Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
«Дядя-дядя, ты бы в пять минут привел в чувства эту штуку, не то что твой оболтус-племяш», – Ник прислушался к себе, но самобичевание не принесло облегчения. А жаль.
Надо ложиться спать, завтра придется заняться дурацким заказом, и нет никакой уверенности, что он с ним справится.
Ник шел темным коридором, соединяющим магазин и квартиру, даже не включая фонарика. Зачем? Больше никто не пригрозит страшными карами за порванный костюм, да и какой смысл его вообще теперь надевать?.. Пускай себе пылится в шкафу до скончания времен.
Дядя умер, Ольга уехала… Нет смысла обманываться насчет Оли, она навсегда ушла из его жизни, точно так же, как и дядя. Их больше нет. Есть только Ник, один-одинешенек.
Юноша вздохнул: жалость к себе действовала не лучше самобичевания. То есть, никак. Как бы опустошить голову, прогнать все мысли и долго-долго не думать вообще ни о чем? Может, напиться?
Негромко звякнули ключи, тяжелая дверь отворилась, запуская внутрь квартиры младшего хозяина… нет. Теперь уже просто – хозяина. Так напиться или? Лучше «или»: лечь спать, провалиться в никуда и не быть целую ночь. Не быть – это хорошо, это то, что сейчас нужно. Только бы не видеть снов.
Ворочался в кровати он долго, блаженное «никуда» никак не хотело принимать его. Вспоминался вечер накануне похорон, когда Ник и попрощался с дядей. Без свидетелей, ненужных церемониалов и высокопарных речей.
– Привет, дядюшка! Мы никогда не обсуждали, как это будет, ты не любил говорить о смерти, так что мне пришлось решать все самому. Например, я передал похоронной команде твой любимый костюм. Сжигать такое сокровище глупо, знаю, но сжигать любимых людей гораздо глупее. И страшнее. Может, Костлявая, увидев такого красавца-мужчину в шикарном смокинге, поймет свою ошибку и…
Тогда он заплакал в первый раз. До этого держался, на что-то наивно и совершенно по-детски надеялся, но, увидев вместо любимого человека, полного сил и жизни, пустую оболочку, недвижимого мертвеца, слез больше не сдерживал. Все закончилось.
– Я положил во внутренний карман фляжку. Долго мучился, что в нее налить… Там виски, ведь его мы пили в тот день. Если увидишь ангелов, угости их настоящим скотчем охренительной выдержки, им должно понравиться.
Это очень странно – улыбаться, когда скулы сводит от боли, а влага из глаз солью разъедает губы.
– А если встретишь черта, заряженный пистолет в боковом кармане.
В холодную, ставшую чужой ладонь Ник вложил монетку:
– Для Харона. Ты же сам мне рассказывал, что этот злобный таксист никогда не подвозит бесплатно. Наверное, у него на груди сидит огромная жаба… Как думаешь, я все нужное собрал в дорогу? Не ругайся сильно, если что забыл… И передавай привет гуриям.
Перед тем как уйти, Никита оставил последний подарок. Любимые солнцезащитные очки дяди, которые лежали без дела уже двадцать долгих лет. От чего защищать глаза в подземелье, где царит вечный вечерний полумрак?
– Говорят, там всегда светит Солнце… Легкого пути!
* * *
Утро не принесло ни облегчения, ни отдохновения – очнулся Ник совершенно разбитым. Сны мучили всю ночь, почти ничего не запомнилось, осталось лишь тяжелое, давящее ощущение приближающейся беды. Как будто она уже не заглянула в этот дом…
Видел Никита и дядюшку, тот шептал разными, не принадлежащими ему голосами, что-то про мертвого человека.
– Помню, дядя, помню, ты говорил про него в свой последний день. Только что это значит? Ты встретил собственную смерть? Я не силен во всей этой чертовщине. Нашепчи мне лучше, как починить треклятый диктофон. Клиент, похоже, крутой перец, не хотелось бы лажануться со своим первым самостоятельным заказом. Поможешь?
Разговаривать с самим собой – не лучшая затея, но что делать, когда поговорить больше не с кем?
Никите понадобилось всего полчаса, чтобы поставить диктофону неутешительный диагноз: неремонтопригоден. На самом деле, диагноз относился скорее к самому ремонтнику, который из всего спектра «реставрационных» работ владел лишь единственным приемом – прямым подключением питания, минуя давным-давно разряженные батарейки и аккумуляторы. Приборчик отказался функционировать даже после подачи электричества, что и предопределило его судьбу. Хотя бы в отдельно взятом антикварном магазине. Без дяди его не оживить.
– Вот тебе и первый заказ, – горестно заключил Ник, когда поток бранных слов иссяк окончательно. – Не потянуть мне этот бизнес. Распродам все запасы и подамся через годик-другой в местные забулдыги.
Юноша оценил открывающиеся перспективы и остался ими недоволен. Подаваться в забулдыги отчего-то совершенно не хотелось.
– Ну и что мы с тобой будем делать, мой неподатливый друг? – Ник крутанул лежащий на столе диктофон, и тот сделал несколько ленивых оборотов вокруг своей оси. – Нехорошо скрывать ценную информацию от людей. Что в твоей памяти, признавайся! Иначе буду пытать: вскрою тебя, выпотрошу и обратно фиг соберу, даже если сильно захочу. Есть у меня такой «талантик», дядя его патологической криворукостью называл.
Бесстрашный приборчик на угрозы не реагировал и тайнами по-хорошему делиться не собирался. Сволочь!
– Ах, ты так?! Упираться вздумал, кибальчиша включил! Ладно-ладно, считай, ты разбудил во мне зверя. Знаешь, что, а отнесу-ка я тебя на Лесопарковую. Там живет злой и страшный конкурент, известный на все Метро криворукий коновал. Он любит развязывать молчаливым электроприборам их механические языки. Это не человек, это настоящий луддит[5], маркиз де Сад в мире машин.
Прежде чем решиться на нелюбезный сердцу вариант с передачей заказа конкуренту, Никита провел пару восстановительных процедур, больше похожих, по своей тщетной сути, на шаманские пляски с бубном. Увещевания и обращения к совести в принципе бессовестного диктофона результата также не дали.
– Гад ты. Из-за тебя придется тащиться на другую станцию и позорно сдаваться на милость вражескому антиквару. Когда он вытрясет из тебя всю душу, надеюсь, ты отправишься в механический ад. Там всегда сыро, пыльно и…
Что «и» Ник придумать не смог, не хватило знаний о фобиях строптивой техники. В размышлениях о том, чего боятся неорганические собратья, он и отправился в путь.
Глава 6
Конкурент
Путешествие до Лесопарковой не считается ни опасным, ни тяжелым. Безопасный туннель без дурной славы. Изменит ли его репутацию смерть дяди? Вряд ли, убийство человека человеком давно уже никого не страшит. Бытовуха подземного ада, рядовое происшествие для мира, погрязшего в смерти. А то, что убийцу не нашли, так это тоже дело житейское, главное, чтобы не маньяк здесь завелся и не разбойник лихой. Но маньяки не пускают милосердную пулю в сердце жертве, им же потребно хорошенько поглумиться над беззащитным страдальцем, а грабители не оставляют на телах ограбленных весьма богатых трофеев. Значит, «в Багдаде все спокойно», кому-то просто не повезло. Последние двадцать лет с удачей вообще плохо…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
