его хорошо нагрел, а затем, используя нож и молоток распустил посудину на полосы, которые распрямил и соединил в одну полосу с помощью горячей ковки. Далее, чтобы согнуть получившуюся полосу в трубку, мне пришлось изобретать примитивный станок, а потом ещё долго возиться с проковкой шва, но всё-таки спустя ещё четыре дня у меня был вполне работоспособный змеевик, что не могло не радовать. Кроме того, тогда же стало понятно, что процесс брожения пошел, что вознесло моё настроение на недосягаемую высоту, и я решил устроить себе выходной.
Ну не совсем выходной — скорее тренировочный день, а то из-за всех этих производственных дел у меня времени для поддержания боевой и физической формы совсем не было. Поэтому по окончании очередной лекции у Ферапонта, я пробежался по окрестностям, чем вызвал недоуменные взгляды у представителей местного населения, после чего во дворе поработал с копьем, а после обеда и дневного отдыха сделал макивару, и оставшееся до ужина время занимался отработкой ударов руками и ногами. Такой вот выходной получился.
Кстати, Ферапонта я вместе со Светой продолжал посещать каждый день, и кроме лекций на христианскую тему, он меня ещё и немного просвещал о местных порядках, политике и географии. Так я узнал, что Ярославу подчиняются земли на правом берегу Днепра на расстоянии примерно в половину дневного перехода от города, а дальше идут земли других полянских князей, к северу от полян в лесах живут древляне, которые соединяют в себе все отрицательные качества, которые только могут быть у человека — они жадные, злые и глупые, а поляне с ними находятся в состоянии вялотекущего перманентного конфликта. По левому берегу Днепра напротив Киева и дальше на север и восток, раскинулись земли северян, которые хоть глуповаты, но в остальном вполне приличные люди и с ними можно иметь дело. Южнее северян находятся земли роменов, рассказ о которых показался мне довольно занятным — как следовало из слов Ферапонта, ромены, хоть и говорили на славянском языке, жили в таких же землянках, но поклонялись другим богам и считали себя прямыми потомками ромеев, сотни лет назад сбежавших из империи от настойчивой христианизации.
В ходе этих же бесед я узнал и текущий год — шесть тысяч сто семьдесят шестой от сотворения мира, а от рождества христова, соответственно, шестьсот шестьдесят восьмой. Эти цифры мало о чем мне говорили — никаких исторических событий относящихся к этому периоду я вспомнить не мог, кроме того, что примерно в это время происходила активная экспансия славян на Балканский полуостров. Но это было и так известно — Ферапонт в общих чертах мне рассказал, что юго-западные славяне в целом удачно воюют ромеями. Однако это практически не касалось полян и их ближайших соседей — местные племена предпочитали с Византией дружить и торговать. Отсутствие в моей памяти каких-либо важных исторических событий в целом настраивало на оптимистический лад — значит резких перемен к худшему не предвидится и можно строить планы, исходя из стабильности текущей полико-экономической ситуации.
На следующий день после выходного, я приступил к делу, которым надо было заняться в первый день, но из-за спешки с брагой, пришлось отложить — занялся постройкой сортира, а то местные без какого-либо стеснения ходили на свой задний двор, открытый всем ветрам и взглядам, а специального строения для отправления надобностей в местной градостроительной традиции предусмотрено не было. Да это и понятно — как правило местные племена жили в небольших деревнях, где достаточно было отойти за ближайшие кусты, чтобы остаться наедине с природой. Однако здесь было уже достаточно большое поселение, а модель поведения в этом смысле пока оставалась деревенская. Так что, по моим наблюдениям, я в этом смысле был первопроходцем местного значения.
Выбрав подходящее место, я с помощью деревянной лопаты принялся за рытьё ямы — довольно трудоемкое занятие, хочу я вам сказать, и к полудню я смог углубиться только на полметра. До обеда времени оставалось совсем немного и я прошел во двор, где с помощью Светы сполоснулся до пояса и сел к столу, ожидая, когда моя невеста приготовит гороховую похлебку. Рацион питания у нас пока не отличался разнообразием, но я тешил себя надеждой, что вскоре получится повысить своё благосостояние, и появится возможность употреблять более разнообразную пищу. Хотя картошки и помидоров тут ни за какие деньги не купишь. Разве что Америку открыть… А что, неплохая идея! И золота там навалом…
Пока я так размышлял про далекую Америку и краснокожих индейцев, к моему забору верхом на лошади подъехал парень лет двадцати с высокомерным выражением лица, окаймленного жиденькой бородкой. Одет он был в красную шелковую рубаху и льняные штаны, а следом за ним шли четверо охранников, вооруженных копьями. Остановившись у забора, всадник стал без всякого стеснения похотливо пялиться на мою невесту, не меняя презрительно-высокомерного выражения лица, и мне как-то сразу эта ситуация очень не понравилась, поэтому я решил действовать, не дожидаясь проявления агрессивных намерений от незнакомца:
— Света, в дом! — резко скомандовал я, и, сделав два шага, схватил своё копье, которое стояло прислоненным к стене полуземлянки, после чего развернулся и закрыл корпусом вход в жилище, где уже успела скрыться девушка.
Посмотрев на эти спешные перемещения и оружие в моих руках, парень насмешливо скривил рот и высокомерно произнес:
— Ишь какой страшный, палочкой своей меня напугать захотел! Отойди в сторону, щенок, я её себе забираю! Такая девица не для нищего оборванца от наших богов отказавшегося!
— Ну так иди сюда и попробуй взять! — С вызовом ответил я, изготовившись к бою.
— Разберитесь! — лениво приказал парень своим охранникам, и первый из них, отворив калитку, ступил во двор со словами:
— Не дури парень, убери свою палку!
Но вступать в переговоры с этими наглецами я не собирался. Сделав обманный выпад в направлении лица, от которого мужик отшатнулся, я следующим коротким движением ткнул его в правое плечо а затем пропорол ему левое бедро с внешней стороны. Убивать не хотелось — непонятно ведь, как на всю эту ситуацию посмотрит князь. Охранник ещё попробовал в ответ ткнуть меня копьем, но делал скорее это по инерции, без нужной скорости. Я отвел его выпад древком и ударил ногой в живот, от чего тот с хрипом упал на спину. Самый молодой из его коллег, увидев кровь, сдавленно воскликнул:
— Убили! Горана убили!
Следом завизжал краснорубашечник:
— Что встали! Вперёд! Заколите этого урода, а девку тащите сюда!
Однако охранники, выставив вперед копья, застыли в нерешительности — калитка узкая,
