смеётся, но это для меня не ново.
— С чего ты это взяла? — спрашивает он. — У тебя не было опыта. За тобой надо было ухаживать, а не тащить в постель после одного поцелуя.
Всё моё существо хочет убраться отсюда. Это не тот разговор, который я хотела бы вести. Вообще ни с кем! На моём лётном костюме нет даже нитки, которая могла бы отвлечь меня.
— Джован, мы были пьяны, — бормочу я, разглядывая пол. — Мы забыли о том, какое положение занимаем из-за нашего… взаимного влечения, — морщась, выдавливаю я. — Я знала, к чему приведут мои действия. Я хотела, чтобы они привели к… этому. И я сбежала не потому, что боялась тебя или чувствовала неуважение к себе. Здесь всё иначе, чем в Осолисе. Я знаю об этом и могу с этим справиться.
Я впервые встречаюсь с его глазами, умоляя его увидеть в них правду.
— Тогда почему ты сбежала от меня? — тихим голосом спрашивает он.
Впервые я понимаю, что ужасно ранила его. Осознание этого странно болезненно.
— Я хотела дать нам время, чтобы восстановить должную дистанцию, ожидаемую от двух враждующих правителей. Я не хочу подвергать себя риску и повторить ошибку моей матери.
Его лицо безучастно. Я ничего не могу по нему понять.
Я бросаю на него напряжённый взгляд, стараясь разгадать его мысли.
— Между нами ничего не может быть! Ты знаешь это…
Напряжение и гробовая тишина. Я закрываю глаза, чтобы не видеть его суровое, искаженное ужасом лицо.
Он направляется ко второму выходу, который ведёт обратно в коридор.
— Думаю, будет лучше, если ты отдохнёшь. Мы сможем обсудить эти новости более обстоятельно, когда ты восстановишься.
Я подхожу к нему, избегая его пронизывающего взгляда. В такие моменты, когда он закрывается, мне приходится убеждать себя, что мгновение назад он улыбался.
Он хватает меня за руку, когда я собираюсь протиснуться мимо него.
— Мне жаль, что у тебя есть причины жалеть о том, что мы разделили. Эта ночь была одной из лучших в моей жизни.
В его словах звучит утверждение. Он наслаждался тем, что мы разделили. Я улыбаюсь, глядя на его руку на своей, беспричинно счастливая от его слов. Он успокоил некоторые сомнения, которые возникли у меня после проведённой вместе ночи. Он кладёт руку на стену возле моей головы, закрывая для меня проход.
Я вытягиваю шею, чтобы взглянуть на него в дверном проёме, решив прояснить один вопрос, прежде чем навсегда закрою эту тему.
— Я никогда не говорила, что жалею о том, что мы разделили. Просто это не должно больше повториться, — говорю я, поздравляя себя с тем, что мне удалось вымолвить эти трудные слова. — Как бы то ни было… — я снова смотрю в пол. — Я счастлива, что это произошло с тобой.
Что-то искрится в его пронзительных голубых глазах. Я мечусь между его глазами, пытаясь понять внезапную энергию на его лице. Напряжение теперь на предельном уровне. Он открывает рот, чтобы заговорить снова, но я проскакиваю под его рукой.
— Тебе тоже следует поспать, — бросаю я через плечо.
ГЛАВА 5
На следующий день я просыпаюсь поздно, и снова в унылой комнате-«подземелье», как во время первого пребывания. Правда, она не так уж плоха, но бледнеет в сравнении с комнатой, примыкающей к королевской, где я жила как Мороз. Я скучаю по комфорту и простору более красивой комнаты. Но я представляю, какие пойдут сплетни, если вернусь туда под видом Олины.
Оглядывая каменные стены, я замечаю, как здесь пусто. Где же вещи Оландона? Я опускаю ноги на холодный пол, торопливо умываюсь и одеваюсь. Продолжительные банные процедуры могут подождать до вечера.
Когда я выхожу из двери, четверо охранников стоят наготове. Одного из них я сразу же узнаю.
— Гнев! — восклицаю я, мысленно давая себе подзатыльник.
Гнев с любопытством смотрит на меня, а остальные обмениваются взглядами. Он видит их замешательство и неловко переминается с ноги на ногу.
— Татума Олина, — обращается он ко мне. — Я больше не ношу это имя. Пожалуйста, зовите меня Уоррен.
Я прикусываю губу под вуалью. Уоррен… надежное, стабильное имя. Как и мужчина передо мной. Это всё ещё странно.
— Приношу извинения, Уоррен. Я рада, что ты один из моих стражников. Я слышала, твои боевые навыки могут соперничать со многими лучшими представителями Осолиса.
Один из дозорных фыркает. Я переключаю на него своё внимание.
— Что-то не так, дозорный? — спрашиваю я.
Он смотрит на меня с презрением во взгляде. Мужчина слева от него подталкивает его локтем.
— Нет, Татума, всё в порядке.
Я делаю шаг к нему.
— Тогда тебе лучше быть почтительнее в моём присутствии. Уверена, Король требует не меньше, чем высочайшего профессионализма.
Я позволяю своим словам повиснуть в воздухе. Большинство Брум в замке уже привыкли ко мне, но, очевидно, не все.
Презрение остаётся на месте, но он опускает глаза.
— Понял, Татума Олина.
Когда я прохожу через арку, обед уже в самом разгаре. Моя вуаль на месте. Я расслабляюсь при виде знакомого зала с балочными потолками и каменными стенами. На стенах висят большие гобелены — новое украшение с момента, когда я была здесь в последний раз. Неужели моя жалоба Джовану по поводу унылости этого замка вызвала такие перемены? Гобелены необыкновенные, они тянутся от потолка почти до самого пола. Должно быть, потребовались годы и множество рук, чтобы выполнить такую работу. Я спотыкаюсь, когда мне в голову приходит другая мысль. Это Арла организовала такое великолепие? Пыталась ли она снова вцепиться когтями в Джована?
Ассамблея предсказуемо замолкает, как только я вхожу. Я так уже к этому привыкла, это едва заботит меня. Я беру тарелку с едой и направляюсь к столу делегатов.
— Где все? — спрашиваю я Жаклин.
Она жена одного из делегатов, Романа.
Она едва поднимает голову.
— В Первом Секторе, защищаются от твоих людей.
Она отворачивается. Я отшатываюсь назад, удивленная ядом в её тоне. Эта женщина радушно приняла меня, с самого начала заступалась за меня. Она была раздражена на меня с самого моего возвращения из Внешних Колец. Я бы предположила, что к настоящему моменту её гнев уже прошёл.
— Ох, заткнись, Джеки. Говоришь как идиотка, — огрызается Фиона.
Она обходит стол и обнимает меня. Гнев Фионы удивляет меня почти так же сильно. Я отсутствовала не так долго, верно? Почему все не в духе?
— Я рада, что ты вернулась в целости и сохранности. Джован объявил, что ты задержала армию своей матери на неопределённый срок. Все тебе благодарны, — говорит Фиона.
— Скорее, подозревают тебя, —
