он уничтожил троих пришельцев, но пока я не видел в происходящем смысла. Пожертвовать всеми своими последователями, чтобы разорвать в клочья трёх энергетических конструктов, чей разум был искусственно создан кем-то ещё? Разве оно того стоило?
Ситуация прояснилась, когда в разум ворвалась новая волна мыслеобразов. Бог океана сделал всё это не просто так. Он рассчитывал, что рано или поздно здесь кто-то появится. Если нашедший его убежище вторженец окажется слаб, с ним должен был разобраться оставленный привратник. В противном случае, конструкт, который сейчас вёл со мной беседу, должен был оценить гостя. И если в нём не обнаружится той силы, что вела троицу огненных драконов, то предложить ему сделку. А если явятся враги, то уничтожить всё, что оставалось в древнем убежище.
На моменте, когда перед глазами появились картинки, которые описывали саму суть сделки, и пришло понимание, ради чего неизвестный мне бог пожертвовал не только собственной жизнью, но ещё и целым миром в придачу.
Энергетический конструкт предлагал мне простую по своей форме договорённость — забрать с собой ребёнка океанского бога и дать ему вырасти в другом мире. Обеспечивая его безопасность до того момента, как тот достигнет определённого ранга «искры».
О том, чтобы разделить мощность божественной сути на определённые категории, как это сделали смертные со своими Одарёнными, никто из богов никогда не задумывался. Но здесь, это, судя во всему, являлось обычной практикой. Как итог — предлагалось развить дитя до третьей категории силы, которых всего насчитывалось десять. После чего клятва спадёт.
Задача на первый взгляд казалась не слишком сложной. Но имелось и своё «но». Если подопечный погибал, то вместе с ним умирал и я сам. А в том мире, откуда мы прибыли, спокойно вовсе не было. Чернокровые, Хранители, древние рода смертных, условный Локи и возможные кукловоды орденов. Не говоря об иных опасностях, про которые я прямо сейчас, мог попросту не знать.
Как обеспечить ему полную безопасность в подобных условиях? Да ещё и сделать так, чтобы тот смог развить свою «искру»?
Само собой, определённые идеи у меня были. Всё же это бог. Поклонение смертных и убийства врагов из определённых категорий, должны помогать ему точно так же, как мне. Но с этим, понятное дело, были объективные проблемы. Избавиться же от клятвы было невозможно — местный механизм отличался, но его суть была понятна — добровольно возложенные на себя обязанности, которые завязывались на Даре. Всего с двумя простыми и понятными условиями, что отметало возможность их нарушения.
Конечно, были другие варианты. Например, окажись я Аидом или кем похуже, то запросто мог запереть ребёнка в подземелье и приколотить к стене, переломав перед этим все кости в теле. После чего делать с ним всё, что угодно. Запрета на нанесение вреда в клятве не было.
А как надоест — отыскать способ довести его до третьей категории силы «искры», поместив в контролируемые условия и, как только узы клятвы спадут — убить. В теории, его можно было свести с ума или сломать волю, превратив в своего раба. Имелось множество вещей, которые вышло бы провернуть с божественным отпрыском. И все они лежали далеко за пределами двух условий, что были чётко указаны в клятве.
С другой стороны, молодой бог в свите — это момент, который можно обернуть себе на пользу. Ну а с третьей — выбора у меня всё равно не было.
Потому как, наградой за моё согласие, должны были стать знания. Та самая информация, что до сих пор находилась где-то около основания этого острова. Запечатанная отнюдь не в артефакт, а во что-то вроде спрессованного куба энергии. Где в том числе должны находиться данные, которые касались перемещения между мирами.
Забрать их силой не вышло бы. У конструкта напротив меня точно имелась связь с хранилищем. Только вот чувствовал я её крайне зыбко. Будь у меня больше времени, вышло бы разобраться, что к чему. Но прямо сейчас шансы на успех были невелики. А если не разорвать контакт конструкта с потенциальной наградой, то понятное дело, он её уничтожит, как только почувствует малейший подвох. Так поступил бы любой, кто хотел хотя бы немного подстраховаться.
На всякий случай я отправил вопросительный мыслеобраз — уточнил, имеется ли среди информации то, что позволит нам покинуть этот мир?
Тот на какое-то время задумался. А получив от меня ещё одну картинку, на которой изображался портал, что привёл нас сюда, утвердительно кивнул.
Это вызывало некоторые вопросы, но опять же — иных вариантов я не видел. К тому же, сам формат клятвы предполагал перемещение божественного отпрыска в иной мир. Не будь конструкт уверен, что мы сможет выбраться, скорее всего попробовал бы прервать переговоры. Потому как его уровень псевдоразума уж точно позволял делать элементарные выводы.
— Дрр-р-раконы! Пусть он рр-р-раскажет всё, что знает!
После секундного размышления, я решил воспользоваться советом Сандала и поинтересовался, смогу-ли получить всю имеющуюся информацию о нападавших. Поняли меня далеко не с первого раза, но в итоге собеседник заявил, что в награду будут входить все важные воспоминания бога океана, включая и его догадки по поводу атаковавших их существ.
Как итог — после короткого колебания я ответил согласием. Сам процесс обмена клятвами не занял много времени — комбинация была короткой. Зато предельно эффективной — обязательства отпечатывались в разуме и подцеплялись к «искре». Практически так же, как в случае с вариантом присяги, которую дал мне Гифер.
Когда мы закончили, я ощутил выплеск силы со стороны конструкта, который ушёл куда-то далеко вниз. Ещё через мгновение почувствовал, как тот пробует установить канал связи между мной и хранилищем.
Сделать это я позволил. Но само собой, выставил многослойную систему проверки — не хотелось подцепить что-то вроде божественного паразита, созданного из чистой силы. Да и других вариантов воздействия при подобном способе передачи информации, хватало.
К процессу подключился и Мьёльнир, который взял на себя половину работы по фильтрации.
Стоило начаться процессу, как я понял, что не зря задействовал спутника. Потому что впитать в быстром темпе знания и часть памяти многовековой божественной сущности — это задача, которая способна спалить разум. Либо, как в моём случае — заставить его испытывать дичайшую боль, от которой невозможно избавиться.
Первые секунды я ещё держался. Но потом не выдержал — глаза закрыла пелена, ощущение окружающего мира почти исчезло, а смертная оболочка рухнула на колени. Пришлось упереться левой рукой в расплавленную скальную поверхность, чтобы ещё и не приложиться лицом.
Образы, знания, информация, схемы плетений — всё текло полноводной рекой, вливаясь в мой разум. Давя на него, вынуждая потесниться мою собственную память и вызывая сильную боль.
Я далеко не сразу понял, что всё закончилось. Понадобилось несколько секунд, чтобы разум осознал — новых данных больше не поступает, а боль отступила.
Открыв глаза, я оттолкнулся от камня и выпрямился.
— Ты как? Цел? Это же ты, вообще?
Повернувшись к напряжённой Лере, которая стояла рядом, впившись в меня взглядом, усмехнулся.
— Чтобы ты знала, мой разум нельзя уничтожить при помощи настолько простой схемы.
Рядом, на каменную поверхность спрыгнул Гифер. Пройдя мимо, задумчиво посмотрел на длинный металлический контейнер, который лежал на каменной поверхности. Всё верно — то самое божественное дитя, с которым мне предстояло возиться. Правда, в сознание оно придёт только после нашего перемещения. Океанский бог с трудопроизносимым именем Цвахххарнээс, подозревал, что неизвестный враг продолжает наблюдать за его миром, ища здесь уцелевших после вторжения. Потому отпрыск и находится внутри этого артефакта, который надёжно укрывал его от любых поисковых плетений и не пропускал во внешний мир ни капли силы.
Титан застыл на месте, рассматривая ящик. О чём именно мы договорились с древним конструктом, он не знал. Но скорее всего подозревал, что гарантией спасения того, кто лежал внутри, стала моя собственная жизнь. Возможно размышлял, сработает ли его присяга, если я погибну из-за нарушения собственной клятвы. Потому как наличие внутри контейнера живого человекоподобного существа было очевидно.
— Гифер. Твоя задача — охранять этот груз. Пока контейнер с содержимым, а когда оттуда выйдет живое существо, то оберегать и защищать уже его. Нельзя причинять ему вред любого характера. В противном случае, мы оба
