Она подчеркнула слово «в спешке».
— Я рад, что ты так бережлива, дорогая. — Григ замолчал, потому что она резко отвернулась, чтобы не видеть его глаз, ставших теперь оскорбительно-насмешливыми, и вздрогнула. — Но право, это лишнее. Я достаточно богат, чтобы купить своей невесте подвенечное платье. И самое лучшее.
— Я очень раскаиваюсь, если хочешь знать, — извинилась она сквозь зубы.
— В чем, дорогая?
— Потому, что все это я купила в припадке злости. — Флора указала рукой на вещи. — Я почувствовала себя не в своей тарелке, честное слово. Потому, что я угодила в ловушку, которую ты для меня расставил, Григ, вот тебе и ответ на твой вопрос. Единственное, о чем я не жалею, так это о том, что не купила подвенечного платья.
Она повернулась к нему. Серые глаза смотрели загнанно, и в то же время упрямо.
— Знаешь, в чем корень наших с тобой проблем? — спросил Григ после продолжительного и тягостного молчания.
— Думаю, что да.
— Тогда скажи мне.
— Я говорила это уже столько раз, что ты, конечно, не заставишь меня повторять все сначала.
— Мне кажется, мы говорим о разных вещах, — откликнулся он сухо. — Главным образом потому, что это тема, которой ты вообще отказываешься касаться, — взаимное притяжение, которое делает невыносимым наше теперешнее существование, Флора. Не желай ты меня, я думаю, ты бы не стала выкидывать подобные экстравагантные жесты. Что, разве не так? А что касается меня, то я… — Он помедлил. — Я признаю, что действительно начинаю терять терпение. Я хочу тебя, Флора, и мое терпение заканчивается.
— Тогда, может быть, ты позволишь мне переодеться во что-нибудь более подходящее? — с усилием произнесла Флора. — Чтобы мы могли наконец положить твоим мучениям конец?
Она прошла мимо него к кровати и протянула руку к рубиновой сорочке.
— Эта подойдет?
— Перестань, прошу тебя, — резко произнес Григ, удержав ее руку. — Можно подумать, что ты боишься меня.
— Так и есть, Григ! Да, я боюсь тебя, боюсь! И себя боюсь тоже. Надеюсь только, что со временем как-нибудь смогу с этим справиться…
Она замолчала, растерянно раскрыв глаза, сознавая, что выдала себя.
— Глупышка, — тихо произнес он. — Я не собираюсь тебя обижать. — Он взял ее за руки и медленно привлек к себе. — Если ты перестанешь воевать со мной, я смогу тебя в этом убедить.
Флора запрокинула голову, чтобы видеть его глаза, и воскликнула:
— Пусти меня, слышишь! Отпусти, я прошу!
— Что бы ты предпочла взамен? — возразил он. — Чтобы мы признались друг другу в неугасимой любви? Но для тебя это хуже всего на свете. — Он сжал ее запястья, и она внезапно покачнулась, безвольно поникнув в его руках. Он поддержал ее за талию и тихо проговорил: — Сложи оружие, дорогая!
— Наверное, я на это неспособна, — прошептала она в ответ.
— Ты вбила себе в голову дурацкие вещи. Забудь о них, и у нас все будет хорошо.
Она закрыла глаза и только слегка вздрогнула, когда он принялся покрывать поцелуями ее лицо. Но он, не обращая внимания, продолжал целовать Флору до тех пор, пока по ее телу снова не пробежала дрожь, но на этот раз дрожь наслаждения…
Через полчаса Флора шевельнулась и с легким вздохом положила голову на плечо Грига.
— Все хорошо? — спросил он тихо.
— Да…
Гостиную освещала только одна лампа, и красочные огни ночного Сиднея, тянувшиеся вереницей до самой гавани, струили сказочный свет в окно.
Флора сидела у него на коленях, вытянув ноги вдоль дивана, и Григ крепко обнимал ее. Черные туфельки валялись на полу. Мучительная внутренняя борьба в ее душе на время утихла, уступив место упоительной чувственности, разбуженной прикосновениями его губ и рук.
Хуже всего было то, что она прекрасно сознавала — это всего лишь короткая передышка на пути, на который они вступили с Григом и с которого уже не могло быть возврата.
Флора уловила иронические нотки в его голосе, когда он произнес совсем тихо:
— Остановимся или пойдем дальше?
— Нет… Дальше… — прошептала она ему на ухо и добавила с обезоруживающей откровенностью: — Иначе я просто не вынесу.
Григ легонько провел пальцем по припухшим губам и заметил, как в ее глазах мелькнула тревога. Он медленно снял пиджак, развязал галстук. Флора увидела под распахнутой на груди рубашкой темные волосы и подавила непреодолимое желание коснуться их ладонью, гадая, как бы он отнесся к этому.
— Ты словно ждешь, что я сейчас издам победный клич, — сказал Григ.
— А что, разве нет?
Он усмехнулся и рукой приподнял массу ее тяжелых каштановых волос, вдыхая их аромат.
— Не стану отрицать, я действительно испытываю нечто подобное, — по его губам скользнула тень улыбки. — Но ведь до полной победы еще далеко. — Флора шевельнулась, и он заглянул в ее широко распахнутые глаза. — Целых два года я страстно желал тебя, просто умирал от любви. А это немалый срок. Можно, я отнесу тебя в спальню?
— Да…
— Я совсем забыла, — смущенно проговорила она, когда он остановился у кровати, скрытой под ворохом вещей.
— Возьми на себя одну половину, а я вторую. — Он с улыбкой поставил ее на пол.
Чтобы очистить кровать, им понадобилось не больше минуты, и Григ откинул покрывало. Однако этого жеста оказалось достаточно, чтобы Флору охватило чувство вины и сковала внезапная робость. Когда же он снова протянул ей руку, она замерла в замешательстве.
Григ пристально взглянул на нее и, обойдя кровать, подошел к ней вплотную.
— Завтра ты вернешь всю эту ерунду в магазин, и мы начнем с самого начала, — серьезно сказал он.
Флора смутилась и слегка покраснела.
— Я просила в магазинах, чтобы мне сразу же срезали ярлычки.
— Ты была настолько рассержена?
— Да, — прошептала она.
— Прости меня за то, что я так поступил с тобой.
— Григ…
— Нет-нет. — Он прижал палец к ее губам. — Давай лучше поговорим вот о чем — мне хочется рассказать тебе, как ты прекрасна. Исследуем этот факт и впечатление, произведенное твоей красотой на меня, — сказал он усмехнувшись.
— Перестань, — попросила она неуверенно.
— Ну, сядь же на минуточку.
Помешкав одно мгновение, Флора села на кровать, а Григ устроился рядом, однако не дотрагиваясь до нее.
— Наверное, все началось с твоих глаз, — произнес он задумчиво. — Они у тебя то ясные и глубокие, то сердитые и злые. Но иногда становятся хитрыми и даже настойчивыми. Как в тот день, когда в гостиной у тебя дома ты взглянула на меня и буквально велела взглядом: «Смелей вперед!» Я даже помню, что на тебе тогда было надето — черная блузка и длинная юбка, которая шуршала при малейшем движении. Помню, что я возненавидел эту юбку за то, что она полностью скрывала твои божественные ножки. Я до сих пор чувствую то же самое, когда ты надеваешь что-то длинное.
