Чтобы хоть понять, открываются ли они вообще.
Валера подхватил с земли оставленную было лампу и подошел к Лике. Ева тоже приблизилась. Она не считала хорошей идею открывать все двери подряд, но другого выхода у них, кажется, не было.
Валера взялся за ручку в форме грибка и потянул. Дверь не поддалась, тогда он осторожно повернул ручку, и за этим последовал тихий щелчок.
Валера оглянулся на девочек и прошептал:
– Открывать?
Ева пожала плечами, а Лика решительно кивнула, чем, признаться, Еву восхитила. Ей до такой смелости было далеко.
– Ну, погнали, – пробормотал Валера и толкнул дверь.
Ева не успела толком ничего рассмотреть, как ее оглушил визг Лики, которому вторил вопль Валеры. Аккомпанементом им обоим служил рев. Валера, все еще крича, запустил лампу в раскрытую пасть, клацавшую зубами почти у его лица, и захлопнул дверь.
Он принялся крутить ручку, но было непонятно, заперлась ли дверь, или то, что там обитает, с огромными зубами и слюнявой пастью – на Валериной кофте осели мерзкие пенные брызги – может выбраться наружу. Валера отскочил подальше, тяжело дыша и автоматически оттирая слюну монстра с кофты.
– Никогда больше не буду тебя слушать, – стуча зубами, сообщил он Лике.
– Я не думала, что тут будет что-то подобное.
– Где «тут», Лика? – воззвала к ее разуму Ева. – Мы, если верить домовому, вышли из нашего мира. И за каждой дверью уже другие миры. И наверняка не во всех из них обитают милые существа. Смотрите, там что-то написано, – перебила она саму себя, указывая на дверь.
«Если с пути не свернешь,
Гибель свою здесь найдешь».
– А раньше они написать не могли, блин?! – в сердцах воскликнул Валера.
– Ну, домовой же говорил не доверять стражам миров, – сказала Ева, чувствуя, как сердце до сих пор едва не выпрыгивает из горла.
– Знаешь, этот страж и безо всяких предупреждений отлично справляется! – воскликнула бледная Лика. – Хотела бы я посмотреть на того, кто решит ему доверять.
Некоторое время они прислушивались к тому, что происходит за дверью, но, вероятно, стражи миров не спешили эти самые миры покидать. Во всяком случае, Еве хотелось верить, что та «милая» животинка не гадает прямо в эту минуту, как бы отворить дверь и познакомиться поближе.
– Я вот думаю: что нас ждет там? – Лика, у которой, кажется, поубавилось решимости, кивнула на дверь с ручкой в виде сердца.
– Ев, насколько хорошо ты знаешь Женьку? Он мог, ну… пошутить? – осторожно спросил Валера.
– Он… мог бы, – неуверенно сказала Ева.
– Валер, ну ты как маленький! – Лика закатила глаза. – Если он предполагал, что за ним идет Ева, с чего бы ему делать так, чтобы она пострадала?
Валера Ликину идею явно не уловил, и той пришлось пояснять:
– Сердце на полу.
– А с чего бы ему думать, что за ним идет Ева? – логично засомневался Валера. – Я так понимаю, вы не особо дружите.
Ева подошла к двери и внимательно осмотрела ручку. Да, это было то самое кривое сердце с будто отгрызенным краем в том месте, где вода в кабинете огибала ножку стула. В эту минуту Ева не думала о том, почему подсознание Жарова выдало это дурацкое сердечко в классе, ее больше пугало то, что он оставил этот знак сейчас.
– Узнать в ручке форму лужи мог только кто-то из нас троих, – медленно проговорила Ева, не отводя взгляда от ручки.
– Четверых, – поправила Лика. – Никита тоже там был.
– Ты думаешь, Женька мог оставить это для Никиты? – с недоумением спросил Валера.
– Я не знаю, – Лика пожала плечами. – Просто говорю, что нас там было четверо.
– Кстати, раз уж мы все равно стоим, у меня вопрос, – Валера поправил наконец болтавшуюся на одном плече кофту и, прислонившись к стене рядом с дверью, сложил руки на груди. – Как вы думаете, Женька идет один или они с Никитой вместе?
Лика нахмурилась и закусила губу, а Ева сказала:
– Я видела, как Женька в лаборатории надел шапку. Но он явно не мог открыть проход. Наверное, это Никита.
– Получается, они могли договориться, – кивнул Валера. – А как думаешь, какова вероятность того, что Женьку вообще не надо спасать? Вдруг он просто решил погулять по другим мирам в компании Никиты?
Ева пожала плечами. У нее правда не было ответа на этот вопрос, потому что Жарова она почти не знала. За всю совместную учебу они ни разу даже не разговаривали толком.
– Хорошая мысль, Валер, – Лика похлопала его по плечу. – Только одна неувязочка – вот это сердце. Зачем ему оставлять знак для кого-то из нас? Чтобы мы присоединились к веселым приключениям? – она скептически приподняла бровь.
– Ну, если честно, это, правда, больше выглядит, как «если вздумаете меня спасать, я вот тут», – согласился Валера.
– К тому же давайте откровенно: никто из нас не похож на того, кто с видом лихим и придурковатым ринется в новые миры, – заметила Лика.
И в этом Ева с ней была полностью согласна. Они явно не тянули на трех мушкетеров.
– Ну так что? Знаку доверяем или пытаемся открыть другие двери? – спросил Валера, отлепляясь от стены.
– Слушайте, здесь девять дверей, – произнесла Ева. – Мы, конечно, можем попробовать открыть их все, но где гарантия, что нас не встретят так же, как там? – она указала на дверь, за которой наколдованную ею лампу мирно дожевывал недружелюбный монстр.
– Ну, тогда давайте пробовать открыть эту. Весь вопрос как?
– Мне не дает покоя этот шарик, – призналась Ева. – Почему Жаров выбросил его именно здесь? Не раньше, не позже. Он не мог знать о том, что шарик служит маячком для Лики. То есть шарик для него был просто шариком.
– Не просто шариком. Волшебным шариком. Ева! Ты гений! – с искренним восхищением произнес Валерка и принялся рыться в карманах. – Если есть какие-то волшебные артефакты, вынимайте. Скорее всего, это сделано для того, чтобы волшебные предметы не попадали бесконтрольно в другие миры.
– А почему тогда та дверь открылась? – Ева указала на дверь с монстром.
– Потому что там такая охрана у входа, которая сожрет все на свете, – ответил Валера.
– У меня ничего волшебного нет, – отрапортовала Лика.
– У меня тоже, – сказала Ева.
– И у меня, – разочарованно сообщил Валера, обшарив многочисленные карманы. – Тогда вообще непонятно, что нас не пускает.
– Лампа! – озарило Еву. – У нас была наколдованная лампа, а теперь ее нет.
– Точно, – Валера подскочил к двери и схватился за ручку в виде сердца, но потом замер и обернулся к девочкам. – Пробуем?
– Давай, – выдохнула Ева.
Лика кивнула и добавила:
– Только сразу не распахивай. Вдруг надписи нужно время, чтобы появиться. Ну и охранники всякие опять же.
Валера шумно выдохнул и медленно повернул ручку. Раздался тихий щелчок, и что-то загудело. Валера отпрянул, а на двери стали проступать буквы, будто кто-то невидимый рисовал их серебристой краской:
«Злые думы оставь за спиной
И открой свое сердце добру,
А иначе не сладишь со мной –
Я навеки тебя заберу».
– М-да, – нарушила воцарившееся молчание Лика. – Ну, хотя бы не про погибель.
– Ну знаешь, это его «навеки тебя заберу» как-то тоже не радует, – подала голос Ева.
– Почему «его»? Может быть, «ее»? – встрял Валера.
– Да там уже будет без разницы, – буркнула Лика.
Все трое пялились на буквы, и никто не мог решиться открыть дверь.
– Ну, мы ведь с добром в сердце, разве нет? – ободряюще сказала Ева, и Лика посмотрела на нее скептически.
– Слушай, добро вообще штука такая, относительная. Что одному хорошо, то другому… сама знаешь.
– Давайте будем думать, что наши с ними представления сходятся, – Ева и сама чувствовала, как фальшиво звучит спокойствие в ее голосе.
Она оглянулась на Валерку, но тот не спешил приходить ей на помощь: сверлил взглядом дурацкую надпись и молчал.
– Ну? Идем или нет? – отозвалась Лика. – А то меня шум воды этой бесит. Хочется подойти.
Валера будто встрепенулся и пробормотал:
– А ведь это написано лунным светом.
Лика с Евой уставились на него.
– Ты веришь в то, что это писал Кощей?
Наверное, Лика хотела сказать это насмешливо, но вышло жалко.
– Верю, девчонки, – вздохнул
