Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– страх, что я не смогу принять веру, которую они так настойчиво пытаются мне внушить, и в то же время страх, что я смогу ее принять. Легче легкого. Когда Рейчел дошла до двери в гостиную, она обернулась в мою сторону, и тут же, как по команде, я встала и пошла за ней.
В гостиной они собрались вокруг низкого кофейного столика, с которого Патрик убрал книги. Хозяин дома держал в руках колоду карт, более широкую, чем обычная игральная колода, и более толстую, с потертыми краями. На «рубашке» карт была изображена череда желтых солнц, расположенных на шестиугольных плитках глубокого оранжевого цвета. Патрик положил колоду на стол и выжидающе посмотрел на меня.
– Тасуй, – кивнул он мне.
Желание нервно расхохотаться было непреодолимым. Я хотела рассмеяться, чтобы они все поняли, что я тоже участвую в шутке. Ведь это должно было быть шуткой, не так ли?
– Давай. Тасуй, – приказала Рейчел.
Я опустилась на колени рядом с кофейным столиком и взяла колоду в руки. Она была приятно потертой, но когда я попыталась развернуть карты веером, они сопротивлялись.
– Нет, – сказал Патрик, – разложи их. Прикоснись к ним. Заряди их своей энергией. Затем собери их обратно в стопку и раздели колоду на три части.
Разложив карты на столе, я изо всех сил постаралась коснуться каждой из них. Я была уверена, что они старые – не расписанные вручную и не сделанные из пергамента, но, тем не менее, их использовали не менее двухсот лет. Это была первая колода карт Таро, которую я когда-либо держала в руках, и, пусть и мимолетно, я подумала, не чувствуют ли карты это по моей энергии, – прежде чем осознала всю абсурдность этой мысли. Но сидя здесь, в гостиной Патрика, в окружении собрания средневековых артефактов и редких книг, под пристальными взорами трех моих наставников, я поневоле задумалась, пусть даже на мгновение, возможно ли это. Возможно ли в это поверить? Карты в моих руках словно наэлектризовались и льнули к моим пальцам.
Когда я закончила тасовать колоду, Патрик разложил пять карт «решеткой», лицевой стороной вверх. Иллюстрации были скупыми, но насыщенными магическими символами – уроборос на карте Фортуны, лев на карте, обозначающей Силу, власть. Младшие Арканы отличались сдержанностью – Тройка Жезлов, тонко прорисованная на голубом фоне, Пятерка Пентаклей с символами зодиака на фоне эвкалиптового зеленого. И карта с надписью «Защита», иллюстрированная водной гладью до горизонта, на переднем крае которой плескались и плавали морские существа. Я смутилась, обнаружив, что меня буквально притягивает это изображение, поэтому протянула руку через стол и взяла одну из карт – Тройку Жезлов, чтобы поближе рассмотреть надпись.
– Это колода Эттейллы, – пояснила Рейчел. – Оригинал. Одна из первых оккультных колод, когда-либо напечатанных. Это издание тысяча восемьсот девяностого года.
– Что это значит? – спросила я, возвращая карту на прежнее место и глядя на Патрика.
Тот изучал лежащий перед ним расклад.
– Мы видим здесь, – сказал он, указывая на карту, полную морских существ, – океан возможностей, власти, исследования, но также и самопоглощения. Уроборос, конечно же, символ возрождения, смерти и саморазвития. Лев – карта силы, сдерживаемой Младшими Арканами, которые напоминают нам о равновесии в желаниях.
Пока он говорил, я обнаружила, что пытаюсь применить эти карты к своей жизни, стараюсь найти смысл в их мрачных образах. В изображении уробороса, вечно вынужденного пожирать самого себя, слышалось эхо из моего прошлого, которое я не была готова услышать.
– Это колода, – произнесла Рейчел, прервав мою задумчивость, – которая, как мы знаем, использовалась для гадания. Но нам нужно найти набор карт пятнадцатого века, по которому можно было бы определить, что он использовался для того же самого. Колоду, чьи образы явно заимствованы из других гадательных практик, или архивные материалы, которые позволили бы нам сделать такой вывод о существовавших колодах.
– Существует множество разрозненных одиночных карт пятнадцатого века, – добавила Аруна, – но полные или относительно полные колоды Таро того времени, как в библиотеке Бейнеке и музее Моргана, невероятно редки. Гораздо чаще встречаются полные колоды более поздней эпохи. Печатание, в конце концов, позволяло создавать главную колоду и множество ее копий. Когда колоды изготавливались художниками вручную, такое случалось редко.
– И, вероятно, их было мало, – сказала я, отводя взгляд от колоды. Я не могла представить, что прагматичные флорентинцы или жители Рима стали бы предаваться подобным увлечениям, но с удивлением обнаружила, что, едва эти фантазии обрели словесную форму, как я ощутила в них зерно возможности.
– Это было бы большим прорывом, – произнесла Рейчел, – не только в истории искусства, но и в истории оккультизма – найти такую колоду. Это придало бы смысл практике, которую так много людей используют сегодня. Этому. – Она жестом указала на разложенные между нами карты.
Хотя мне часто говорили, что в истории эпохи Возрождения не осталось ничего нового для изучения, но в этой идее, несомненно, присутствовало нечто новое. Не просто новое, но магическое и восхитительно таинственное. И если в других обстоятельствах я могла бы отмахнуться от этой идеи, то сейчас чувствовала, как сильно она меня манит. В кои-то веки можно было вернуть магию вещи, у которой ученые эту самую магию отняли. Разве не для этого, в конце концов, мы вообще стали учеными и исследователями? Чтобы открыть для себя искусство как практику, а не только как экспонат?
* * *
Мы вернулись во внутренний дворик, чтобы съесть ужин, который Патрик принес с кухни – он сам приготовил его на гриле из овощей, трески и ломтиков хлеба по-деревенски. Несмотря на то, что сначала я решила, будто для ведения столь обширного хозяйства Патрик должен иметь целый штат прислуги, стало ясно, что он с удовольствием обходится своими силами. Мы ели, усевшись вокруг маленького столика, а не в большой столовой, как я предполагала вначале. Когда мы всё съели и откинулись на спинки кресел, вечерний воздух еще не успел остыть после дневного зноя, Рейчел встала и забрала свою и мою тарелку, после чего Патрик присоединился к ней с остальной посудой. Я наблюдала, как они скрылись в кухне, и тусклый свет в помещении высвечивал лишь размытые силуэты этих двоих. Мы слышали стук тарелок и кастрюль, которые отправлялись в посудомоечную машину и раковину.
– Они могут немного задержаться, – сообщила Аруна, достала сигарету и предложила мне другую, потом в темноте на кончике ее сигареты затлел огонек. Наш стол освещался только язычком пламени единственной керосиновой лампы в стеклянном абажуре, оплетенном проволочной сеткой.
– Мне пойти помочь? – спросила я, делая вид, что встаю.
– Нет, –
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
