не прочь, что-то знают, но «ментов» не любят и, может быть, не без оснований, — подумал он, решив поддержать разговор.
— Да, девушки, — сказал он, — натворил. Его нашли в бессознательном состоянии месяц назад в третьем вагоне этой электрички. А что, у нас в Петушках все ещё живут по казацким законам? — с ехидцей обратился он к женщине, задавшей ему вопрос?
Женщины переглянулись, младшая заметно смутилась, опустила глаза. Старшая с вызовом подняла подбородок и, как бы отвлекаясь на затяжку сигаретой, тоже отвела глаза от лица Романа Ильича.
Следователь понял, что брезжит луч надежды. По крайне мере, одна из женщин что-то знает и, возможно, более не безразлична к понятиям добра и зла, чем ее соседка. В таких случаях требуется больше откровенности с его стороны. Интуитивно чувствуя удачу, он рассказал женщинам все, что ему самому было известно о Беглеце. Одна слушала с большим интересом, время от времени всплёскивая руками и качая головой, другая, — хмурясь, недоверчиво.
— Ну вы, менты, сказочники! — сказала последняя, старшая, дослушав следователя до конца. — Чего ж ты врал-то про родственников, детей? Я что подумала: сбежал человек из дурдома, куда его запихали детки, и они хотят его туда вернуть. А фамилию его они скрывают, потому что деньги, видимо, стоят за ним большие, чтобы кто-то не перехватил.
— Да вам бы самой романы сочинять, — рассмеялся Роман Ильич. — А на самом деле все очень просто. Правда, необычно. Я имею в виду такую вещь, как летаргический сон.
— Так он, что, как только проснулся, сразу вскочил на ноги и побежал? — воскликнула младшая женщина. — Откуда у него взялись силы после стольких дней лежания. Я помню как-то неделю полежала в больнице. А когда встала, тут же и упала. Ноги не держали, голова кружилась.
— Действительно, удивительный феномен, — ответил следователь, — врачи исключают, что такое возможно. Но это случилось!
— Может, у него было срочное дело перед тем, как он вырубился, и действовал он на автомате, — сказала старшая и добавила, — давай Галя, изложи господину сыщику, что видела. Хотя в Петушках мы не любим иметь с вами дело, — не смогла она не удержаться от выпада в сторону властей.
Галя как будто только этого и ждала.
— Я видела позавчера человека в такой синей форменке, — начала она. — В тот раз я ехала одна, развлекалась, разглядывая пассажиров. Мне он сразу показался странным. Очень бледный, худой, волосы на голове немного всклочены, а вот бородка небольшая аккуратная, седая. Но усы почему-то темноватые. Ну, прям, пенсионер из интеллигентных. Но это как-то не вязалось с его одеждой. На нем была бабская форменка. И я решила, что мужик, наверно, опустился или забомжевал и больше, чем бабскую униформу, себе позволить не может.
— Почему вы решили, что униформа женская? — спросил Следователь.
— Красные вставки, погончики, карманчики. Мужики такие не носят, — ответила Галя и продолжила, — он сидел ко мне лицом в середине вагона, повернувшись к окну, и несколько остановок ни разу не оторвал от него взгляда. А после Железнодорожной стал вертеться, оглядываться на двери вагона. Я поняла, что ему не хватило денег на билет до своей станции и он боится прихода контролёров. Всякий на его месте так бы себя вёл. Но в этот раз контроля не было. Где-то после «Назарьево» у меня зазвонил телефон, и я отвлеклась. А когда закончила разговор, в вагоне его уже не было. Он сошёл где-то между «Назарьево» и «87-м километром». Я выходила покурить в тамбур перед «87-м километром» и там никого не было. Так что, ищите где-то там — между «Назарьево» и «87-м километром».
Роман Ильич поблагодарил женщин и дождавшись очередной остановки вышел на платформу.
Он был доволен поездкой, его первое дело после возвращения в систему, продвигалось неожиданно быстро. Конец иголки уже поблёскивал под кучей соломы.
Возвращаясь с обратной электричкой, Роман Ильич изучил на своём смартфоне отрезок маршрута между остановками «Назарьево» и «87 километр». Между ними находилась станция города Дрезна, а следующей остановкой была платформа деревни Кабаново. Он внимательно рассмотрел планировку жилых кварталов Дрезны. Карта города подсказала ему алгоритм последующих действий. В городе оказалось много крупных торговых заведений реализующих продовольственные товары: Магнит, Пятёрочка, Верный, Тарелочка и несколько более мелких продовольственных магазинов.
Роман Ильич предположил, что первое общественное место, где может «засветится» Беглец, будет продовольственный отдел магазина. После длительного пребывания в больнице на скудном пайке жидкой пищи он, конечно, не может не думать, в первую очередь, о пище. В квартире, ввиду его долгого отсутствия, продукты, скорее всего, пришли в негодность. Поэтому он должен сначала отправиться за едой в ближайший магазин. Следователь считал маловероятным, что беглец жил не один. Будь так, в квартире его ждал бы накрытый стол. Но проживай в квартире с ним ещё кто-то, его, почти наверняка, разыскивали бы. Однако никто не обращался в полицию по поводу его долгого отсутствия. Значит, он первым делом отправиться в магазин. Другое дело — в какой? И, главное, успеет ли он перед походом туда привести себя в порядок. Скорее всего, успеет. Электричка приходит почти в полночь, магазины закрыты. Придётся ждать до утра. А за это время он и побреется, и переоденется. Скинет синюю робу с красными вставками, по которой его единственно и можно было бы опознать. И дело его поиска сильно осложнится.
Но с чего-то надо было начинать, и на следующий день Роман Ильич отправился в Дрезну на своей машине. Он подъехал к вокзалу, зашёл в полицейский пост. Дежуривший в ту ночь сержант не заметил человека в синей униформе при прибытии предпоследней электрички из Москвы. Роман Ильич засомневался, что кто-то из полицейских вообще был на платформе в ту ночь. Во всяком случае, сейчас на станции стояли сразу две очередные электрички, идущие навстречу друг другу, а оба сержанта сидели в помещении.
Роман Ильич отправился на стоянку такси. Таксисты замечательный источник информации. Нужно только уметь им пользоваться. Роман Ильич умел. Он узнал, что через стоянку такси и мимо неё проходит лишь часть пассажиров, сошедших с поезда, хотя и основная их часть. Это те, кто выходит на привокзальную территорию через эстакаду. И все они при этом видны на лестницах перехода, как на ладони. Однако никто из таксистов не заметил среди них человека в синей робе.
Но, оказывается, есть и другой выход с платформы — нелегальный, который железнодорожники регулярно разрушают, но он возникает снова и снова. Платформа не имела ограждений и те, кому было лень тащиться через эстакаду, и люди, которым было
