мерах мы договорились измерять объятия.
Я с трудом успела отдышаться, когда мы приземлились на освещенную огнями площадку на нужном ярусе. Рафаэль помог мне выбраться, легко подхватив у земли и поставив на ноги, поправил прядь выбившихся из прически волос.
– Готова?
А есть варианты?
– Да.
И с этой минуты, пожалуй, стоит сосредоточиться именно на работе и только на ней.
Когда мы оказались в просторном зале, отделанном в золотистых тонах с мягким освещением и множеством людей, я, как ни странно, почувствовала себя спокойнее. Здесь я хотя бы знала, как себя вести и что делать, в отличие от того, когда оказалась с Рафаэлем во флаере, и он напомнил про договор.
К нам практически сразу же подошли Маркус и Ника.
– Пойдемте, представлю вас главе дипломатического корпуса – Хашану и его близким, – предложил он после приветствия.
Хашан – мощный мужчина лет тридцати пяти производил сильное впечатление. С налитыми мышцами, которые невозможно было скрыть под расшитой туникой и свободными штанами, с бронзовым загаром и множеством заплетенных кос, на кончиках которых сверкали драгоценные камни, каждая деталь внешности подчеркивала его статус – воина и защитника своего народа. Такое я уже успела научиться выявлять и чувствовать едва ли не с первого взгляда.
В какой-то момент, когда он смотрел на нас с Рафаэлем, положившим руку мне на талию, радужка его глаз стала насыщенного, синего цвета – признак сильного дара эмпата у пустынников. Нас, по сути, не скрываясь, считывали и проверяли, делая при этом вид, что ничего не происходит.
Видимо, убедившись, что мы действительно пара, как нас и представил Маркус, Хашан приветливо кивнул и уже сам познакомил нас со своими младшими сыновьями – Анхелем и Дасуном, и племянницей Тиарой.
Сыновья ни статью, ни силой не уступали отцу, разве что были в два раза моложе и смотрели на меня с нескрываемым интересом. Тиара, одетая в закрытое голубое платье, с переплетенной лентами с разноцветными бусинами косой, едва заметно вздрогнула, когда представляли Рафаэля.
Некоторое время мы вели светскую беседу, и время от времени пустынники отвешивали мне витиеватые комплименты, явно начав прощупывать почву наших отношений с ректором. Рафаэль вел себя невозмутимо, словно и не сомневался, что на сладкие речи пустынников я не поведусь, то и дело проводил кончиками пальцев по моей спине, вызывая сладкую дрожь. Хорошо хоть глуповатую улыбку сдержать у меня получалось.
Когда подошли Наран и Эльза, Рафаэль увлек меня в сторону, делая вид, что оглядывает зал приема.
– Всего тридцать два пустынника, – сказал так, что услышала только я.
– Получается, минимум по десять-одиннадцать человек за вечер.
– Да. К Хашану пока не лезь, опасно.
Рафаэль поправил прядку моих волос, кому-то кивнул в качестве ответного приветствия.
– А к его сыновьям, полагаю, вполне можно, – нашлась я, улыбаясь.
– Да. Они уже проявили свой интерес и, думаю, пригласят тебя после ужина потанцевать.
– Поняла, считаю все, что смогу.
На этом наш разговор прервался, так как объявили о начале ужина.
И, если я думала, что получила небольшую передышку, то сильно ошиблась. За столиком рядом со мной и Рафаэлем оказались Анхель, Дасун и еще двое пустынников.
Наверное, этого стоило ожидать, потому что делегация ариатов была, в принципе, в два раза меньше.
И дальше… игра началась. Никак иначе это действие, когда четверо мужчин, соперничая и явно пытаясь переключить мое внимание с жениха на себя, принялись ухаживать, уже не назвать. К счастью, я умела отвечать на комплименты, четко знала, как держаться, и тысячу раз вознесла благодарность своим преподавателям. Без полученных знаний и опыта, приобретенного на летних практиках, вполне могла довести дело до дипломатического скандала.
Анхель был слишком настойчив, считая себя неотразимым. Когда он в очередной раз попытался подложить мне на тарелку еду, Рафаэль неожиданно поднес свою вилку с кусочком рыбы к моим губам, тем самым откровенно подчеркивая, насколько мы близки, и я, вспыхивая краской, приняла этот жест ухаживания.
Пока ждали десерт, Рафаэль обсуждал с мужчинами какое-то неизвестное мне оружие. Его рука вновь переползла на мою талию, и незамеченным это не осталось.
Когда официант принялся расставлять тарелки, Рафаэль наклонился и потерся носом о мою щеку, поправляя один из локонов.
От этого невинного прикосновения внутри полыхнуло пожаром.
Все-таки очень сложно вот так идти по краю! Не перейти грань приличий. И одновременно с этим, оставаясь женихом и невестой, не дать пустынникам потерять надежду.
После десерта, как и просчитал Рафаэль, меня пригласили танцевать и Анхель, и Дасун, и еще трое неизвестных пустынников. Спросив разрешение у жениха и получив согласие, я отправилась делать свою работу.
Пока танцевала и вела ничего не значащую беседу, держа улыбку, считала всех пятерых. Как и советовал Рафаэль, дальше трех месяцев назад я в их воспоминания не полезла и всеми силами отсекала множество ничего не значащих моментов. Я уже умела сосредоточиться и найти в воспоминаниях нужное, если искала целенаправленно. За шестого пустынника, шедшего мимо, я зацепилась, проявив чудеса неловкости и споткнувшись на удачно подобранных шпильках. Еще восьмерых, прикасаясь к разными предметам, за это время успел прочитать Рафаэль.
И ничего. Ни один из них не имел отношения к похищению браслета, даже не знал о нем.
– Устала? – спросил Рафаэль, протягивая мне бокал с прохладной водой.
– Немного, – ответила я, делая глоток. Покосилась на проходившего мимо пустынника, сделала шаг, словно собиралась поставить бокал на поднос, оступилась, промахнулась и окатила водой незнакомца.
Тут же, извиняясь за неловкость, схватила салфетку и принялась вытирать с его одежды воду, то и дело касаясь пустынника. И, убедившись, что он не связан с пропажей драгоценности, тут же нырнула в руки Рафаэля.
Виски ныли, тело начало ломить. Так всегда бывает, когда в чьих-то воспоминаниях и эмоциях мне попадалось что-то ужасное. Это и приближало, и усиливало откат.
– Гвен, тебе плохо? – спросил Рафаэль, тут же уловив эту перемену и встревожившись.
– Он не раз убивал по приказу Хашана, – тихо ответила я, старательно несмотря на того пустынника, уже отошедшего, но не спускавшего с нас глаз.
Рафаэль ничего не ответил, увлек меня в небольшую нишу и поцеловал, словно таким образом пытался снять с моей памяти тяжелый груз. И ему это, как ни странно, удалось. Прикосновения этого мужчины заставили меня забыть обо всем на свете с первого мгновения.
Наверное, мы малость увлеклись, потому что, когда рядом раздались чьи-то шаги, не сразу оторвались друг от друга.
– Нас увидела Тиара, – сказал Рафаэль, стирая кончиками пальцев помаду возле моих губ.
Я тоже осторожно коснулась его лица, убирая следы моей косметики. И почему-то этот жест был интимнее всех наших поцелуев вместе взятых.
– Гвен, нам нужно пробыть на приеме еще хотя бы полчаса, – тихо сказал Рафаэль, поглаживая меня по щеке.
– Хорошо, не вопрос.
– Но если вдруг тебе станет хуже…
– Я скажу, Рафаэль, – заверила мужчину, чувствуя, как внутри растекается невероятное тепло от его заботы.
Я точно справлюсь.
– Потанцуешь со мной? – предложил он.
– А как же пустынники? – удивилась я.
– На сегодня наша работа закончена, – отозвался Рафаэль.
– Тогда… почему бы и нет?
Я улыбнулась, и он молча поймал мою руку, переплетая наши пальцы, и повел меня в зал.
Наше исчезновение не прошло незамеченным и, судя по скользящим взглядам пустынников, Тиара успела насплетничать.
– Тут все считают, что я тебя приревновал и потянул выяснять отношения, – пояснил Рафаэль, когда мы вышли на танцевальную площадку.
– А откуда ты…
– Маркус передал мысленно, – пояснил он, притягивая меня к себе.
– Ну… нам это, пожалуй, на руку. Будем держать всех пустынников в напряжении, – улыбнулась я.
На этом наш разговор оборвался. Была ли тому виной нежная тягучая мелодия, которую заиграли музыканты, или очередной шквал огня, когда ладонь Рафаэля легла сначала на мою спину, а после скользнула на талию.
Еще шаг – и расстояние сократилось почти до неприличного, когда уже ловишь дыхание партнера и не замечаешь ничего вокруг, сосредотачиваешься даже не на ритме музыки, она звучит где-то внутри, а на вдохах твоего мужчины. И еще на бирюзовых искрах в его глазах. И мысли удержаться на ногах, когда от близости заходится сердце, и мир стремительно исчезает.
Я даже не заметила бы, как прошли эти полчаса, если бы к нам не пробрался Маркус, и мы бы не остановились. Очарование момента тут же рассеялось.
– Что-то стряслось? – спросил Рафаэль, приобнимая меня.
– Да.
Я уставилась на своего начальника. Явно же что-то серьезное.
– Гвен, твоего отца выпустили под большой
