— Да, да, милая моя, спрячу. Не то ведь,страшно подумать!..
— А можно я ещё как-нибудь зайду посмотреть,как танцуют фигурки?
— Разумеется, милая барышня, когда вам будетугодно.
— Спасибо.
Юта расстегнула спортивную курточку и спряталакошку у себя на груди. Та сидела послушно и мурлыкала, согревая Юту. Осторожноозираясь по сторонам, Юта быстро пошла к пансиону, стараясь, чтобы никто незаметил, что она унесла Принцессу.
Вольфгангеру Юта сказала правду: придя впансион, она тут же отнесла кошку в комнату Вилли.
— Послушай, Вилли, ты умеешь держать язык зазубами?
— Ты меня обижаешь! — хрипло ответил мальчики выпил поскорей тёплого липового отвара для горла, а то он совсем не могразговаривать.
— Вилли, ты слышал, что на той неделе лавкугерра Вольфгангера хотели ограбить?
— Весь город слышал, — с гордостью сказалВилли. — Принцесса прогнала вора!
— Да, и она единственная, кто его знает. Она— ценный свидетель, ты понимаешь? За ней охотятся преступники. Ты не против,если пока она побудет здесь?
— Я против?!
Теперь у Вилли прорезался голос. Он запрыгална кровати от радости, что ему выпала подобная честь.
— Всё-таки, хоть и привязалась ко мне этадурацкая простуда, а я смогу выполнить свой рыцарский долг! — сказал Вилли,беря кошку из рук Юты. — Как-никак, а рыцарь должен защищать слабых. Тем более,принцесс!
Юта нахмурилась.
— Вилли, у меня к тебе ещё одно дело.Понимаешь, ты ещё не давал присягу, но ты ведь рыцарь. Только ты сейчас можешьпомочь мне!
— Что нужно делать?
— Сначала пообещай, что поможешь и что не выдашьменя.
— Обещаю, — Вилли несколько растерялся, незная, чего хочет Юта.
— Поговори с Поликом, когда он придёт домой.Узнай у него, что должно произойти завтра и когда, в какое время?
— Но это же…
— Слушай меня: нам всем угрожает страшнаяопасность, и только ты можешь узнать о том, что знают в Ордене рыцарей драконови, не нарушая устава, всё рассказать. Это важно.
— Но, Юта, ты же девочка, ты не рыцарь. Зачемтебе ввязываться в то, что так опасно? Если Полик знает об этом, неужели онбудет просто ждать и бездействовать? Я не понимаю.
— А это уже моя тайна, Вилли. Но, обещаю, япотом тебе всё объясню.
— Ладно уж. А если он мне не расскажет?
— Поговори с ним как с братом. Ты ведь долженэто уметь.
— Хорошо, я попробую. Но на его месте, я бытебе тоже не рассказал. Уж извини, но честь Ордена или слово рыцаря — этосвятое.
Юта собиралась уходить, ей нужно было скореепереодеться, чтобы никто не спросил, куда, в какие леса и горы она собралась?Потом она что-то вспомнила.
— Вилли, а отец Себастьян, про которого тырассказывал, твой крёстный, он уже в городе?
— Не знаю, кажется, ещё не вернулся.
— Он высокого роста?
— Нет, совсем низенький такой старичок. Но тыне думай, он очень сильный человек!
— Вилли, а если бы ты уже был посвящённымрыцарем и узнал бы страшную тайну, которая грозит бедой всем твоим друзьям иродителям. Но предупредить их ты не можешь, ты связан клятвой. Ты, в такомслучае, пошёл бы к отцу Себастьяну и рассказал ему всё?
— Естественно! Кому ещё я мог бы сказать?
— Я бы тоже рассказала. Хоть я его даже незнаю. А Полик и твои друзья Илий и Ганс, уже, наверное, — нет. Думаю, ты меняправильно понял, Вилли. Действуй!
Переодевшись в платье и спустившись в Буковуюгостиную — зал для посетителей пансиона, где вся мебель и панели на стенах былисделаны из буков, росших в лесах на склонах Коппельберга, Юта застала тамМихеля Вербаума.
Мужчины: герр Ульрихзен, Михель и Юрген втроёмсидели за буковым столом, как самые старые добрые приятели. Обсуждали городскиеновости и угощались румяным копчёным окороком — совместным достижением, какфрау Эльзы, так и её мужа. Герр Ульрихзен как раз вспомнил историю о том, какон добыл огромного дикого вепря и сам чудом остался жив. Доказательствоправдивости этой истории теперь лежало на тарелке.
— Вы представляете, я не большой охотник доохоты, правду вам говорю, но этот зверь… Огромный, кровожадный,клыки — во! — (Ульрихзен развёл руками). — И идёт прямо на меня! А я без ружья,конечно, хвороста немного хотел собрать, никаких зверей встретить не опасался.Волки у нас летом смирные. Да!.. Их даже малые дети из рук кормить могут. Вотмой Вилли, когда ему был всего годик…
— Герр Готфрим, не отвлекайтесь, — напомнилМихель. — Вы про вепря рассказывали. А с волками тогда отличился вовсе неВилли, а Клаус, мы ведь тогда вместе были, мне мама рассказывала.
— И правда, вы ведь ровесники. Клаус[27] — это наш средний, он теперьморяк в Гамбурге, — пояснил Ульрихзен Юргену. — Вы бывали в Гамбурге, геррНевицкий?
(В пансионе, путешествуя инкогнито, принц ипринцесса Семифракийские назвались девичьей фамилией Георгины. Здесь их зналикак Невских. Точнее, на польский манер, как "Невицких". На этоймодификации настаивала Юта, которой иначе и вовсе не пришлось бы менятьфамилию. Какое же это инкогнито!)
— Бывал, сколько раз! — ответил Юрген. — Яведь служил во флоте. Какой же моряк не бывал в Гамбурге?
— О, да! Так я об охоте. Стою я, значит, ивепрь передо мной встал, как вкопанный. Вот так близко его вижу, как вассейчас! Ну, я вязанку бросил и на ближайшее дерево…
— Из которого вы, впоследствии, вблагодарность за спасение приказали сделать вот это самое кресло! — засмеялсяМихель, постучав по буковой резной спинке ближайшего кресла.
— Ну вот что ты говоришь, если не знаешь? —возмутился Ульрихзен. — Мог бы я так сказать для эффекта, но ведь это враньё!Дерево то было насквозь трухлявым. Влез я на ветку, а вепрь внизу стоит,дожидается, когда я свалюсь. Чувствую: недолго извергу ждать, ветка никак невыдержит, вся гнилая.
А в дереве я заметил дупло. Ствол толстенный,ну, думаю, пролезу. Влез я, значит, внутрь дерева, а оно уж совсем пустое — наодном честном слове держится! Спустился я вниз, а выйти-то как? Я бы легко втрухе дыру проломал, но вепрь ведь услышит! Достал я ножик, прорезал щель,смотрю, где мой кабанчик: тут, или, может, ушёл попастись?
Ждал я ждал, наконец, вепрь и вправду отошёлдалеко. Тут уж я как шарахнул плечом по стволу — навылет, сразу широкая дверьобразовалась, и бежать… Вепрь — за мной!
