проплыть на надувном матрасе перед лицом закона? Или заскочить в гости на минутку и сказать: «Привет»?
Тут миссис Ворчунья издала вопль, напоминающий боевой клич обезьяны (с таким ещё Тарзан летал по джунглям на этих своих лианах).
Полицейский повторил свой вопрос: — Этот человек, который называет себя мистером Ворчуном, и есть тот, кто украл ваших пчёл?
— Ну да, он пытался их украсть, — подтвердила дама-пчеловод.
— Благодарю вас, — сказал полицейский, продолжая вносить заметки в свой маленький чёрный блокнот. — А теперь я прошу вас удалиться — я должен провести…
— Концерт? — предположила миссис Ворчунья.
— Научное исследование? — предположил мистер Ворчать
— Страуса? — предположила миссис Ворчунья.
Мистер Ворчун фыркнул:
— Жена, не глупи. Страуса нельзя провести, как исследование или концерт.
— Можно.
— Нельзя.
— Можно.
— Нельзя.
— Можно, если он, скажем, участвует в концерте! — заявила миссис Ворчунья, судя по виду, ОЧЕНЬ собой довольная.
Мистер Ворчун заключил жену в крепкие объятия.
— Девочка моя! — воскликнул он, просияв.
Мистер Смит попятился, не выпрямляясь, осторожно протиснулся в дверь и вышел из фургончика, а сразу за ним удалилась дама-пчеловод.
— Может, присядем? — предложил между тем полицейский. — А то вопросов у меня немало.
— Как угодно, — проворчал мистер Ворчун. — А что такое вы собрались провести?
— Допрос, — пояснил полицейский. — Мне нужно о многом вас расспросить.
За следующий час мистера Ворчуна обвинили во множестве преступлений, начиная с «создания аварийной ситуации на воздушном судне» и заканчивая
«нанесением серьёзного ущерба общественному туалету». Единственное, в чём мистера Ворчуна не обвинили, так это в краже факела у мистера Губы — клоун не захотел выдвигать обвинения.
А вот господин с лотерейными билетами хотел, чтобы мистера Ворчуна обвинили в том, что он припарковался в зоне, где ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА, и в том, что он скормил своим мулам — обвинитель не понял, что это ослы, — цветы, которые предназначались победителю лотереи, но полиция этим случаем не заинтересовалась.
А ещё полиции было известно, что миссис Ворчунья что-то добавила в банки Эдны Двапенни в павильоне Конкурса солений, варений и джемов. Это вполне мог быть какой-то яд. Более того, если бы мать миссис Ворчуньи, мамаша Дыщ, выиграла конкурс и получила денежный приз вместе с грамотой и кубком, то её действия можно было бы расценить как «получение денег обманным путём», разве нет?
Полицейский наверняка умолчал бы о Конкурсе солений, варений и джемов, не реши миссис Ворчунья укусить его за ногу. Он взвыл.
— Теперь будете знать! — загоготала миссис Ворчунья.
Полицейский открыл в блокноте чистую страницу, записал имя миссис Ворчуньи и начал составлять список обвинений. Первым пунктом значилось: «Попытка отравления».
Глава двенадцатая
Ворчуны влипли!
Ворчунов посадили в тюрьму, точнее, в следственный изолятор, располагающийся под залом суда. Выглядел он примерно так же, как тюремные камеры, которые часто показывают в вестернах: эдакая клетка с железными прутьями, где одна внешняя стена сделана из камня.
Лучик оказался в одной камере с Ворчунами, и выглядело это так же, как на обложке этой книги. Единственное различие в том, что на самом деле нос у мистера Ворчуна был перебинтован.
[ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: Если бы на обложке мистер Ворчун был изображён с перебинтованным носом, это отпугнуло бы большинство читателей.]
Полицейский, который отвечал за камеры, не хотел пускать Лучика к Ворчунам, однако мистер Ворчун сказал ему, что это их адвокат.
— А уж адвоката вы просто обязаны впустить.
— А это точно ваш адвокат? Слишком молодо выглядит, — заметил полицейский, нахмурившись. Он недоумевал, кто в своём уме станет нанимать такого юного адвоката с такими оттопыренными ушами и такими растрёпанными волосами, да ещё в этом странном голубом платье. А потом посмотрел на Ворчунов. И ему тут же всё стало ясно.
— Ну что ж, ладно, — проговорил полицейский, пропуская Лучика в изолятор. — Имя?
— Прошу прощения? — сказал Лучик.
— Мне нужно записать ваше имя, сэр, — пояснил полицейский и показал на, судя по всему, очень важную книгу, лежащую на его столе в коридоре, куда выходила дверь изолятора. — Чтобы суд знал, кто будет представлять Ворчунов на слушании дела.
— A! — сказал Лучик. Этот момент они не продумали. Ведь он никак не сможет выступать адвокатом во время судебного заседания!
— Лучик, — сообщил мистер Ворчун. — Его зовут Лучик.
— Лучик, — повторил полицейский и начал записывать имя в книгу.
— Через «и», — предупредил Лучик, потому что знал, что некоторые люди пишут не «Лучик», а «Лучек».
— Лучик Черезьи, — повторил полицейский, внося запись в книгу. Он подумал, что Лучик называет ему свою фамилию. Потом он положил ручку, выбрал из связки ключей, висевшей у него на ремне, один и открыл дверь ь изолятор. — Что ж, мистер Черезьи, милости прошу.
— И что теперь? — спросил Лучик, когда дверь за ним захлопнулась.
— Мы попросим судью нас отпустить, — сообщил мистер Ворчун. Он был очень занят: заправлял рубашку в штаны (ему, кстати, удалось починить ремень при помощи старого офисного степлера, который он «позаимствовал» со стола полицейского, пока их загоняли в изолятор).
— Пап, — начал Лучик, понижая голос, чтобы полицейский его не услышал (полагаю, адвокаты нечасто называют своих клиентов «папами»), — если тебе завтра придётся выступать перед судом, ты уже решил, что скажешь?
— От нас потребуется только одно — говорить правду и ничего кроме…
— Бутылочки шоколадного молока? — предположила миссис Ворчунья.
Мистер Ворчун в ответ заворчал:
— Я скажу суду, что веселился в своё удовольствие на ярмарке и, может, и правда врезался в нескольких людей и налетел на пару предметов. Делов-то.
— Может, тебе всё-таки найти настоящего адвоката, пап? — предложил Лучик.
— Адвокаты дорогие! — заявил мистер Ворчун.
— И шумные, — добавила миссис Ворчунья.
— Ты путаешь адвокатов с игровыми автоматами, — заявил мистер Ворчун.
— А вот и нет!
— А вот и да!
— Нет!
— Да!
— Я думала о вулканах. Вулканы шумные, — заявила миссис Ворчунья.
— Не всегда. Спяшие вулканы не шумят! Ха! — уверенно воскликнул мистер Ворчун.
— Но леди Великаны сказала, что, если у человека нет денег на адвоката, суд предоставляет ему бесплатного.
— То есть? — переспросила миссис Ворчунья.
— Ну, они сами ему заплатят, а тебе этого делать не обязательно, — пояснил Лучик. — Но сложность в том, что придётся соглашаться на того, кого дадут…
— То есть на меня! — провозгласил господин, спешащий к ним по коридору.
— Вы кто такой? — удивлённо спроси я полицейский.
Господин показался Лучику знакомым и в то же время незнакомым. Это был Клумбис, бывший садовник из поместья
