закуривая — Головная боль на годы вперед.
— Если поймаю его — прикую наручниками к трубе в котельной — спокойно произнес я — Заодно и проверим, лечится или нет.
Резиденты на меня вылупились, но я уже был в дверях. Фуу… кажется, вырвался. Нет, какую же подлянку мне устроил Джимми! Сукин сын…
* * *
Рыженькая оказалась незаменимой секретаршей. Она не только отменила свое прослушивание, дожидаясь меня, но и незамедлительно связалась с штаб-квартирой полиции Нью-Йорка, пробилась через «защитную стенку» из помощников и низовых инспекторов, договорилась о встрече на завтрашнее утро.
— Представляешь! — при этом О’Тул умудрялась щебетать и делиться со мной всеми новостями базы из-за открытой двери приемной — Этот Джимми, пока тебя не было и ко мне подкатывал. Но ты не беспокойся, я его сразу отшила. Он какой-то странный был, дерганный…
— Парень с войны пришел — я посмотрел в окно штаба, обнаружил бегущих в майках Ильясовых, Байкалова и Незлобина. Ну и правильно, форму надо поддерживать. Тем более шторм окончательно стих, даже волнение на море уже успокоилось.
— Говорил, что в плену был. Герой
— Не соврал. Насчет плена — я заполнил отчет по поездке в город Ангелов, причем в трех экземплярах — копию в резидентуру и советское полпредство. Потом отзвонился Бакли, доложил о результатах. Сэр Энтони куда-то спешил, коротко порадовался за мои кадровые успехи, попросил прислать отчет. Про Джимми он ничего не спрашивал, а значит, не знал.
— А про скандал в Лос-Анджелесе слышал? — Синтия №2 дождалась моего окончания разговора с ооновским начальством — зашла в кабинет. К моему возвращению из командировки рыжая приоделась. Узкая приталенная юбка, белая облегающая блузка. На шее радужный шарфик, завязанный в замысловатый узел. Пидорасы всех мастей еще не успели подгрести под себя радугу, так что шарфик смотрелся очень миленько.
— Что ты так на меня уставился? — секретарша поправила воротник, облизала пухлые губки — У меня что-то не впорядке с прической?
Свои непослушные, рыжие волосы О’Тул заколола наверх, открывая вид на шею и шарф.
— Вспоминаю про скандал — я улыбнулся девушке — Какая-то голая моделька Плейбоя сфотографировалась у букв Голливуд? Прическа, кстати, отличная!
— Не только! Там еще черной тканью кто-то переделал буквы так, что получилась надпись Святая травка. Представляешь? Скандал на всю страну! Уже какой-то сенатор от демократов предложил легализовать легкие наркотики! Девчонку эту, Мэлоди, полиция арестовала за нарушение общественной морали, но уже отпустили под залог.
— Так это хорошо или плохо? — поинтересовался я, выходя из-за стола и закрывая дверь кабинета на ключ
— Что ты! Не здесь же… — Синтия №2 покраснела, отобрала у меня ключ — Ведьма только и ждет, чтобы поймать нас!
Дверь к моему сожалению была обратно распахнута, я вернулся за стол.
— Ведьма?
— Эта Ольга
Да… Верховцева кого хочешь может достать.
— Ты не сработалась с коллегами из Советского Союза?
— Они все странные какие-то — О’Тул надула губки — Сидят постоянно в этом своем арсенале. Только ведьма по штабу ходит, везде свой нос сует. Подружилась только с Ивановым. У него такое странное имя
— Байбал. Якутское
— Якутия это где?
— Долго объяснять
Я увидел в окно, что к штабу идет Трунов.
— Да, кстати. Твой заказ пришел — Синтия затащила по полу в кабинет картонную коробку, оклеенную белыми лентами. Перед самым отъездом в город Ангелов я освоил торговлю по каталогам. Выбрал парочку черных гидрокостюмов, потом на почте оформил заказ и оплатил. И вот, прогресс на марше — по магазинам ходить не надо.
Я распотрошил коробку, достал оба гидрокостюма. Под заинтересованным взглядом О’Тул приложил его к груди. Брал на размер больше — вроде бы влезаю. Второй был женский, как раз для невысокой секретарши.
— Ну что? Покатаемся вечерком?
Рыжая вспыхнула словно сноп сена. Видимо представила чем мы будем заниматься после покатушек.
* * *
Я тоже вспыхнул, слово порох, в который меня Ваня макнул лицом во Вьетнаме. Только уже спустя пять минут и по другому поводу.
— Сюда едет Луи?!?
— Да, пришла шифрограмма — Трунов по-хозяйски закрыл дверь, воткнул штепсель электрического чайника в розетку, после чего уселся напротив меня
— Я думал Левину пиздец. Сразу как только сняли Андропова.
— Такие не тонут — пожал плечами Иван Иванович — По Комитету ходят слухи… Что он еврейчика и утопил. Про личную разведку Юры слышал? Про Питовранова?
— Нет
— А вот Луи что-то про «Фирму» знал. Внеочередной Пленум ЦК еще даже не начался, а Луи уже у Семичастного был. Подозреваю, что не с пустыми руками.
— Да что у этого прохиндея может быть то на председателя⁇
— Теперь мы никогда и не узнаем — пожал плечами Трунов — Поди засекретили все по высшей литере. Но догадаться не сложно. Выписки с банковских счетов, еще какой-нибудь компромат. Через личную разведку Андропова проходили о-очень большие деньги. Что-то могло и прилипнуть.
— Для чего ты мне это все рассказываешь?
— А для того — Иван Иванович встал, выключил свистящий чайник — Чтобы ты был с ним очень аккуратным! Этот Луи теперь играет за команду Шелепина, летит в Вашингтон договариваться о визите в Штаты Железного Шурика. Потом заедет сюда. Вроде как с инспекцией.
Еще этого дерьма не хватало. С одной стороны здорово, что меня не задействовали. С другой стороны, если у них там что-то не сложится, то про меня очень быстро вспомнят. Оно мне надо во все это лезть? Я кое-какие авансы «Шурику», конечно, дал. Но от «обещал — никто не обнищал».
— Когда он прилетает? — поинтересовался я
— А сразу на следующий день после твоего выступления у Карсона — хохотнул Трунов — Вот заодно и обсудите с ним шоу.
Глава 9
Ни на какие покатушки на волнах вечером я выбраться не смог — у меня родился сын. Срочная шифрограмма пришла в районе семи тридцати, когда я уже добив план отрядных тренировок на сентябрь, собирался домой.
Подписано сообщение было Алидиным лично, поздравления выглядели сухими и формальными. Три двести, и мать и сын здоровы, назвать решили Андреем. Это все, что мне удалось выяснить из короткой телеграммы.
Ощущение были смешанными. С одной стороны радость отцовства, которую я так и не смог почувствовать в своей той, старой жизни, сгоревшей в атомном пламени. С
