общество пасмурной и снова немногословной Люси, а может возросло доверие да ослаб догляд. Но девушка оказалась на короткий срок предоставлена сама себе. Благополучно подковав башмаки и истратив на это тот самый золотой, брошенный Эду во время мистерии с канатоходцем, Люси спешила обратно в гостевой дом. Но дойти до него через узкую улицу ей было не суждено. Хваткая рука поймала за край плаща и потянула за собой в подворотню. Люси хотела испугаться и закричать, но встретилась глазами с умоляющим взглядом, наполненным синевой чистой воды, и уже возглас радости чуть не сорвался с её губ. Сразу потом она обхватила дюжие плечи пропахшего зверьём Зальтена. Тот выглядел дико — заросший, запылённый и немытый. Его борода спадала на грудь, а в волосах путалась хвоя.
— Зак. Зальтен. — Люси, несмотря на неопрятность, расцеловала его, озадаченного.
— Постой-ка, крошка. — Друг детства взял её перепачканными перчатками за лицо и ещё более недоверчиво скосил осторожный взгляд на Иви. Бестия чистила перья на фонаре неподалёку. Потом Зальтен вновь обратил внимание на сияющую Люси. — Я не пойму, откуда у тебя этот якл, и ты ли послала мне записку? Она написана почерком моей… — Зальтен дрогнул, едва в силах выразить сердечную печаль, — погибшей возлюбленной. Я… Не ожидал увидеть тебя вместо неё.
— Зак-дурак, — Люси заплакала оттого, что он сомневался в ней, — это же я, Люси.
Его отбросило от неё, как от удара молнии.
— Что ты мелешь! Моя Люси, моя Люси, за смерть которой я поклялся отомстить головой и не вернуться без сердца того, кто убил её — моя Люси, за зверствами губителя которой я следовал неотступно и едва не настиг — она была немой! Чудесные волосы моей маленькой Люси играли на солнце хлебным мякишем! А глаза, ты бы видела их! Они…
— Походили на умытую росой чернику? — Люси роняла слёзы, пока Зальтен смотрел на неё, как на привидение. — А это тебе о чём-то говорит? Зак. Это я. — Она выставила кулак, чтобы показать ему подаренный им браслет. — Я изменилась. Нет больше хлебных кос и нет черничин. Но я — Люси! Я та самая косноязычная Люси!
— Ты шла с ним. И ночевала с ним, как с мужем. Ты спала в его объятьях. — Зальтен, видя украшение из агата, всё больше хмурил светлые брови, и резал по сердцу Люси ножом неверия. — Я таился.
— И ты безупречно таился!
— Я прятался в деревьях. Следил из тростника. — Люси вспоминала, что и впрямь, в эти дни и ельники, и болотные травы, бывало, шумели по-особому. А она-то, глупая, не могла догадаться, что за ними след в след ступает лучший королевский бестиарий! — Я был подобен ветру и диким тварям. Я видел, ты с ним заодно. Что ты за чудовище? Та ли ты, что я любил, или стала отродьем бесов?
— Я — та! Иначе бы я не призвала тебя! Зак! Очнись же. Я хочу спасти Герендейл! Он намерен сжечь его дотла!
Зальтен медлил. Он то опускал глаза, раздумывая, то поднимал их, наполненный надеждой. Люси в ожидании его решения прикусила губу, и он будто прозрел. Потянулся к ней и заломал, как лев, но нежно, любя, и тёрся о её смуглую кожу своей грязной бородой. Дрожал, сжимая её крепко, как смел из охотников он один, и из всех слов только смог прошептать:
— Я закрою глаза и поверю сердцу. Это ты, клянусь удачей, Клетчатый Передник. Ты не погибла. И… Ты говоришь. Твой голос течёт, как молоко.
— Я говорю, Зак-дурак.
Он отвёл её за плечи, чтобы рассмотреть, и снова притянул к себе. Засопел в ухо.
— Нет. Отпустить не могу. Моя. Ему не отдам.
— Зальтен, тщ-щ-щ. Не глупи. — Люси погладила его по косматой гриве, выбившейся из-под треуголки. — Он опасен.
— Чего он хочет?
— Тебе не понять. Но… — Она закрыла ему, уязвленному, усы кончиками пальцев, — мы должны остановить его.
— Но как? — Зальтен оставил на её пальцах поцелуй.
— Ангельской помощью, есть верование, что Феникса способен побороть Лев.
— Я — лев! — ободрился Зальтен.
— Знаю, знаю, — она отряхнула комки грязи с его камзола. — А ещё огня не боится золото.
— И ты сказала, Феникс? То есть, Поджигатель — Феникс, эта легендарная бестия?
— Он сам именует себя Фениксом. Ему двести лет. Он стал Фениксом после того, как спалил родительский дом в Верреборге. Кажется…
— Вот как! Я слыхал от деда байку о некоем маркизе Эдварде Вилланте, устроившем поджог поместья и сгубившем свою невесту Эллу. Ты не помнишь эту историю?
— Нет, — Люси мгновенно пожалела, что плохо слушала старого зверолова Зальвура, пока тот был жив. — Он представился, как Эдвил.
— Бесы! Так он стар и силён. — Зальтен надвинул на широкий лоб шляпу, раздумывая. — А ещё я слышал от бывалых бестиариев, что Феникса можно одолеть без перерождения, дав ему вдохнуть корицы.
— У тебя есть корица? — засомневалась Люси.
— Нет. Но со мной Деметриус. — Зальтен омрачился, решив что-то своё.
— И?
— И я выщиплю этому ублюдку все его жгучие перья, вот что!
— А ну, выщипи! — разлился над закоулком вызов звонкого злого голоса. Люси в ужасе обернулась. Зальтен зарычал и ощетинился, готовый биться.
К обшарпанной стенке одного из домов, скрестив на груди точёные предплечья, прислонился Эдвил.
19. О битве равных
Одним движением он раскинул руки, и исполинские крылья вспыхнули двумя зарницами из плечей Феникса. Чёрные зрачки затопились алым, бесовским светом. Люси открыла рот, но от страха опять онемела. Зальтен молниеносно выбросил перед собой длинный охотничий кинжал, заставив Феникса отпрыгнуть, и одновременно оттеснил возлюбленную за спину.
— Значит, за мою голову тебе дадут миллион? И что же ты сделаешь со мной? Посадишь в зверинец своего господина? Ха-ха-ха! — Эдвил взмыл в небеса, сорвав черепицы с построек и застив крылами звёзды. Внутри дома без крыши истошно завизжали люди.
— Проткну твоё каменное сердце!
— Этим шилом для перчаток?
Поток огня обрушился на Зальтена, но тот с проворством бестии прыгнул с Люси в охапке через чей-то сарай. Заблажили куропатки, зафыркали и застучали копытами боннаконы, и вдобавок струя едкого навоза ударилась об стену. Следом её накрыло пламенем, пущенным через окна.
— Прекратите рушить мой дом! — разразились бранью с улицы и тотчас ахнули: — Престол ангельский! Спасите! Спасите! Поджигатель! — Человек побежал прочь.
— Эй, деревенщина! Ты где? — Голос Эдвила теперь напоминал гул армейской трубы. Ладонь Зальтена придерживала Люси у своей груди. Он хладнокровно потрепал её по виску и шепнул:
— Я выбегаю и увожу его, ты остаёшься.
— А-а-а… — Люси это предложение совсем не понравилось.
— Не
