– Куда ее? – спросил сержант у начальника и, получив ответ, повел ее дальше.
«Как овца, которую ведут на убой. Как вещь, – подумала Ирэн. – Мгновенно меняется отношение, когда оказываешься по ту сторону подозрений. Пренебрежение, граничащее с отвращением и полным недоверием, так и выливается на тебя. Словно ты взял у этих людей денег в долг, похитил ребенка или пописал в фонтан на митинге. Или все сразу. А ведь еще вчера они нормально со мной разговаривали. А я еще переживала, что ко мне относятся, как будто я второй сорт, из-за работы риелтором. Нет! Хочешь почувствовать, что такое настоящее пренебрежение, – попади под подозрение жандармов».
Ее отвели в камеру, сняли наручники, закрыли дверь на замок и оставили одну. Руки неприятно ныли, несмотря на относительно короткое пребывание в железных браслетах. Они оказались довольно тяжелыми и сильно натирали нежную кожу. На запястье остались красные следы, которые завтра превратятся в синяки. Ирэн посмотрела вокруг. Маленькая комнатушка с лавкой у стены и унитазом в углу.
«Унитаз в углу. Прекрасно! – В голову мощным потоком лезли идиотские мысли. – Разве профсоюз заключенных, если такой вообще существует, не отстоял права своих подопечных? Это же унизительно! В конце концов, не все люди, попадающие сюда, виновны в преступлении. Интересно, существует ли профсоюз заключенных? Ирэн, ты больная! Какой профсоюз? – остановила она себя. – Ты оказалась в полной заднице! Соберись! Тебе нужен адвокат! Но единственный адвокат во Франции, которого ты знаешь, – это твой бывший клиент. «Месье Рошаль, помните, я продала вам дом в прошлом году? Как поживаете? Оу, кстати! Не могли бы вы вытащить меня? По старой дружбе! А то у меня тут подругу грохнули, и в моей сумке нашли ее шарф и нож»». Как и всегда во время стресса, Ирэн начинала вести воображаемые диалоги сама с собой. Она проговаривала их про себя с бешеной скоростью, хотя внешне это и напоминало ступор.
«Интересно, весь этот бред, который проносится в моей голове, уже можно считать императивными голосами или еще нет? Так, ладно. Соберись! – в сотый раз приказала она себе. – Мне подложили нож и шарф Катрин. Они взяли его на экспертизу, но я-то точно знаю, что это ее шарф. Кто-то хочет меня подставить. Кто? Анна, которая была у меня всего час назад, – идеальная кандидатка, но меньше всего это похоже на нее. Во-первых, в это просто не верится: она всегда вежливая, воспитанная и, честно говоря, для такого слишком простовата. Представить ее можно только с тазом и ершиком в руках, максимум подслушивающую у двери. Но никак не с ножом. На убийцу она просто не тянет. И потом, зачем ей меня подставлять? Но, с другой стороны, почему она так быстро прискакала ко мне после вчерашнего звонка?
Еще это могут быть те же мужики, что были у Катрин в квартире. Они забрали картины, могли прихватить и шарф. А потом уже завернуть в шарф нож и подкинуть мне. Они запросто могли вскрыть мою квартиру так же легко, как квартиру Катрин. Ночью, например. И они больше похожи на убийц, чем Анна».
Мысль о том, что ночью в ее квартиру могли забраться убийцы, заставила Ирэн поежиться, и она вдруг почувствовала сильный страх. Еще непонятно, где безопаснее находиться: здесь, рядом с жандармами, или дома, куда в любой момент могут проникнуть убийцы твоей подруги. Пожалуй, здесь. Если встанет выбор, что она предпочтет? Выйти отсюда и умереть от рук убийц или остаться в живых, но провести свои дни в тюрьме? Она посмотрела на унитаз в углу.
«Умереть! А что, если?.. Стоп! А с чего я взяла, что здесь безопасно? Если предположить, что один из двух мужиков из квартиры Катрин был капитаном Фонтеном, тогда он же мог подбросить мне нож! С чего они вдруг решили обыскать мой дом с утра пораньше и нашли то, что не принадлежит мне? Да он сам же и подбросил его. Интересно только почему? Хочет побыстрее закрыть дело, подставив первого попавшегося человека, или сам замешан в ее смерти?»
Размышления Ирэн прервали громкие звуки в коридоре. Жандарм вел под руки немолодую женщину, накрашенную и одетую так, как одеваются жрицы любви: ярко-розовое короткое платье открывало толстый слой целлюлита на бедрах, а ярко-голубые тени и густые наращенные ресницы не могли замаскировать старость и потрепанность. Лейтенант открыл камеру, где находилась Ирэн, завел престарелую проститутку и ушел.
– Ну че, подруга, за что тебя? – спросила она Ирэн.
Та сделала вид, что не слышит.
– А-а-а! Гребаная вонючая целка! Думаешь, если одета, как старая клизма, в дорогие шмотки, то ты лучше меня, да?
Ирэн оторопела от неожиданности и на всякий случай сделала шаг в сторону. От ее новоиспеченной соседки несло алкоголем, перегаром и рвотой.
– Отходишь от меня! А я не гордая. Я могу подойти поближе.
– Вы нормальная? – возмутилась Ирэн. – Уйдите от меня! Я вам не подруга и разговаривать с вами не хочу.
Проститутка хотела что-то ответить, но ее начало тошнить, и она рванула к унитазу. Не чувствуя брезгливости, она наклонилась пониже, руками уперлась в грязный ободок, чтобы иметь опору, и минут пять исторгала содержимое желудка. Волосы ее елозили по грязному унитазу, но ее это не волновало.
Ирэн отошла подальше и закрыла уши руками, чтобы как-то заглушить доносящиеся звуки.
«Я не выдержу здесь и дня, – подумала она. – Надо выбираться отсюда».
Проститутка закончила и снова обратилась к Ирэн:
– Сигарета есть?
Ирэн все так же молчала.
– Нет? Ну и ладно. Вот приедем в тюрьму, я тебе вспомню, дырка ты вонючая, как ты от меня нос воротила! Маму Рози там все уважают. Я тебе устрою! – Проститутка явно вышла из себя. – Личико твое искромсают в первый же день, а потом пойдешь у меня по кругу. Буду за тебя двойную цену брать. Я с тебя эту спесь собью! Будешь у меня срать по команде. Подожди еще.
Ирэн стояла и не могла поверить в услышанное. Как в ее жизнь могла вторгнуться эта безобразная, опустившаяся женщина? Как их миры вообще смогли пересечься? Проститутка тем временем сбросила свои дешевые кричащие туфли, легла на лавку и захрапела.
«А если все так и случится? – в ужасе думала Ирэн. – Что, если они свалят все на меня и я окажусь в мире вот таких людей?»
Глава 27
– Мерзавка! – кричала мадам Бушар на Анну. – Ты думаешь, я не знаю, что это твоих рук дело? – В ярости она схватила с пола тапку и ударила Анну по плечу. Потом еще и еще. – Ты одна имеешь доступ в мою комнату. Думаешь, я не могу сложить два и два, ты, глупая девка? Я перевидала таких, как ты, сотни! Завистливая и лживая! Я эту породу чую за версту!
– Мадам, я не понимаю! – воскликнула Анна.
– «Мадам, я не понимаю!» – скривив губы, передразнила ее мадам Бушар. – Все ты понимаешь, хитрая ты овца!
«Что именно она знает? – прикидывала Анна. – Может, она обнаружила пропажу? Или это другое?»
– Мадам, прошу вас, объясните! Я ничего не понимаю. Я исправлю все, что вы скажете, если я где-то ошиблась, только объясните мне, что произошло.
