а как он механик был, так приложил все силы и сделал из доски такую птицу, что стала летать даже быстрее теперешних самолетов.
И вот этот старший сын Ивана — великого русского богатыря сказал слесарю-механику:
— Так вот, голубчик, ты мне покажи, как управлять этой птицей, ведь я же не знаю.
Ну, конечно, механик обещал всё управление показать. В воскресенье, как понятно и всем известно, в выходные дни механик не работал. Этот механик его пригласил:
— Вот пойдем за город, я тебе покажу всё управление.
Стал показывать механик царевичу:
— Пошли! Вот видишь эту птицу: я сажусь на нее верхом, а ты садись ко мне на колени. Я тебе тайну всю выкажу, как подыматься, и как опускаться, и как полет сделать быстрее.
И вот, когда они сели, механик прижал гайку, птица фукнула, он не успел оглянуться — и городу уже нету, в один миг улетели. Вот он летит, и ему показывает механик, какой винтик как нажимать, как полет направлять, как быстроту сократить. И вот они в один миг круг пролетели, возвратились в город оба. Взаходят в гостиницу, этот цесаревич механика возблагодарил так, что он и не думал, что такие деньги получит за свою работу.
А цесаревич в этом городе всё искал себе должности, что куда бы на место поступить, но никак ему не найтить было подходящее место. Вдруг он где-то услыхал, что открывается новый магазин, требуются приказчики. Вот он пришел к хозяину:
— Я хотел у вас послужить, я человек торговый, опытный, так что в торговле меня не затрет.
И вот навезли в магазин разной мануфактуры, и этот приказчик и стал торговать. Он довольно был красивый, цесаревич этот. И вот когда он стал торговать, столько народу стало ходить в магазин, что ни в какой другой магазин не идут, а всё к нему. И хозяин был доволен этыим приказчиком, что у него так торговля идет, что товару не набраться, — очень много народу у него было.
Ну по воскресеньям они никогда не торговали. (Давал хозяин отдых приказчикам.) А этому не так уж интересна была торговля, как узнать, где царская дочка находится: знал, что где-то на море, и всё. А государь специально ее отправил, чтобы никакие князья и витязья не приезжали ее сватать. Он не хотел ее отдать замуж ни за кого. И вот государь отправил дочку с таким условием, чтоб никто к ней не приезжал и никто бы ее не видел.
Вот ¿цесаревич узнал, что вот на таком-то месте моря естя сплавной мост, у него все удобства, и сад, и дворец, и дочка туда отправлена. И там няньки и мамки были с ней только, а из мужского пола никого. Когда царевич узнал, что на таком-то море она находится, говорит:
— В следующее воскресение я обязательно слетаю туда, посмотрю.
И вот в воскресный день берет эту птицу, отправляется за город, садится верхом — и айда! Отправляется искать плавучий сад, где все удобства сделаны. И вот, когда прилетел туды — не знает, как попасть к ней. Облетел несколько раз кругом — видит: окно открыто во дворце. Он слез с этой птицы и вошел в комнату к царевне. Смотрит и даже удивляется, что такая красавица и такую казнь имеет от отца, что дома не живет и отправлена на море. Долго ли, мало ли он там находился, у царевны в спальной, но подходит время — надо улетать. Она спала после обеда. Вот он возьми да и поцелуй ее. Она проснулась и говорит:
— Фу, — говорит, — какая-то муха села на меня.
А уж он улетел. Она не заметила — кто. Он воротился в город и опять стал работать у хозяина приказчиком. И вот он только и думает, как бы опять слетать посмотреть эту царевну. Во второе воскресенье прилетел туда к царевне, во дворец. Долго там сидел и всё любовался на красавицу, а она спала непробудным сном. И маленько ему жарковато стало в одежде. И он вынул свой именной платок носовой, утерся, положил на стол и улетел. Приходят няньки-мамки убирать комнату и звать ее на прогулку и смотрят: платок именной на столе.
— Какой-то, — говорит, — из мужчин, наверно, приходил на свиданье к нашей царевне, — одна одной рассказывает.
Одна старая нянька и говорит:
— Надо царю-батюшке доложить, что кто-то к ней прилетает и улетает.
Вот в следующее воскресенье он опять думает, как бы слетать туда и посмотреть эту царевну, этот сын Ивана — великого русского богатыря. И вот он полетел на третье воскресенье туда к царевне, на плавучий остров. А у него были дорогие перчатки куплены, а когда прилетел туда, во дворец, перчатки снял и положил на стол. А она опять спит крепким сном, не просыпается. Когда он стал улетать, этыи перчатки он забыл, оставил на столе. Приходят няньки и мамки:
— Батюшки мои, перчатки мужские на столе! Спрашивают:
— Кто к тебе прилетает аль приходит?
Она говорит:
— Я никого не вижу.
— Надо обязательно сообщить государю, чтобы какие-то меры принять, поймать этого человека, который сюда летает.
Доложили царю. И царь поехал сам, чтобы узнать, кто ездит к евонной дочке. Ну, когда приехал, спрашивает дочку:
— Кто у тебя бывает? Мне доложено, что у тебя нашли именной платок носовой и мужские перчатки. Кто? Отвечай!
— Папа, я никого не вижу.
И тогда государь возвратился в город и приказал срочно мастерам сделать такую краску, которая не смывалась бы и не сохла, и выкрасить этой краской стул. И сам отвез этот стул туда к дочке, во дворец. А нянькам приказал строго-настрого следить изо дня в день, чтобы поймать, кто туда летает.
Подходит воскресенье, а цесаревич, сын Ивана — великого русского богатыря, опять думает об этом, как бы туда слетать и с нею поговорить. И вот, когда он прилетел, влетел в окошко, садится на стул, и вдруг царевна проснулася:
— Фу, как я долго спала.
— Ваше императорское высочество, я давно уж тут сижу и любуюся вами, какие вы красавицы и тому подобное, — говорит цесаревич.
И она тоже влюбилась в него с первого взгляду. Об чем они говорили — это уж им знать. Этому подходит время улетать, приказчику. Ну, он улетел, попрощался с ней. Этыи няньки и мамки пришли убирать ее комнату, увидели, что со стула сошла вся краска. (Как он сидел, он задницей всё обтер.)
Старая нянька стала ей говорить:
— Кто это бывает у вас?
— Да, севодняшний
