. Или монна Юджиния, — ласково поправила она.

— Монна, пусть то место, из которого мы взялись, не сравнить с Наймарром, но кое— что о жизни я все— таки знаю. Просто так ничего не бывает.

Хотелось напрямую спросить, какая у всего этого цена. Монна хмыкнула и победно улыбнулась.

— То, что ты демоница, это не просто интересный факт. Это статус! Если хочешь, в Объединённых Землях это расценивается как некая сила. Многие люди с удовольствием бы умерли за возможность получить такое будущее, как у тебя. Но для начала тебя ждет ванна. Пора смыть с тебя сажу.

***

Алхимик с шумом поставил увесистую сумку на дощатый пол — склянки внутри недовольно затрещали. Впрочем, и сам Рамис был недоволен.

— Это опасно, — он вынул из сумки сверток, перевязанный шнурком из тонкой кожи, и разложил содержимое на старом комоде возле пыльной бревенчатой стены.

Я не спеша прошелся по комнате, осмотрел стены и проверил, насколько плотно были прибиты доски к наглухо запечатанным окнам.

— Ты должен следовать моим инструкциям, — Рамис осторожно откупорил пузырек, внутри которого были три маленьких светящихся шарика синего цвета, и пинцетом достал один из них.

— Как скоро подействует капсула? — спросил я, снимая плащ и сапоги. И еще раз осмотрел комнату, которая станет моим пристанищем на некоторое время.

Пыльная лачуга изнутри была куда крепче, чем казалась снаружи. За неприметность я ее и выбрал. Окна и двери были надежными, само место тихим и почти забытым людьми и демонами — то, что нужно на ближайшие дни или недели.

— Я бы на твоем месте сразу прилег, учитывая, что основной элемент капсулы — яд фатуса, который мгновенно ослабляет жертву.

Я хмыкнул, но все же присел на набитый соломой тюфяк.

— Вот твоя доза, — алхимик поджал губы и продемонстрировал пинцет с капсулой. — А вот это, — он осторожно помахал в воздухе колбой с двумя оставшимися шариками, — вырубит тебя месяца на два и даже может убить.

— Сколько будет действовать одна капсула? — спросил я, хотя меня больше волновало, какой эффект она даст.

— Недели три, четыре максимум. — Рамис поправил очки на переносице и протянул мне пинцет, предлагая взять капсулу.

— Результат? — требовательно переспросил я. — Он будет? Я получу, что мне необходимо?

— Действующие вещества должны дать желаемый эффект. Если ты, конечно, уверен, что яд усиливает твою связь с огнем…

Я не дослушал, потому что знал, что огонь не даст яду меня убить. И чем больше яда будет в моей крови, тем сильнее станет связь с древним соратником милитаров.

Под кожей снова чувствовались странные потоки и зуд, который нельзя было облегчить. Сила огня внутри меня была разумной, прислушивалась к происходящему и подчинялась некоторым желаниям. Тогда в поместье он показал мне монахиню, всего— то услышав мысли. И нарисовал девчонку такими красками, что она до сих пор не выходит из головы.

— Ты