Вел Вессаэль. Нагруженный всеми нашими вещами и обоими луками, тот поддерживал еще и раненного Ассиля. Кстати, мою сумку нес тоже он, не удалось-таки отвертеться от таскания «лишних вещей».
А я, лежа на носилках, тайком, из-под ресниц рассматривала Тавеля, теперь, для разнообразия, «вид спереди». Сегодня этот мрачный и замкнутый дан заставил взглянуть на него совершенно другими глазами. Нет, полторы тыщи лет практики и все такое — это понятно, естественно даже, но…. То, как он дрался, просто завораживало и было… прекрасно. Ну да, именно прекрасно — с чисто эстетической точки зрения. Интересно, стальных всех так где-нибудь учат, или это только у него такой врожденный талант? Впрочем, какая разница? Похоже, здесь перемешалось и то, и другое, да еще и неизвестные мне третье и четвертое вместе с пятым и десятым. Нет, просто-таки идеальный боец, честное слово. Хотя засаду прохлопал…
Мысли лениво перетекли на идущего впереди Суинни. Он тоже повернулся сегодня совсем другой стороной, оказавшись еще и отличным, и, по всему видно, опытным фехтовальщиком. Как-то не ожидала я такого от певца с нетипично веселым для дана характером. Вот тебе и «солнечный зайчик». Впрочем, кольчуга всегда смотрелась на нем органично, да и оружие на перевязи было к месту.
А шли мы, между прочим, обратно к сиду, что лично меня радовало безмерно. Вессаэль принял-таки это совершенно логичное решение. Поскольку магически мы уже засветились, осторожничать с ворожбой теперь не имело смысла, а нас, болезных, нужно ж было где-то подлатать. И заброшенная база оказалась для этого наиболее подходящим вариантом. Не известно, была ли уничтоженная стая оркэ единственной, скорее всего нет, поэтому укрытие, хоть какое, становилось жизненно необходимым. А с этой точки зрения любой сид, даже оставленный полтыщи лет назад, был совершенством. Так что, как говорится, не было бы счастья… И теперь у меня были все шансы побывать в самом настоящем сиде. Сказка. Причем во всех смыслах.
До места дошли быстро и без приключений, а вот перед входом произошла неожиданная заминка. Вессаэль небрежно, сходу, кинул коротенькое заклятье, что-то типа «сезам откройся» и… ничего не произошло. К магу, глубоко задумавшемуся над наглым поведением сидовых дверей, подошел Суинни, успевший уже сгрузить меня на травку:
— Но как? — его голос был непривычно глухим, без знакомых красивых обертонов, — ведь не может быть…
— А вот сейчас и выясним, — перебил его сьеррин. — Поможешь?
— Разумеется, — бард положил руки ему на плечи, сзади.
Этот жест я уже видела, когда мы падали с неожиданно приобретшим полную автономию кусочком Норвегии. И как мне объяснили потом, именно так солнечные и подпитывали магов энергией, если тем необходимо было выстроить особо заковыристое заклинание.
Народ, не сговариваясь, затаил дыхание — в напряженной тишине слышался только негромкий полуречетатив-полунапев Вессаэля. И потому раздавшийся затем едва уловимый звук — то ли скрип, то ли всхлип, прозвучал неожиданно громко. Треугольный камень, тот самый, показавшийся мне неродным для этого места, медленно отплыл в сторону. Прямо-таки с балетной грацией.
Несколько секунд ничего больше не происходило — мы молча, заворожено смотрели в открывшийся проем, и лишь потом, все так же без единого звука, внутрь шагнул Тавель. Правильно, на то он, собственно, и хисстэ. В смысле, разведчик. Тем более что даже несмотря на свое теперешнее состояние, я успела сообразить — что-то здесь произошло неожиданное, такое, к чему даны вовсе не были готовы.
Медленно и вяло потекли минуты. Никто не то что не двинулся с места, но даже не заговорил — будто окаменели. Это настроение передалось и мне. Я так же молча, не отрываясь, пялилась в темноту проема, ожидая… Да кто ж его знает, чего там надо было ожидать?
Наконец внутри мелькнула тень, и к всеобщему облегчению на свет вышел разведчик:
— База не заброшена, — напряжение, казалось, можно было нарезать ломтиками, — она была заговорена на сохранение.
И вот теперь скажите мне, что бы сейчас сделали нормальные люди? Правильно, начали радостно орать и поздравлять друг друга увесистыми тумаками по спине. А эти малахольные всего лишь покивали и деловито потянулись внутрь, не забыв прихватить вещи и меня. Нелюди!
Пока мы чуть ли не на ощупь пробирались по длинному и темному коридору в толще скалы, я кипела как чайник на горелке и не могла прийти в себя от возмущения. Ну надо же, совершенно целый и заполненная кучей всяких полезностей сид, а эти олухи просто прошли мимо. Шансы они тут, видите ли, рассчитывали! Да нам, пожалуй, еще спасибо придется сказать тем оркам, что завернули нас обратно. На том свете. Если встретимся.
Я открыла было рот, чтобы все это данам высказать, но от неожиданности быстренько закрыла его обратно. Мы, оказывается, уже успели добраться до большой и жилой на вид, комнаты, освещением которой сейчас занимался Вессаэль, небрежными жестами развешивая по углам гроздья шариков — чуть побольше его боевых файрболов и не такие яркие. Носилки немедленно пристроили на хлипкий тонконогий диванчик, что я едва заметила, увлеченная разглядыванием обстановки. Обивка, мебель, даже дерево дверей — все в ней казалось почти новым.
— Но как же так, — спросила я ни к кому конкретно не обращаясь, — ведь всему этому должно быть минимум пятьсот лет? Или вы все-таки ошиблись с возрастом?
— Нет, не ошиблись, — только сейчас я заметила, что в комнате остался лишь Вессаэль, закончивший «монтировать свет» и начавший деловито вытягивать на середину огромный и, похоже, страшно тяжелый стол. — Просто на сид все же наложили заклятие сохранения, и с момента, как его последние обитатели захлопнули за собой дверь, тут ничего не изменилось.
— Думаю, — пропыхтел он, старательно сражаясь со столом, — мы здесь даже продукты найдем. Свежие. Ребята сейчас все осматривают.
Наконец, местоположение этого мебельного монстра его полностью устроило, и он крикнул куда-то вглубь коридора:
— Все сюда, нужна помощь!
Помощь? Интересно, зачем? Со столом он вроде как и сам управился. Нарисовались ребятки, впрочем, очень быстро, лица вполне довольные — значит, чего-нибудь любопытного уже нашли.
— Нужно переложить Инессу сюда, — тон сьеррина опять стал сдержан и сух, — Ассиль, а ты будь рядом, следующая очередь твоя.
Меня аккуратно, втроем, перекантовали с носилок на столешницу — снова лицом вниз. И сделали это весьма вовремя. Боль и слабость накатывали уже с такой силой, что еще чуть-чуть и, боюсь, я все-таки потеряла бы сознание. В очередной какой-то там по счету раз. Н-да… Интересно, мне уже удалось убедить всех, что большую часть своей жизни человеческие самки проводят в отключке или пока еще нет? Руки дана тем временем сноровисто освободили меня от обрывков куртки и футболки. Я поежилась — не обязательно было делать это в присутствии всех. Впрочем, «всех» это как раз совершенно не волновало, но я-то к такому не привыкла. А Вессаэль уже внимательно осматривал рану:
— Суинни, — позвал он, — подойди. Нужна поддержка. Я собираюсь Петь.
