Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Ах, как жаль было зеленовато-перламутрового Тинторетто, да и браслет бы Ганне не помешал! Они бы могли принадлежать ей!
Ганна ощутила на себе чей-то пристальный взгляд и словно очнулась. Время сказок прошло, прошло время бесплодных мечтаний. Теперь в ее руках сила. У нее есть время, чтобы добиться чего угодно, и самое надежное орудие – деньги! Она подняла голову и улыбнулась замухрышке-нотариусу так, что тот от смущения заерзал на стуле.
– Не оборачивайся, посмотри краем глаза, – шепнул ей внутренний голос. – Как он на тебя уставился, этот, с сединой в волосах! Юрий, или как его там!
Но она повернулась, улыбнулась и ему тоже спокойной, уверенной улыбкой женщины, сознающей свою красоту. Юрий Рыжов поймал эту улыбку, затрепетавшую, как бабочка, у его лица.
– Позовет куда-нибудь, не отказывайся, – не унимался внутренний голос.
Но Ганна не удостоила его ответом. Как-нибудь уж сама разберется.
Глава 7
В детстве он любил играть в прятки, хотя играть ему было не с кем, да и негде в однокомнатной малогабаритной квартире. Мать уходила на целый день и оставляла его с бабушкой, бабушка и была вечной наперсницей этих странных, томящих игр. Он забирался в шкаф с пронзительно скрипящей дверцей, или под стол, стягивая почти до пола плюшевую красную скатерть со спутанной бахромой, и сидел там, затаив дыхание, ожидая, пока бабуля вернется с кухни. Она ступала мягко и тяжело распухшими ногами в мягких гамашах, и он зажимал себе рот, чтобы не рассмеяться, но все равно выдавал себя сдавленным хихиканьем. Бабуля делала вид, что ничего не слышит, и говорила громко, нараспев:
– А где мой мальчик? А где мой Юрочка? Неужели на улицу убежал? И как я, старая, недосмотрела!
И тут он взрывался хохотом, и лез из-под стола, и сразу попадал в мягкие бабулины объятия.
Но иногда она не догадывалась, что внука нужно искать и, придя с кухни, усаживалась в низкое, по моде тех лет, кресло, принималась за вязание. Со своего места под столом ему был виден подол ее цветастого халата и быстро двигающиеся руки. Вспыхивали гипнотически огоньки спиц, неприметно прирастал пестрый носок, и постепенно мальчик впадал в некий транс. Спину ломила сладкая истома, в ушах тихонько жужжало, наваливалась дрема. Он чувствовал себя укрытым от всего мира плюшевой скатертью, защищенным зримым присутствием бабушки, и потихоньку задремывал на вытертом паласе. Нередко бабуля спохватывалась его на самом деле, но быстро находила и уносила досыпать на диван – плотного, особенно тяжелого со сна, пахнущего по-младенчески молоком и по-мальчишески воробьями.
Мальчик рос, взрослел, и никто уже не помнил того ребенка, каким он когда-то был, а память о тех детских играх в прятки осталась в глубине его души, но теперь очень редко снисходил на него блаженный покой. Мир вокруг менялся, время ускорило бег, постоянно нужно было спешить, уворачиваться от многочисленных опасностей, держать ухо востро и быть начеку. Он не мог расслабиться даже дома, даже когда спал, непрестанно бегали под сомкнутыми веками глазные яблоки, он вздыхал, метался во сне и просыпался совершенно разбитым. В реальном мире уже не было ему убежища. Но раз он встретил женщину, которая, казалось, могла дать ему подобие покоя, хотя бы иллюзию его. Женщина была много старше его, но он не знал, сколько ей лет. Женщину, которую звали Маргарита, что значит «жемчужина». И она была сущим сокровищем для него, спокойная, мудрая, насмешливая. Любила ли она его хотя бы немного? Любила ли, когда щедро отдавала свое усталое, горячее тело? Он – любил и ждал ответной любви, хотя знал, что любить его не за что.
– Мальчик, Юрочка мой, не говори ерунды, – томно попросила она, когда однажды вдруг он пришел с букетом в руках и с честными намерениями. – Я не собираюсь замуж, ни за тебя и ни за кого бы то ни было. Я старая, я помню даже птеродактиля, я была замужем трижды и с брачными предприятиями для меня покончено раз и навсегда. Что я могу тебе дать? Что ты можешь от меня получить?
На этот вопрос у него ответа не было, ведь нельзя же считать за ответ неясное предчувствие… Некрасивая, но неотразимая женщина была мила ему, будто знала путь к источнику вечной молодости, будто могла дать ему вечное блаженство на земле, и все, все вообще. Все то, во имя чего приносились кровавые жертвы каменным божкам, за что умирали на крестах и на плахах, за что шли с пением в огненную пещь. Блаженная мука, защита и упование… Но словами он этого выразить не мог и молчал, угрюмо оглядываясь по сторонам.
– Или ты польстился на мое движимое и недвижимое имущество? – посмеивалась Маргарита. – Не волнуйся, мой милый, не обижу тебя после кончины, достанется тебе кое-что после старой дуры, которую ты миловал-ублажал… Ну, иди же сюда скорей!
И приникала к нему, жадная, таящая в своем существе заповедную тайну. Она утоляла темную страсть, владевшую им, его ненасытное женолюбие. Он пленялся каждой юбкой, попадавшей в поле его зрения, жажда плотской любви доводила его до помешательства, и только Маргарита утишала ее, словно прикладывала свои прохладные ладони к его раскаленной сути.
Жадная – вот что можно было сказать о ней.
Щедрая – вот что нужно о ней сказать.
Она пила и ела с нескрываемым наслаждением, любила все острое, кислое, раскаленно-горячее или ледяное. Пила водку, курила крепкие сигареты. Играла в теннис – с азартом, напором, дикими криками. Лихо водила автомобиль и катер, самозабвенно плавала, танцевала, целовалась. Она была довольна жизнью и хотела, чтобы вокруг нее все были довольны. Так, узнала однажды, что его карьера не идет. После института Юрий попал в горздравотдел, но застрял на ничтожной должности, и все – ни тпру ни ну. Маргарита только насмешливо фыркнула, схватила пухлую записную книжищу, полистала ее, потом в кабинете чирикала с кем-то по телефону, сидя на столе и покачивая изящно обутой ножкой. Результат не заставил себя ждать – уже через месяц Рыжову предложили должность в облздравотделе. Накануне назначения Маргарита подарила ему свою фотографию в старинной серебряной рамке, и эту фотографию Юрий повесил на стену в новом кабинете. Однако уже через три месяца снимок пришлось снять, кабинет сменить. Карьерная лестница оказалась не такой уж крутой, теперь Юрий исправно преодолевал ступеньку за ступенькой.
Всего за три года он из вчерашнего студента, прихвостня-секретаренка, сделал неплохую карьеру и нажил кое-какие деньжонки. Ему тридцать лет, он молодой, он умеет держать нос по ветру… Почему бы теперь Маргарите не выйти за него?
И он снова пришел проситься в мужья. Но, как только Марго открыла перед ним дверь, понял, что совершил ошибку. Не виделись совсем чуть-чуть, недели, может быть, две или три, но какая перемена в его возлюбленной! Больна она, что ли? Ссутулила плечи, ноги передвигает с трудом, да и на ногах какие-то войлочные чуни, сроду ничего такого у нее не видел! А как похудела! Он знал, что время от времени Марго сидит на бесчеловечной диете, по десять-двенадцать дней морит себя голодом, чтобы «держаться в форме», но тут уж она переборщила!
– Чего тебе? – спросила она, кутаясь в яркий шелковый халат, который стал ей велик. Даже голос у нее изменился, было роскошное контральто с хрипотцой, а теперь голос стал высокий, дребезжит по-старчески.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
