у входа, я в каком-то смятении заговорил:
— Там, где будто чиркают спичками, — это метеоры… Они не опасны, мистер йети… Они не приносят несчастий и ничего не меняют в мире… Они просто существуют, как, например, ты… А те звезды — это созвездие Водолея… А те — Большой Пес, Компас, Корма и Единорог… Может быть, и ты замечал их ночами и пытался по ним ориентироваться… — Я, как молитву, произносил названия планет, и йети, не переставая кашлять, тревожно следил за движениями моих губ. Он напоминал крохотного старика из волшебной сказки, и я думал, что мне повезло, — я попал в эту сказку, к которой стремился более сорока лет…
Посмотрев, какие у него голые и большие ступни, я попытался сунуть их в «слоновью ногу» — короткий спальный мешок, который одевался только до пояса, но на этот раз, рыча и царапаясь, йети сумел отбиться. Теперь я уже не боялся его и сказал:
— Ладно, утро близко…
Я влез в палатку и крепко зашнуровал вход. Было тесно, но йети так сжался в своем углу, что я почти перестал его слышать. И теперь, когда он был рядом, а мысль о шерпе не мучила мое сердце, я неимоверно захотел спать… Не давая векам смыкаться, я смотрел широко раскрытыми глазами в угол палатки и думал — как напугано и как слабо это горное создание, горный дикарь, йети… Как сжимается он передо мной, показывая свою слабость. Так ведет себя слабый зверь перед сильным… Впрочем, и слабые люди ведут себя перед сильными так же, ибо, в конце концов, разве не лежит в основе низкого поклона жителя Востока или кивка европейца такое же покорное припадание к земле?
3
У каждого человека, думал я, есть навязчивые идеи… Одни пересекают океан на парусной лодке, другие штурмуют вершины Аннапурны или Хан-Тенгри, третьи стремятся достичь самых глухих океанских провалов… Я сорок лет пытался найти йети…
Слухи об этих созданиях ходили давно, а в 1937 году в одном из районов Восточного Непала его следы обнаружил сэр Джон Хант. В 1925 году с йети встретился греческий путешественник А. Тамбоци, но отказался поверить своим глазам… Это создание называли по-разному, но шерпское «йети» пошло от тибетского «тех»: «йех» — «скалистое место», «те» — термин, присвоенный данному существу. Шерпы всегда считали, что есть две разновидности йети. Это «дзу-те», более крупная и встречающаяся редко, и «мих-те», как-то связанная с человеком. В чем проявляется эта связь, до сих пор остается не совсем ясным, но живет этот зверь или человек на обширной, усеянной валунами, альпийской зоне, откуда спускается на ледники и морены со своими неясными целями. В холодные зимние месяцы йети тянется к человеческому жилью, но никогда не приближается к человеку…
Йети опять закашлялся… Лунный свет пятнами ложился на йети… Это же тебя, думал я, разыскивала экспедиция Ральфа Иззарда в 1954 году!{15} Но не Иззард, а я нашел йети, хотя и Иззард был к этому близок — однажды вместе с Джералдом Расселом, биологом экспедиции, он в течение двух дней шел по следам двух йети. И хотя йети он не настиг, все-таки лишний раз сумел убедиться, что йети робок и мал, и вряд ли может взять на себя ответственность за приписываемую ему агрессивность. Заподозрив, что какая-нибудь пастушечья хижина обитаема, йети обходили ее далеко стороной и не считали для себя зазорным, например, сесть на верхушку крутого сугроба и съехать в таком положении вниз. Иззард умудрился сделать снимки, подтверждающие столь странный способ передвижения, и фотографии эти доказывают, что он имел дело с необыкновенными созданиями, кем бы они ни оказались…
Невыразимо хотелось спать, и я вслух подумал: сорок с лишним лет я рвался в Непал, чтобы увидеть хотя бы следы таинственного существа, может быть, нашего предка, неведомо как перенесшего нашествие льдов, столкновения с хищниками, и вдруг, сейчас, переживая свой звездный час, я чувствую только одно желание — спать, спать, спать… Протянув руку, я достал фонарь. Вспышка вырвала из темноты плоское оскаленное лицо йети, и я вздрогнул. Я готов был допустить, что, наверное, именно от встреч с такими существами пошли легенды об оборотнях — искаженное лицо с выступающими челюстями, маленькая голова, плечи, покрытые массой рыжих волос…
— Без этих доисторических шуток, — сказал я, — когда человек мыслящий просыпается в лапах каннибала-неандертальца….
Но йети был слишком слаб, чтобы решиться на что-то. Я выключил фонарь, и опять снаружи раздался тот же заунывный крик, что я слышал во время спуска. Он раздавался совсем рядом, его не могли заглушить даже порывы ветра, и, медленно расшнуровав палатку, я вылез наружу.
На другой стороне озера вспыхнула огненная дорожка — сыпались камни. А впереди, на снежнике{16}, я увидел черного альпиниста.
4
Кто это? — думал я. Правда, заблудившийся альпинист или шерп, решивший, несмотря на мистический страх перед йети, вернуться ко мне?.. С обрывов падали хлопья снега. Я смахнул их со щеки и пронзительно свистнул.
Тень приблизилась — крупная, взлохмаченная, переставшая быть тенью, и я замер от восторга и неожиданности. Это был еще один йети, приземистый, сильный, со свисающими ниже колен руками. Тяжелое надбровье, увеличенное не в меру густыми бровями, нависало над глазами, а гребень на голове напоминал лохматую митру. Он молча разглядывал меня, и я подумал, что он не так уж труслив. По крайней мере, он ничем не напоминал своего больного собрата… Пришел ли он за ним?.. Мне очень хотелось как-то вступить с йети в общение, выразить ему словом или движением, что я не замышляю зла, что мне просто хочется побыть рядом, и, глядя на него, я невольно задавал себе вопрос — чувствует ли он, что нас связывает некое родство?..
Видимо, йети только что занимался обедом — из уголка его большого рта небрежно, будто сигара, свешивался корешок рододендрона. Я не выдержал и рассмеялся.
Йети приблизился еще на шаг и угрожающе зарычал. Он был моего веса, но, несомненно, сильней. Я старался не смотреть на йети слишком
