клонит её спутник.
— Добраться сюда на лыжах мог только кто-то из близживущих. Уверен, это охотник или кто-нибудь из местных примчался на катастрофу посмотреть. Вряд ли местная жизнь изобилует горячими событиями.
Чтобы девочка быстрее поняла последовательность логических измышлений, он произнёс невообразимо ужасную для всего поколения нулевых фразу.
— Тут же нет интернета, представляешь?
— Представляю, — печальным эхом отозвалась Вика.
— Мы пойдём по этим следам, и они выведут нас к деревне, или к поселению какому-нибудь.
— Это точно не спасатель, а кто-то из местных. Без интернета же от скуки помереть можно, — ухватила наконец Вика суть его мыслей. — Деревня где-то рядом.
Она, словно заправская ищейка, повела носом — не тянет ли откуда-нибудь дымком от деревенской печи или запахом жареной картошки? Глядя на неё, Матвей едва скрыл усмешку.
— Рядом? По таёжным параметрам «рядом» понятие растяжимое. В плюсе у нас один факт — мы теперь точно знаем, куда идти.
Приободрённые вновь воскресшей надеждой, Матвей и Вика двинулись вдоль лыжной колеи. Две тонкие полоски змейкой исчезали в лесной глуши. Дети, конечно, понятия не имели, что, перейдя реку, они оказались на территории, которую контролировала другая стая волков. Ничего не зная о местном разделе сфер влияния, мальчик и девочка продолжали путь, двигаясь по лыжной колее, проделанной человеком, явно не принадлежащим к числу спасателей. Чем дальше дети уходили в таёжную глушь восточного берега могучей сибирской реки, тем больше в этом убеждались. Следы неожиданно разделились. На снегу чётко обозначилось присутствие второй лыжной пары, которая сворачивала вправо к опушке. Матвей застыл, призадумавшись, словно витязь на распутье у древнего камня, где расписывались последствия неправильно выбранного пути.
— Не понял. Куда идти? Их что двое было?
— Давай не будем никуда сворачивать, — предложила Вика, — пойдём по прямой. Так короче будет.
Матвей молча кивнул, и путь был продолжен по прежним следам. Когда миновали опушку, дети с удивлением заметили, что следы снова соединились.
— Что за фигня тут происходит? — Матвей остановился, снял шапку, вытер пот со лба. — Сходятся, расходятся, ничего уже не понимаю.
— Это один охотник, — вдруг сказала Вика. — Туда и обратно шёл по своему следу. А свернул из любопытства.
— Или капканы проверить, чего зря по лесу шататься.
Матвей нахлобучил шапку, бросив удивлённый взгляд на Вику. Логичность мышления десятилетней девчонки поражала его уже не впервые.
К вечеру они встретили волка. Вика заметила его первой. Серый зверь стоял на холме возле огромной сосны и провожал их пристальным взглядом.
— Матвей, — испуганно прошептала девочка. — Они всё-таки нас преследуют.
Мальчик внимательно посмотрел на одиноко стоявшего хищника. Хотя, если верить гордо торчавшему вверх серому хвосту, одиноким этот волк точно не был.
— Он не похож на тех. Видишь, шерсть не серо-бурая, а серебристо-серая, и подпалины на боках другого цвета. По ходу, он из другой стаи. Не переживай, — постарался подбодрить он напарницу, — пока нам нечего бояться. Эти разбойники никогда не нападают поодиночке, только в стае они смелые.
Волк, словно понял человеческую речь, поднял морду вверх и протяжно завыл.
— Видишь, банду свою созывает. Сейчас я ему настроение испорчу.
Матвей снял с санок предусмотрительно заряженную малокалиберную винтовку. Сухо щёлкнул выстрел. Волк подпрыгнул на месте, и, хромая, скрылся за деревьями.
— Передавай привет дружкам! — крикнул вслед мальчик. — У меня на всех хватит подарков.
Винтовка вновь заняла своё место на санках, рядом с охотничьим ружьём. Тащить на себе всю амуницию мальчику было тяжеловато. Потом Матвей подумал о необходимости разъяснить свой поступок. Ясен пень, не смотрит девчонка передачи про животных ни по телику, ни в сети, и стопудово, только в тик-токе да инсте шарится. А выглядеть кровожадным в её глазах — то ещё удовольствие.
— Таким надо сразу дать понять, что мы добыча не по их зубам. Звери уважают силу.
Вика не стала спорить, хотя осталась при своём мнении. Зачем драться, кусаться, стрелять, когда любые разногласия можно разрешить мирным путём?
Начинало темнеть. Пора было устраиваться на ночлег, процедура подготовки к нему уже была привычной: наломать еловых веток для подстилки и развести костерок. Матвей дожарил над огнём оставшуюся после вчерашнего ужина часть зайца, так как тот внутри оказался сыроватым. Отрезал ножом филейную часть и…
— Что это? — с удивлением спросила Вика.
За куском мяса тянулось нечто напоминающее мягкий резиновый шланг. Незадачливый повар, казалось, был удивлён и смущён не меньше девочки.
— Что-то мне подсказывает, это кишки.
— Ты что, пожарил зайца вместе с внутренностями?!
— Откуда мне было знать, что их вытаскивать надо? — Матвей невозмутимо отрезал ненужную часть от съедобной. — Если ты знала о таких нюансах, чего молчала?
Вика помотала головой.
— Я не знала. Нам с папой всегда готовила мама. — Она взяла протянутый кусок мяса, придирчиво разглядывая, не висит ли на нём что-нибудь ненужное. — И зайцев она не готовила.
— Аналогично.
При воспоминании о маме Матвей снова почувствовал в груди щемящую тоску. Ему так её не хватало. Наверно, сейчас она бы гордилась им. Он сумел выжить, даже вот дичь добыл. Грустно вздохнув, Матвей вгрызся в слегка жестковатое мясо.
— С кишками или без, всё равно вкусно. Главное до людей добраться. Зато потом мы с тобой будем ржать над всей этой фигнёй.
— Хотелось бы. — Вика протянула руку за следующей порцией. — Только сейчас мне не до смеха.
— Мне тоже.
Матвей отрезал полоску мяса Вике, потом себе. Дети с аппетитом жевали свой поздний ужин, хотя за эти таёжные дни их обычный городской распорядок дня коренным образом сбился, и такие понятия, как «завтрак, обед, ужин» заменило обыденное «надо поесть». Ощущение сытости после утолённого голода и относительного покоя потянуло Вику на размышления. Подложив под голову снятое покрывало, она облокотилась на ствол дерева.
— Знаешь, что я поняла? — Не дождавшись ответа от напарника, сама же ответила: — В реале приключения совсем не интересное дело.
— Ещё бы! — согласился Матвей, активно двигая челюстями. — Или ты съешь кого-нибудь, или этот кто-нибудь съест тебя. Что тут может быть интересного?
На этой ноте детские размышления и завершились, уступив место насущной проблеме. Вика грустно вздохнула.
— Я хочу домой.
— Будет у нас дом, скоро. Нам немного осталось.
Он как заправский хозяин убрал остатки ужина в рюкзак, прикинув в уме, что этого им хватит ещё на один день. Затем подбросил веток в костёр, перезарядил ружьё осветительным патроном. Если придётся обороняться от волков, то жахнуть по ним в темноте ракетой будет более эффективно. И шуму много, и освещение не помешает. На всякий случай ружьё расположилось в доступной досягаемости, на расстоянии протянутой руки. Вика уже нырнула под спасительное тепло шубы.
