одну фигуру. Даже две. Но сам все равно погибнешь. Ты понимаешь это, дружище? – Не унимался Риордан.
Дертин равнодушно пожал плечами.
– Если этого окажется достаточно для Оврегора, с меня довольно. Мы поединщики, Риордан, живем дважды. Богиня Воинов Скельда дарует вторую жизнь тем, кто сложил головы на Парапете Доблести.
У Риордана опустились руки. Настои доктора Пайрама вкупе с проповедями отца Виллайди сделали свое дело. Его друзьям полностью промыли мозги. Они готовы к Парапету, а вздумай Риордан сейчас помешать, то станет их врагом на всю жизнь. Видя замешательство товарища, Тиллиер рассмеялся:
– Такое чувство, что малыш Риордан только что понял, для чего существует Воинская Школа. Мы уже трахнули смерть, старина, и теперь не боимся ее. Она нам улыбается.
Трахнуть смерть. Любимая идиома Биккарта. Риордан вспомнил, как они гадали в первый день пребывания в Школе, что же это такое – трахнуть смерть? Просто шутка или все будет по-настоящему? Теперь Риордан знал, что все происходило взаправду. Вечеринка Смерти завершала обряд инициации поединщиков. Для действа нанимались самые лучшие куртизанки Овергора. Девушкам отваливали целое состояние, так что попасть туда было для них за счастье. Курсантов перед вечеринкой поили такими настоями, что для них стирались грани реальности, а чувства обострялись до предела.
Девушки наряжались в костюмы Смерти. Их образы были устрашающими и соблазнительными одновременно. Полумрак и отсветы масляных факелов размывали действительность до полусна. Утром курсанты просыпались не просто мужчинами, познавшими сладость женской любви. Они пробуждались повелителями Смерти – такой неизбежно-желанной и одновременно податливой их воле. Страх сменялся ощущением власти над ней. Эти воспоминания были отчасти вызваны дурманящими травами в настоях доктора Пайрама. Скорее всего курсанты понимали это, но все равно не могли отменить их последствий. Они теперь не боятся Смерти. Они ее трахнули. Так говорил Биккарт и так оно и было.
Над Центральной площадью завыли медные трубы, созывая поединщиков на построение. На трибунах не осталось ни единого пустого места. Синий огонь Овергорского факела достиг небывалых размеров. Теперь от него отрывались сапфировые куски пламени и плыли в небе над столицей.
– Нам пора, друг, – сказал Дертин. – Если хочешь, заскакивай позже, ладно?
Риордан кивнул с тяжелым сердцем. Он может говорить с ними сколько угодно. Но теперь они были на разных сторонах оврага и перестали слышать друг друга. Нет, не оврага, а Парапета Доблести. Он так и остался в толпе зевак, тогда как его друзья купались в лучах славы прямо по его центру.
Он уже развернулся, чтобы направиться к воротам Школы, когда за спиной раздался властный голос:
– Остановись, Риордан, ты мне нужен!
Его окликнул Скиндар, начальник учебной части. Человек, который завербовал его самого в тот же день, когда Риордан вернулся с охоты на синего барса. Первые шаги в Школе он делал под присмотром Скиндара и сохранил о своем наставнике самые лучшие воспоминания. Сегодня на плечи Скиндара была небрежно наброшена парадная мантия. Через несколько минут ему предстояло открывать торжественное построение.
– Приветствую вас, господин капрал, – сказал Риордан.
– Оставим титулы. Как хорошо, что ты здесь. Я собирался на прием в Глейпин, но теперь смогу через тебя передать послание Накнийру.
– Я слушаю.
– После объявления десятки мы закрываем Школу на карантин. Сажаем в казармы всех: и основной состав, и резервистов, и даже курсантов.
– Надолго?
– До войны. Не будет даже отпусков, чтобы проститься с родными. Ни одной увольнительной. Все будут заперты здесь до того момента. пока герольды не пригласят нас через Золотые ворота ступить на Парапет.
– Ого. Чем вызваны такие строгости?
– Секретностью, чем же еще? Состав наш мы объявим, как полагается, но постараемся сохранить втайне расстановку внутри состава. Желающих пронюхать о наших планах будет предостаточно. Риордан, нам нужен купол абсолютной тишины над Воинской школой. Чтобы все носы, которые сюда сунутся были отрублены по самые уши!
Риордан кивнул.
– Сделаем. Что-то еще?
Скиндар вздохнул и пристально посмотрел на своего бывшего ученика.
– Да. Самое важное. Тебе не нужно объяснять, что наша главная задача не сделать сюрприз Фоллсу с нашей расстановкой, а грамотно подстроиться под их боевой порядок. Иначе шансов у нас нет.
– Понимаю.
– Значит, нам нужно узнать о построении Голубой стали не меньше, чем за неделю до начала кампании. От этого будет зависеть все: наша победа, жизни поединщиков.
Риордан невольно присвистнул.
– Ничего себе, задача! Скиндар, меня нельзя назвать докой в шпионских делах, но даже я понимаю, что в ходу будет десяток списков. И каждый будет предлагаться, как подлинный. Но все могут оказаться заведомо ложными.
– Так бывает всегда. Но в этот раз, сынок, нам нужен настоящий. С гарантией.
Риордан задумался. Скиндар терпеливо ждал его ответа. К капралу уже дважды подбегал паренек в одеждах герольдов, чтобы позвать на церемонию, но тот оба раза отмахивался от гонца. Наконец Риордан ответил:
– Хорошо. Допустим я добуду этот настоящий список. С моей личной гарантией. Могу тогда я рассчитывать, что Дертин выйдет на Парапет десятым по счету?
– Нет, – сказал Скиндар с непроницаемым лицом.
Риордан отвесил ему вежливый поклон и повернулся, показывая, что считает разговор исчерпанным.
– Стой, Риордан, – со злинкой в голосе окликнул его Скиндар. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Я отвечу так: мы выпустим Дертина не раньше, чем восьмым.
– Идет, – Риордан протянул сжатый кулак. – Считайте, что мы договорились.
Они скрепили Договор пожатием поединщиков. Вдруг Скиндар нахмурился.
– Погоди. А как ты сможешь быть уверен, что добыл подлинный список?
Улыбка Риордана была оскалом самой смерти.
– Это можно гарантировать только единственным образом. Человек, от которого мы получим сведения пройдет через нечеловеческие пытки.
На церемонию Риордан не остался. Ликующая толпа вызывала у него лишь раздражение. Чему радуются эти люди? Тому, что лучшие воины Овергора пойдут на смерть, чтобы доставить им толику удовольствия?
Риордан пообедал в небольшой харчевне в Воинском квартале. Из-за действа на Центральной площади сегодня в обеденной зале было малолюдно. Он с аппетитом обглодал индюшачью ногу, заел мясо овсяной кашей, а потом опрокинул один за другим три стакана брусничного морса. Когда Риордан выходил из харчевни, он услышал ядовитый шепот хозяина:
– Жует и не поперхнется. И даже не пошел на объявление десятки. Хотя знает, что его место там, а не в полиции.
