в которую Антонио переехал шесть недель назад, в ту ночь, когда родились их близнецы. Марианна с самого начала поняла его намерение, она знала, что он отдаляется от нее из-за своих страхов. Она помнила, как он испугался, когда она впала в кому после родов. Он до сих пор вспоминал ту ночь с кошмаром.
И он был убежден, что ему не хватит храбрости столкнуться с этими страхами снова. Марианна сознавала его самые страшные опасения. Знала она и то, что он по глупости решил, будто сможет удовольствоваться браком, лишенным страстными ночами И поскольку до сегодняшнего дня она мало что могла сделать против этой нелепости, но позволяла ему на протяжении шести недель думать, что согласна с его решением. Но это было далеко не так. И настало время показать Антонио, что ей недостаточно держаться за руки и целомудренно чмокать друг друга в щечку. Показать, что ее никогда не удовлетворит брак, лишенный физической близости. Пришла пора дать выход ее нарастающему желанию, которое день ото дня становилось все более невыносимым. И покончить с глупой идеей раздельной жизни, которая, как он вообразил, нужна ради ее безопасности.
Марианна с улыбкой открыла дверь в его комнату, не постучавшись. Она не собиралась его предупреждать. Она ожидала застать мужа в кровати, но его там не оказалось, одеяло было откинуто. Очевидно, он проводил такую же беспокойную ночь, как она. Марианна оглядела комнату и увидела, что он стоит у окна, сцепив руки за спиной, и смотрит в темноту. Неудивительно, что каждое утро он выглядит так, будто не спал ночь. Ей хотелось смеяться. По крайней мере завтра утром у него будет веская причина выглядеть усталым.
Марианна точно уловила момент, когда Антонио почувствовал ее присутствие. Он повернулся, шагнул к ней, но потом остановился. На его лице появилось озабоченное выражение.
— Что-то не так, любимая?
Марианна кивнула:
— Я болею.
Антонио мгновенно подскочил к ней и взял осторожно за плечи:
— Что с тобой?
— У меня болит сердце, — изобразив маску страданий на лице, сдерживая улыбку, произнесла Марианна.
Мужчина нахмурился и потянулся к тумбочке за телефоном, но Марианна схватила его за руку и прижала к груди, чтобы он слышал отчаянные удары ее сердца. Она заметила, как задрожал Антонио, но он упрямо не хотел показывать свою слабость.
— Мари…
— Я хочу тебя, — прошептала она, положив руки ему на плечи, — Очень хочу. Ты не проводишь со мной ночи. У тебя есть другая?
Конечно, она знала, что это не так. Антонио каждый день рано возвращался домой и проводил все время с детьми, играясь и дурачась. Он отстранился от дел Армано, взяв только легальную часть. Все ждали того часа, когда остынет тело их отца. Это было неправильно. Но это был единственный шанс обрести покой.
— С ума совсем сошла? — покачал он головой, — У меня есть женщина, которую я люблю. Другие меня не интересуют. Просто я боюсь потерять тебя…
— Никогда, — покачала она головой, приложив палец к его губам, — Ты, Габриэлла, Винченцо, — моя жизнь. Куда я от вас денусь?
— Милая, — пробормотал Антонио, прижав ее хрупкую фигурку к себе.
Антонио знал, что она делала. Он понял, какие у нее были намерения на сегодняшнюю ночь. Проклятие! Адское пламя! Она что, не знает, что он не может это допустить? Не понимает, на какой риск они бы пошли, если бы он согласился?
Его сердце пропустило удар. Он силился отойти от Марианны, но его ноги отказывались повиноваться. И он мог только стоять на месте, держа ладонь на ее груди.
Проклятие! Это была худшая из пыток!
— Просто люби меня, — взмолилась Марианна, приподнявшись на цыпочки и подставляя лицо к поцелую.
Он наклонил голову, и его губы коснулись ее губ, пробуя ее на вкус, смакуя ее. И она ответила на поцелуй с таким же жаром, который охватил его. Его руки взметнулись к ее талии, притягивая ближе и одновременно скидывая халатик.
— Моя львица ищет добычу, — рассмеялся Антонио, когда Марианна пыталась расстегнуть рубашку.
Марианна фыркнула и загадочно улыбнувшись, порвала на нем рубашку и с удовольствием приложила ладони к его мускулистому торсу.
— Львица, которую ты укротил, — прошептала она ему на ухо, когда он подхватил ее на руки и понес к кровати.
— Я тебя люблю, — улыбнулся Антонио, положив ее на кровать. Он навис над ней, и Марианна восторженно отметила про себя, что у нее самый прекрасный на свете муж.
Серо, — голубые озорные глаза, которые могут покрываться льдом, красиво очерченные губы, легкая щетина. Атлетически сложенный. И всецело ее мужчина.
— Сейчас будем лечить твое сердце, — хмыкнул Антонио, и они погрузились в мир, полный любви и страсти, где господствовали только двое.
