уже отваливается, да и просто ходить невозможно…
— А кстати, что сказал Кубович?
— Получена смена пола, — ответил он пожав плечами.
— Ты из-за этого визжал как сучка?! — хихикнул я.
— Не, какая-то сволочь в жопу ужалила, погляди! — он повернулся ко мне задом, снял трусы и наклонился, раздвинув ягодицы руками.
— Ух, ты ж, ёпт, прямо в десятку! — удивился я и сочувственно покачал головой. — Там даже жопа осы осталась! Чем ты её обидел?
— Да хер её знает — присел поссать, а она видимо под струю попала и оскорбилась… — скривился Второй, осторожно трогая свой женский зад.
— Псилобальзамом намазал?
— Неа, ты мазать будешь! — он вынул из аптечки и с гаденькой улыбкой, насколько вообще может гаденько улыбаться красивая женщина, протянул мне голубой тюбик. — Я ж не вижу там ничего!
— Я не доктор, но посмотреть могу, — хмыкнул я, внимательно рассматривая припухлость. — Давай кусачки, буду жало вынимать. Нафиг ты её раздавил?
— На автомате рукой смахнул, — Второй вынул из аптечки маникюрные кусачки и протянул их мне, вновь наклонился и добавил: — Ты там глянь заодно — девственница я или нет…
Я аж поперхнулся, а он на это заржал как конь, точнее как кобыла. Оставив его просьбу без внимания и аккуратно вынув жало, я обильно нанёс прозрачный гель на опухоль и с трудом поднялся:
— Одевай пока термуху, женские шмотки потом найдём.
Вскоре два инвалида сидели у костра и мирно беседовали под перловку с тушенкой, пока деформатор максимально сжимал добытый кубиниум в слитки в виде гвоздей. Я рассказал ему о полученном условии и он согласился с моими выводами — без понимания значения слова «компликация» понять фразу невозможно. Бегать по лесам и полям с нашими травмами было бы верхом глупости и мы вплотную занялись модернизацией печи и производством сжатого древесного топлива.
Часа через четыре мы смогли добиться более-менее приемлемых результатов, но для этого пришлось активно поработать сваркой и болгаркой, чтобы изменить подвод воздушного наддува и подправить геометрию топки, не трогая форсунки для жидкого топлива, а также снизить степень сжатия древесины в деформаторе.
Деревянные ТВЭЛы сделали в виде пучка трубок, точно под размер и теперь этот тяжеленный брикет мощно горел в печи, поддерживаемый вечным огнём. Сделав несколько брикетов и сложив их плотной кучей в качестве образца, мы загрузили деформатор под завязку, примерно рассчитав массу древесины на каждый брикет. Разумеется, всё это было плюс-минус «трамвайная остановка», но единственное, чем мы рисковали в случае переуплотнения материала, так это низкой температурой горения и маленьким КПД, но, в целом, любой вариант был приемлем.
Пока деформатор работал, мы сменили мне повязки и, к счастью, рана выглядела хорошо и следов заражения с воспалением не наблюдалось. Подремали, вполголоса матеря слишком длинный световой день, а когда всё брикеты были готовы, сделали деревянный поддон в прицеп, чтобы вытаскивать скарб разом, а не перекладывать все предметы по одному.
Погрузились в машину и я сел за руль, а второй высунулся из люка с винтовкой, уютно расположив огромную грудь на крыше буханки. Мне было очень неприятно шевелить ногами, давя на педали, но я героически терпел и мы выехали на дорогу, продолжив движение по маршруту.
Километров через двадцать я остановился на пригорке недалеко от села, через который нам предстояло проехать:
— Видно что-нибудь? — крикнул я через окно Второму, когда тот полностью вылез на крышу буханки.
— Самое стрёмное, что людей я не вижу…
— Через оптику смотришь?
— Да, вообще никого! И машины на дороге стоят пустые!
— Кровь, кишки, мутанты?
— Неа, но окна в домах побиты и заборы сломаны.
Кряхтя как старый дед, я присоединился к нему со своей винтовкой и прильнул к окуляру прицела. Высотных домов тут не было и большая часть улиц просматривалась неплохо, но они пустовали напрочь, а брошенные посреди дороги, покорёженные автомобили ещё больше нагнетали неприятную атмосферу, вкупе с частичным разрушением домиков. Кубы пустые и целые виднелись там и тут, но ни единого человека или домашнего животного я не увидел.
— Движение на одиннадцать! — шепнул мне Второй и я навёл винтовку в ту сторону.
Под стеной большого магазина копошилась тёмная масса, но разобрать детали с километра было непросто даже в снайперский прицел. Пока я размышлял — стрелять, чтоб привлечь внимание или не стрелять, Второй меня опередил и грянул выстрел, а секунду спустя пуля выбила крошки из кирпичной кладки, в метре над копошащимся существом.
— Импульсивная самка… — проворчал я, не отрываясь от прицела.
Тёмная масса вздрогнула, сжалась в комок и рванула в нашу сторону, распластавшись по земле, а из-за здания появилась остальная, бо́льшая часть, поскольку то, что сперва заметил Второй, оказалось не более чем огромным отростком!
— Твою мать! — сквозь зубы прорычали мы в унисон и открыли огонь по гигантской, чёрной и пупырчатой, резиноподобной массе, стремительно ползущей в нашу сторону прямо поверх домов и заборов, отталкиваясь толстыми щупальцами.
— Я за шарами! — крикнул Второй и спрыгнул с крыши прямо на землю.
— Нахер! Масло давай! — я как раз прострелил одну из многочисленных бордовых пупырок, заставив эту неведомую хрень на миг замедлиться.
Мой большегрудый напарник распахнул багажник и рывком выдернул одну из бочек с отработкой. Катнув её вдоль машины, он выхватил из салона скользкий крафтовый топор и одним ударом располовинил ёмкость перед вездеходом, заливая дорогу чёрной жижей.
Зажжёная газовая горелка полетела в густую лужу и напарник, не теряя времени, метнулся за второй бочкой. Её он вскрыл уже по верхнему краю, чтобы ничего не пролить и схватил ведро из прицепа, щедро черпая отработку и разливая её вокруг нас кольцом.
Масло быстро разгорелось и заволокло округу чёрным дымом, а неведомая херня резко затормозила и отпрянула — она испугалась огня! Ещё бы на несколько секунд позже и нам конец, но радость оказалась преждевременной — гадина обтекла нас со всех сторон, беря в окружение.
У нас появился крохотный запас времени пока горела отработка и Второй уже вовсю выковыривал взрывоопасные шары из бобрового хвоста. Спустя несколько секунд, первый розовый снаряд полетел в монстра, но бесславно пропрыгал по черной поверхности и скатился в канаву. Следующий шар сумел удержаться на колышущейся массе, но взрываться не думал и мне пришлось выстрелить в него, вызывая детонацию. Однако, это больше напомнило хлопок петарды и единственным плюсом оказалась горючесть его содержимого, разлившегося жарким пламенем по приличной площади.
Я продолжал лупить по багровым наростам, на сколько позволяла видимость, и пришёл к выводу, что это, как минимум, нервные узлы, поскольку стоило пробить этот волдырь, как ближайшая к нему
