со смехом:
– Не разговаривай с ним, он обманщик!
Вест сказал девушке:
– Можно тебя на пару минут?
– Я слышала, ты обманщик, – сказала она.
Он пожал плечами и сказал:
– Это риск, на который тебе придется пойти. Эй, а вообще, сколько тебе лет?
– Сколько мне лет?
– Ага, в смысле, ты что, не знаешь?
Она смерила его взглядом и сказала:
– Мне восемнадцать.
Вест сказал:
– Отлично. Идеально.
Ее звали Джордан. Она приехала из Денвера с бабушкой, дедушкой и младшими братьями-близнецами, которых она ласково называла отрядом козявок. Дома у нее был парень Кларк, и она никогда ничего не слышала о слоновьих ногах.
– Богом клянусь, я думала, что в отеле нет никого моего возраста, – сказала она Весту, хотя одного возраста с ней была именно ты. – Я исходила весь пляж, здесь везде либо дети, либо старики.
Ты попыталась охарактеризовать Джордан, в качестве примеров взяв девочек из школы. Она была немного похожа на Кэти Коннор, только с нервным смехом Стефани Пирсон и очевидной неспособностью Сары Стоун перестать рассказывать всем о начале учебы в Северо-Западном колледже.
– Северо-Западный мне идеально подходит, потому что он типа в городе, но это не совсем город-город, поэтому вроде как получаешь лучшее от обоих миров.
Вест закатил глаза и затянулся сигаретой.
– Круто. Удачи тебе в колледже.
– А что не так с колледжем? – спросила Джордан.
Он покачал головой.
– Ничего. Много очень богатых и с виду успешных людей ходили в колледж.
Тебе это показалось по-идиотски уморительным, и ты, к собственному удивлению, прыснула от смеха. Тебе было непонятно, смеялась ты над ним или над ней, но ты знала, что они тоже этого не поняли, и это показалось тебе еще более странновато уморительным.
И когда Вест пошел отлить в океан (потому что «Эти дети так и напрашиваются, чтобы на них нассали»), Джордан спросила:
– Что с твоим сводным братом?
А ты сказала:
– В смысле?
А она сказала:
– Ну, он всегда такой?
А ты сказала:
– Вообще-то у нас общий отец.
А она сказала:
– Ой. Извини.
Понедельник вы провели на пляже.
Джордан нашла вас после завтрака.
– Отряд козявок все утро был просто геморроем, – сказала она, открывая «Корону».
– Ага, – сказал Вест. – Младшие – полный отстой, – и подмигнул тебе.
Джордан прищурилась, глядя на горизонт.
– Хотите в воду?
– Ага, – сказала ты.
– Идите вдвоем, – сказал Вест. – Я посмотрю.
Джордан побежала вперед и нырнула в волну; ты побрела за ней.
– Не брызгайся, – сказала ты и немедленно почувствовала себя глупо. – В смысле, не брызгайся специально.
Джордан погрузилась в воду с головой и вынырнула обратно.
– Ты видела тех пацанов из колледжа, которые здесь остановились? Что за ребята?
Ты пожала плечами.
– Думаю, они в каком-то братстве[10] или типа того.
Она задумчиво кивнула, принимая информацию и тщательно обдумывая ее, будто это был ключ к какой-то загадке.
– Некоторые из них довольно симпатичные. Мы должны свести тебя с одним из них.
– Не знаю. Они кажутся какими-то туповатыми.
Джордан злобно хихикнула.
– Ага, но ты же не замуж за них собралась. Если они тупые, то даже лучше: так вы меньше будете разговаривать и больше кувыркаться.
Ты посмотрела назад на берег. Вест, верный своему слову, наблюдал за вами.
– Кроме того, – сказала она, – у меня уже есть парень, так что мне осталось только радоваться твоим победам.
В четверг семья отправилась в веревочный парк. Вест приглашение не принял, поскольку у него все еще болела нога, но, даже если бы не болела, он бы все равно не пошел, потому что а) нахуй это дерьмо и б) ты что, блядь, прикалываешься? Поездка получилась веселой, но дурацкой. В этих джунглях снимали «Хищника», гласила табличка, поэтому все маршруты были названы в честь фильмов с Арнольдом Шварценеггером.
Что касается Веста, он в основном страдал херней на пляже, но не то чтобы тебя это волновало. Была ли с ним Джордан? Может, и была, а еще там была куча людей, кому какое дело?
Он встретился с тобой и родителями на ужине, в ресторане, расположенном в городе, твоя мать слышала, что он «очень аутентичный». Еда была вкусной, но ты чуть не умерла от неловкости, когда мама настойчиво пыталась сделать заказ на испанском языке.
После того как официант ушел, ты наклонилась к ней и прошептала:
– Мам. Этот парень, возможно, говорит по-английски лучше тебя.
– Ну, раз уж я в Мексике, я хочу попрактиковать испанский.
– Нельзя говорить с мексиканцами по-испански; это расизм.
Отец закатил глаза:
– Да ладно, какой это расизм?
– Ну, мне кажется, это расизм.
– Она права, Джун, – сказал Вест с полным ртом бобов. – Это суперрасизм.
Мама сказала:
– Если бы мы были в Париже, я бы говорила с официантами по-французски.
– Ага, но это не то же самое.
– Почему это? – спросил отец.
Ты не знала.
– Просто это звучит, как будто ты относишься к ним свысока.
Отец сказал:
– Мне кажется, что ты привносишь в беседу предположения, которые не вполне справедливы.
Вест повернулся к тебе:
– А он прав. Может, это ты ведешь себя по-расистски, – сказал он с полным ртом бобов.
Ваш официант вернулся, и мама спросила его:
– Серхио? Вам было неприятно, когда я говорила с вами по-испански?
Лицо Серхио стало очень серьезным.
– Неприятно? Нет.
– Вы бы предпочли, чтобы посетители говорили с вами по-английски?
– Английский, испанский – без разницы. Оба подойдут.
После ужина твоя мама хотела посмотреть историческое шоу – цирковое представление в соседней деревне.
Вест откинулся на стуле.
– Ну, я не фанат всего этого туристического дерьма.
А твой папа сказал:
– А разве сидеть на пляже и пить коктейли – не туристическое занятие?
Вест засмеялся – «Ха!» – а затем сказал:
– Нет, серьезно, не хочу идти ни на какое тупое историческое шоу.
– Я без сил после веревочного парка, – сказала ты. – Может, посижу в отеле с Вестом.
Твоя мать метнула взгляд на отца, но он даже не заметил.
– Ты уверена, дорогая? – спросила она. – Если верить брошюре, шоу не такое уж и туристическое. Думаю, это может стать очень аутентичным культурным опытом.
Вест сказал:
– Нет значит нет, Джун. Оставь эту тему.
А ты сказала:
– Вообще-то, знаешь что, может, я и пойду.
Это было масштабное представление с сотнями актеров на старом деревянном стадионе. Все шоу было на испанском, но понять, что происходит, не составляло труда: это был краткий пересказ всего, что когда-либо происходило в стране, от майя и других ранних поселенцев до сегодняшнего дня. Тебе понравилось. Ты была рада, что пошла. Мама казалась счастливой, потому
