не раз бывал на концертах. Даже пару раз были вместе на одних закрытых афтепати, но вряд ли Софья его помнила.
Поганка как раз завершила своё выступление с «гори, гори, гори» Монеточки, когда вошла в свою гримерную и… вскрикнула от ужаса. Она ожидала встретить там, может, Леру, но никак не незнакомого парня. Лескова даже уже успела снять маску, а тут… он.
— Прости-прости-прости, — запричитал Обольский, подскочив со стула.
Так-то он ожидал, что картина будет совсем иной. Что Соня войдёт в гримерку, а там он — сидит в позе альфа-самца и держит в руках большой букет пионов, приправленный сухоцветами. По его плану девушка должна была сразу растаять и пасть в его благородные рыцарские объятия.
В итоге только напугал ее. Дурак.
— Соня! — вскрикнул парень, когда артистка дёрнулась в сторону двери. — Не уходи!
— Ты кто такой вообще? — девушка даже икнула от испуга. — Как сюда попал?
— Ну.. — Антон с неловкостью потёр затылок, бросил взгляд на упавший на пол букет. — Помнишь Игоря?..
— А… Ты же тот торчок, что был с ним за кулисами? На нашем последнем концерте?
Ее мягким голосочком это прозвучало даже не обидно. Главное — она его запомнила.
— Это мне? — она смешливо ухмыльнулась и наклонилась к цветам, бережно подняла их с пола.
Сейчас она была настолько красива, что у Антона перехватило дыхание. Зефирные локоны, светлое кружевное платье. Тёплая улыбка. Самыми кончиками пальцев девушка поглаживала свежие бутоны пионов.
— Ну, в общем… - он вновь почесал затылок. — Я пойду.
— Стой, — выдохнула Лескова, прикрыв глаза. — Ты как сюда попал?
— Я — ассистент Летучей Мыши.
— Это никак не объясняет появление у тебя ключей от моей гримерной, — Соня вновь беззлобно усмехнулась. Вообще-то ей был приятен поступок парня. Романтично.
— Я… у Леры попросил.
Вот ведь сводница.
Антон, наверное, поступал не слишком красиво, падая с головой в эти отношения. Но как же он был счастлив, черт возьми! Соня была буквально его идеалом. Он не давил на девушку ни в чем. Все развивалось постепенно, в своём темпе. Так, словно они были невинными подростками. Он стал часто выключать звук на телефоне, не желавший, чтобы кто-то прерывал их с Лесковой единение.
Он даже толком не был рядом с Луной, когда погибла Карла. И за это Обольский теперь сильно себя корил. Поступил не как самый хороший друг, но… со слов старшей Боне он был уверен, что у подруги развивается бурный роман с Тимуром Батрутдиновым. Вот и доигрался.
Сегодня Поганка пела прямо перед Летучей Мышью. Marina & the Diamonds — I’m not a robot. Соня, как и всегда, блестяще справлялась с высокими нотами, и Антон не мог сдержать улыбки, слушая ее за кулисами. Мельтешившая всюду полиция, конечно, напрягала, но..
То было понятно после случившегося на съемках прошлого выпуска.
Вездесущая Регина сегодня впервые назвала в студии имя Соннет. Обольский напрягся, поджав губы.
Ещё и Луна пропадала в гримерке со своей ассистенткой, никак не желая выходить на связь. Антон даже не знал, что та собирается сегодня петь. И неосознанно кулаки сжимал, когда взгляд его падал на Тимура в жюри. А говорили, что он не такой, как все в шоу-бизе. Ага, да.
— Ты молодцом! — он тут же крепко обнял свою девушку, когда та вернулась за сцену.
Пара тут же постаралась незаметно просочиться в гримерную Поганки, чтобы поговорить уже свободно. Но тут в конце коридора показалась Летучая Мышь в компании Леры. И Антон с Соней решили задержаться.
Исполнение Луной «Кому? Зачем?» было душераздирающим. Настолько, что в душе ранимая Соня пустила слезу в своей маске, а Антон крепче сжал ее ладонь в своей.
Но, помимо переживаний за ментальное состояние Боне, над всеми ещё висел другой здоровенный вопрос.
Выживут ли они вообще?
И… кому можно доверять?
========== Глава 18. Лера и Луна. ==========
Леру ломало. Ломало так сильно, что это почти чувствовалось физически, словно ее рёбра вывернули наизнанку, изъяв сердце, высушив его до состояния пепла. Темно-серого праха. Девушка и не могла себе представить, что ее жизнь повернётся подобным образом. Она вообще-то была милой. И очень милой. И не злым человеком. Люди легко шли с ней на контакт, но иногда ей казалось, словно все это не более, чем кукольный театр. Лера как раз училась на театрального режиссера, случайным образом попав на практику в «Главкино». Но осталась здесь на два сезона — здесь можно было утонуть, раствориться в свете прожекторов, найти своё место, как ей казалось.
Но сейчас… весь этот кровавый карнавал вызывал судороги в ногах, током бил самые кончики пальцев. Собственная страна чудес и кошмаров.
Луна вошла в свою гримерную, где ее уже ожидала ассистентка, подготовив для артистки апельсиновый раф в бумажном стаканчике. Взгляды девушек столкнулись. Недоверчивый — Луны, скорбный — Леры.
— Готова к выступлению? — доброжелательно улыбнулась Лера.
Она ведь и вправду не хотела всего этого.
— Если это можно назвать подготовкой, — конечно, Боне подразумевала тот факт, что ее голос во время записи постоянно срывался, и что она проигнорировала несколько звонков от Тимура, прячась дома у Лизы, как истинная трусиха.
Руки у Леры дрожали — передавая Луне стаканчик с кофе, она едва его не выронила, но ее подопечная успела перехватить напиток.
— С тобой все в порядке? — насторожилась мулатка.
— Да, — и вновь эта широкая улыбка вместе с остекленевшим взглядом. — А с тобой?
Боне неосознанно нахмурилась, выдохнула рвано. Кусая губы, она присела на диванчик, похлопав по нему рядом с собой, призывая Леру тоже сесть. Клубничная блондинка послушалась, но держала некую дистанцию с участницей проекта. Расстояние вытянутой руки.
— Ты знаешь, что такое разбитое сердце? — вдруг спросила Луна.
— Это бывает страшнее смерти, — уголки губ Леры дернулись.
— Думаешь? — брюнетка перевела взгляд на свою ассистентку.
— Я уверена, — их взгляды встретились. Луна тут же подметила, что у девушки размазалась тушь. Плакала?
— Я, действительно, предпочла бы умереть. Лишь все это кончилось.
— Ты… скорбишь? — аккуратно уточнила Лера.
— По Мари? — у Боне вырвался истерический смешок. — А ты?
— Вообще-то… она не была плохой, — глаза ассистентки вновь наполнились слезами. — Мне нравилось с ней работать.
Повисло тяжёлое молчание. Луна понимала, что является отвратительной эгоисткой. Человек умер, а ей… не то чтобы плевать. Хотя, честно признаться, она даже ощутила странное злорадство, когда узнала эту новость. Омерзительно.
— Мне кажется, — тихо выдохнула Лера. — Мы похожи. С тобой.
Создалось необъяснимое ощущение, словно ассистентка прочитала ее мысли. Боне вдруг почувствовала себя душевно обнаженной, вывернутой наизнанку всем тем живым, что в ней осталось. Показалось,
