не поравняется с ней, и вытянула руку:
— Вот он.
На песке, у самой воды, лежало какое-то темное тело. «Аид» замер, присматриваясь, но подойти не решился.
Ему оставалось совсем немного до роковой черты — черты, нарисованной ветром, травой и песком. Он медлил, чувствуя неладное — и правильно, в общем-то, чувствовал.
Персефона сделала шаг назад: теперь она тоже стояла перед чертой, а не слева, как до того.
Впрочем, она могла встать за чертой и даже попрыгать — ловушка реагировала на команду.
— Осторожно, не упади, — холодно сказала царица и толкнула самозванца в плечо.
— Что ты делаешь! — завопил «Аид», теряя равновесие. — А-а-а!!!
Стараясь удержаться от падения, он поставил ногу в центр едва заметного круга. Владычица холодно произнесла не совсем цензурное варварское слово, служившее паролем, и песок вдруг рухнул вниз, а самозванец оказался на дне огромной ямы.
— Столько усилий, и все чтобы заставить меня ругаться по-варварски, — фыркнула Персефона. — Кстати, она точно не сможет колдовать?
Настоящий Аид поднялся на ноги, и, на ходу отряхивая свои кожаные одежды от песка, подошел к краю ямы с другой стороны.
— Не сможет, — подтвердил он.
— Да что здесь произошло? — не выдержала Минта.
Персефона хищно улыбнулась:
— Эмпуса! Объясни Минте, что происходит.
Фигура на дне ямы поднялась на ноги.
— Если ты рискнешь утверждать, что я самозванец, а ты — самый настоящий Аид, мне придется попросить Персефону превратить тебя в дерево, — заметил Владыка, складывая руки на груди. — Концептуально тут как раз не хватает одной ивы.
— Не знаю, не знаю, — притворно задумалась царица. — Тебя точно устроит ива с ослиными ногами?
И тут неожиданно встрял Гермес:
— Владыка, нам следует быть гуманней. Пытки водой, пытки огнем… зачем сразу в дерево? И вообще, предлагаю заставить ее переспать с Минтой, — предложил он с ядовитой улыбкой. — Посмотрим, как она будет выкручиваться.
— Я не собираюсь на такое смотреть! — отрезала Персефона.
— Почему сразу я?! — взвыла нимфа, перебивая сестру. — Кто предложил, тот и спит! Пусть Гермес превратится обратно в Гекату…
Психопомп предложение не оценил. Пока они препирались, Аид подошел к Персефоне и тихо сказал, глядя вниз:
— На самом деле, я не вижу тут особых проблем. Сбросим ее в озеро, и поделом. Без посторонней помощи оттуда не выбраться, я сам проверял. Хотя… — он прищурился. — Видишь?
Яма медленно наполнялась водой.
— Ты что, управляешь водой? — поразилась Персефона.
— Ты думаешь, я переодетый Посейдон? Уверяю тебя, это не так. Просто мы вырыли яму слишком близко к озеру. К утру вода будет вровень с краями, и наша маленькая подружка выберется из ловушки, — усмехнулся Владыка.
В его улыбке было слишком много коварства, и Персефона не могла оставить все как есть.
— Выберется? — спросила царица. — Вот так просто возьмет и выберется? И мы не будем ее ни пытать, ни допрашивать, просто позволим уйти?
— Именно так, — хищно усмехнулся Владыка. — Тебя что-то смущает?
Вот тут уж точно насторожились все, включая Эмпусу.
Персефона покосилась на пленницу, и, взяв Аида за локоть, тихонько отвела в сторону:
— Просто я хочу знать, в чем тут подвох, — прошептала она.
Владыка рассмеялся почти беззвучным шелестящим смехом, и, придвинувшись ближе, шепнул царице на ухо:
— Интересно, когда до нее дойдет?..
— Дойдет — что?
— Как это «что»? Забыла про наше чудесное купание в озере? Лично я едва не забыл свое имя, а ведь мы — боги. Клянусь шлемом Ареса, тем самым, который с перьями, вода так промоет ей мозг, что она про нас и не вспомнит. А если она не догадается вернуться в свой настоящий облик…
— … ее хозяева схватят Аида, который плещется в озере и ничего не помнит, — закончила царица, пытаясь сообразить, с чего это Владыка начал клясться Аресовыми вещами. — Прекрасно! Но, может, проще выловить и допросить?
— Она ничего не скажет, — в полный голос сказал Аид. — Раз уж Гермес ничего не сказал, от этой дуры вообще толку — ноль. Пусть себе плавает. А мы пойдем, нам надо спешить. Хватит сидеть на месте и приманивать всякую гадость.
Персефона хотела возразить, что лучше бы им подождать, пока вода не начнет действовать, а то вдруг Эмпуса перекинется еще во что-нибудь и вылезет из ловушки, но тут вдруг оживился Гермес.
— Я знаю, что делать! — заявил он. — Я поклялся молчать о тех, кому служу, а еще — не писать, не рисовать, не ткать полотна и не слагать гимны. Но я не клялся не танцевать!..
Минта взвыла и схватилась за голову.
Аид с Персефоной мрачно переглянулись.
А Гермес пустился в пляс.
Он прыгал, скакал, тряс руками и головой, насвистывая мелодию собственного сочинения, а остальные, включая Минту и исключая Эмпусу, пытались угадать, кого из богов он имеет в виду.
— Арес, — предположила царица, усмотрев в плясках Гермеса военную тематику.
Тот резко мотнул головой — не Арес.
— Деметра? — неожиданно предположил Владыка.
— Это еще почему?! — возмутилась царица. Во что она точно не верила, так это в то, что ее мать может участвовать в заговоре против дочери.
— Чтобы такое танцевать, нужно выкурить много травы, — объяснил свою позицию Аид.
Гермес мотнул головой — не Деметра! — и энергично замахал руками. Он как будто кидал куда-то копье… потом натягивал лук… сдирал шкуру с добычи…
— Артемида! — твердо сказала Персефона.
И танец сразу изменился. Мелодия стала медленной, томной, вальяжной, Гермес раскинул руки, медленно закружился, рискуя свалиться в яму, расстегнул фибулу на плече, позволив гиматию плавно слететь на землю…
— Достаточно! Афродита, — сказала Персефона, и сразу встретила обиженный взгляд сестры. Судя по всему, Минта была не против подольше посмотреть на такой занимательный танец.
Гермес снова застегнул фибулу и наградил нимфу презрительным взглядом.
То, что он танцевал дальше, не было похоже вообще ни на что. Даже Артемида была проще.
Психопомп беспорядочно махал руками и ногами, свистел что-то пафосное (да, свистеть пафосно было непросто, но ему удавалось), и при этом злился, что его никто не понимает.
— Гермес! — возмутился Аид. — Ты можешь танцевать понятней?
Тот нервно дернул головой, но послушно сменил технику. Теперь в его движениях угадывался рваный полет какой-то пьяной птицы. Причем в полете эта птица ухитрялась ткать и продавать эту ткань варварам.
— Ужасно, — не выдержала наконец Минта, — вместо того, чтобы воевать, мы сидим и смотрим какой-то бредовый концерт!..
— Это ты еще Титаномахию не видела! — откликнулся Аид. — Но давайте вернемся к Гермесу.
— Он точно бога танцует? — сощурилась Персефона. — Больше похоже на птицу. Ворону или сову.
Психопомп неожиданно кивнул и округлил глаза.
— Афина! — догадался Аид. — Это Афина! Что дальше?
Дальше не было ничего.
