его был спасен и никогда не сделался бы отвратительным мулом. Два раза одну и ту же могилу мулы не разрывают. Но на этот раз не ошиблись мулы. Они, разрыв могилу, утащили не кусок мяса, а как раз трупик сына цыгана.
Прямо в отчаяние пришли муж с женой, увидав, что могила разрыта и нет в ней трупа их ребенка. Но что же могли они сделать? Долго горевали они. Никак не могли утешиться. Наконец исполнился ровно год с того дня, как родился у них мертвый ребенок. В этот день сидели муж с женой у своей палатки. Вдруг муж встал и сказал:
– Сегодня исполнился бы ровно год нашему сыну. Пойду я в горы, разыщу мулов, может быть, удастся мне спасти сына и вырвать его из рук мулов.
– Ах, что ты придумал! – воскликнула Илеана. – Ни за что не пущу я тебя в горы. Погубят тебя там отвратительные мулы, что я буду тогда делать, ведь я останусь совсем одна на белом свете.
– Что бы со мной ни случилось, – ответил ей муж, – а я все-таки пойду. Так жить у меня сил больше нет. Может быть, Бог нам поможет.
Как ни уговаривала его жена, но он твердил свое: «пойду» да «пойду» – и слушать ничего не хотел. В конце концов жена должна была уступить. Простился цыган с женой и ушел.
Долго шел цыган по горам. Все выше и выше подымался он в горы. Дорога становилась все труднее и опаснее. Порой приходилось ему подниматься на такую крутизну, что казалось, вот-вот сорвется он, стремглав покатится вниз и разобьется до смерти. Шел он по темным ущельям, по краям глубоких пропастей, в которых и дна не видно. Наконец, уже поздно вечером, добрался он, окончательно выбившись из сил, до вершины высокой горы. Сел он в изнеможении на камень и задумался. Как ему быть теперь, куда идти дальше? Где только ни искал он, а найти до сих пор жилища мулов не мог. Осмотрелся кругом цыган. Ох как неприветливо на вершине горы. Все дали тонут во мраке. Седой туман ползет из ущелий и стелется по склонам гор. Холодный ветер так и рвет шапку с головы и пронизывает до костей. Жутко стало цыгану, а делать нечего, вернуться домой нельзя. Ночью дороги не найдешь. Приходилось ждать рассвета здесь, на вершине горы. Собрался цыган расположиться на ночлег у камня, как вдруг увидал он большую белую мышь. Она пробежала как раз у камня, на котором сидел цыган. Стал он следить за мышью и видит, как она спустилась немного вниз и пропала, словно в землю провалилась.
Пошел цыган к тому месту, где скрылась мышь, и увидал там пещеру. Не решился он сразу войти в нее. Стал прислушиваться. В пещере все тихо; в ней как будто никого нет. Осторожно вошел цыган в пещеру и пошел по ней, пробираясь ощупью в полной тьме. Дошел он до поворота, завернул. В глубине пещеры блеснул свет. Цыган пошел на этот свет. Прошел еще шагов сто. Видит, стоит дом, в доме светло, как в ясный, солнечный день, свет так и льется потоком из окон. Посмотрел цыган в окно – никого нет в доме. Вошел цыган в дом и очутился в большой, богато убранной комнате. В ней на очаге пылал яркий огонь, а на огне стоял большой котел, пар вырывался из-под его крышки, в котле что-то варилось. Остановился цыган посередине комнаты и крикнул:
– Эй, кто здесь?
Никто не откликнулся. В доме не было ни живой души. Сел за стол цыган, подпер руками голову и глубоко задумался о своей горькой доле. Вдруг тихо скрипнула дверь и в комнату вошел отвратительный мул – бледный, лохматый, с тусклыми, как у мертвеца, глазами. Увидал он цыгана и спросил его хриплым голосом:
– Не хочешь ли поесть, приятель? Кушанье в котле давно готово.
Испугался цыган и сам не знал, как ответил:
– Да, я охотно съем кусочек этого кушанья.
– Отлично! – прохрипел мул. Подошел к котлу, поднял крышку, целый клуб пара вырвался из котла. Засунул мул руку в котел, вынул маленький кусочек мяса, подал цыгану и сказал: «На, ешь».
Съел цыган этот кусочек мяса. Странный вкус был у мяса, такого никогда не едал цыган.
– Не хочешь ли еще кусочек? – спросил мул, скорчив отвратительную рожу.
– Нет, спасибо, – ответил цыган, – я сыт, больше не хочу. Послушай, мул, я пришел сюда, чтобы освободить моего мертворожденного сына.
– Твое счастье, – ответил мул, – что ты пришел сегодня и съел кусочек мяса твоего сына, этим ты спас его. Не случись этого да не будь еще сегодня день его рождения, навсегда остался бы твой сын у меня, и вышел бы из него отличный мул, ни дать ни взять такой, как я сам. Теперь нечего делать, получай сына!
С этими словами мул снял крышку с котла. Целое облако пара поднялось из котла и застлало комнату. Мул запустил обе руки в котел, помешал ими в котле и вынул из него маленького мальчика, который был жив и здоров, словно с ним ничего и не случилось. Подал мул мальчика цыгану и крикнул, яростно вытаращив свои мутные глаза:
– Бери сына и убирайся отсюда подобру-поздорову, пока не вернулись мои приятели!
Схватил цыган сына, крепко прижал его к груди и опрометью бросился вон из дома мулов. Он не помнил, как пробежал через темную пещеру и как очутился на вершине горы. Опомнился цыган только тогда, когда добежал до крутого спуска с горы. Здесь только сел он на камень и, переведя дух, стал рассматривать при свете чуть брезжившего утра ребенка. Да, это его сын, и он жив и здоров, только на спине у него не хватает того кусочка тела, который мул дал съесть цыгану.
Отдохнув, цыган стал спускаться с горы, бережно неся на руках ребенка. Опасен был этот спуск. Несколько раз цыган был на краю гибели. Наконец трудный путь был окончен, цыган был у подошвы горы. Он так устал, что чуть не упал на траву под тенью высокого бука. Долго сидел цыган под буком. Наконец, придя в себя, отправился он в табор, веселый и счастливый.
Жена цыгана страшно беспокоилась о муже. Каждую минуту выходила она из палатки и смотрела, не идет ли ее муж. Издали увидала она его и побежала ему навстречу. Подбегая к мужу, увидала она у него на руках ребенка и радостно закричала:
– Ты спас нашего сына! Какое счастье! Наконец-то и
