наши дни…
— Я могу её выкупить, денег хватит, — Ольге неприятно было говорить о няне как об объекте купли-продажи, но она твёрдо решила добиться своего.
— Я наведу справки, но обещать ничего не буду. Тебе надо поговорить по этому поводу с юристами корпорации, сеанс связи я обеспечу. Что ты ещё хотела спросить?
— Второе — мне нужен расширенный допуск в матрицу, то, что вы обещали ещё при запуске завода. Не полсотни детских сайтов, как сейчас, а полный доступ. В первую очередь к новостным и техническим сайтам без цензуры, затем…
— Воронок, послушай меня, — Арина впервые нарушила молчание, — данные ограничения были введены для твоего же блага. Дело в том, что в матрице полным-полно гадких мест. Не опасных, а именно гадких, посещение которых не даст тебе ничего, кроме чувства отвращения к людям. Зачем тебе это?
— Слушай няню, она дело говорит. Твой запрос понятен и логичен, и он скоро будет выполнен. К затребованным тобой ресурсам ты получишь доступ в полном объёме, плюс возможность посещения всех других секторов матрицы, разрешённых для несовершеннолетних. Но так называемые оранжевые сектора, запрещённые для несовершеннолетних, останутся пока недоступными, придётся немного подождать. Таков закон, и я считаю его правильным.
Михаил Петров говорил уверенным официальным тоном, а сам думал, что если Ольга по-настоящему захочет попасть в оранжевые сектора, то легко проникнет туда, и никто девчонку не остановит — с её-то навыками сетевого инженера. Остаётся надеяться на благоразумие Воронка и на Арину Родионовну.
* * *
Расширенный доступ к матрице, которого Ольга ждала долгие годы, оказался на деле далеко не такой приятной штукой, как думалось. Полезной, без всяких сомнений, но и насчёт гадостей Арина и Михаил не обманули — гадости она также получила в полном объёме.
А ещё были новости о жизни внизу, и новости эти особой радости не доставили. Первое время Ольга была вне себя от злости, узнав, как много информации от неё преднамеренно скрывали всю её жизнь — её представления о родной планете и землянах зачастую оказывались наивными, даже примитивными. Но потом злость сменилась усталостью и безразличием, и Ольга начала соглашаться с тем, что в ограничении информации имелось рациональное зерно.
Подключённый к матрице симулятор работал теперь в режиме реального времени, перенося хозяйку Высокого Дома к местам основных событий через миллионы новостных сайтов. Теперь она могла своими глазами увидеть бесконечные очереди безработных и голодающих, несколько десятков одновременно идущих войн разной степени интенсивности, свирепствующие эпидемии и разнузданную преступность, ставшую на многих территориях обычным явлением. И так изо дня в день, место действия не имело особого значения, везде одно и то же. Альтернативой этому кровавому хаосу были непрекращающиеся репортажи из жизни богатых и знаменитых, но они быстро наскучили.
* * *
Париж. Декабрь. Только это совсем не тот город, по улицам которого девочка любила рассекать на мотоцикле в раннем детстве.
Ольга и составившая ей компанию в виртуальном путешествии Арина медленно идут по центральным улицам. Симулятор работает в режиме реального времени, исключительно точно воспроизводя густой снегопад и холодный ветер, модные кожаные сапоги громко хлюпают по снежному крошеву. Окружающая картинка, созданная сетью камер уличного наблюдения, открывает вид замусоренных тротуаров и некогда роскошных магазинов, окна которых забраны стальными щитами и увиты спиралью Бруно. Деревьев не осталось — давно спилены на дрова, горит один уличный фонарь из десяти: энергия дорога. На проезжей части движутся потрёпанные электромобили, за пару кварталов в небо поднимается большой столб дыма, доносятся выстрелы — одиночные щелчки пистолетов и резкие очереди АК-47. Огромная очередь в какое-то правительственное учреждение — заметно, что люди стоят на холоде уже много часов.
— В наши дни ты увидишь похожую картину во всех крупных городах, здесь ещё достаточно спокойно, полиция контролирует центр и не суётся без особой надобности на окраину, — произнесла Арина, разглядывая печальных людей.
— Все эти люди в очереди — безработные?
— Конечно, с чего бы ещё они стояли тут? Именно безработные, ждут пищевые пайки. У большинства из них никогда не было постоянной работы. И не будет.
— Я тут совершенно ни при чём.
Ольга знала, что имеет в виду няня. На Земле с её огромным населением осталось слишком мало работы, едва ли процентов на десять от общего числа людей. Космическая промышленность с её высокой эффективностью и низкими затратами безжалостно расправилась с большинством земных предприятий, сельское хозяйство за последние пятьдесят лет также претерпело кардинальные изменения, превратившись в полностью автоматизированные производства, почти не требующие персонала.
И наконец, сама Ольга и другие Изменённые её поколения — сильные, умные, за счёт симбиоза с искусственным интеллектом и наномашинами получившие практически безграничные способности. И сделавшие миллиарды обычных людей ненужными ни для чего другого, кроме стояния в очередях за бесплатным пайком. Ольга никогда не переживала на сей счёт, принимая такой расклад как естественное положение вещей: с самого раннего детства она знала, что нельзя стоять на пути прогресса, иначе прогресс просто раздавит тебя. Эти люди не могут с ней конкурировать, потому по всесильным законам социального дарвинизма изначально обречены на поражение и нищенское существование. В конце концов, это только бизнес, ничего личного. Единственное, что тревожит Ольгу по-настоящему — рано или поздно могут заменить и её. Такого варианта исключать нельзя.
— Мы наблюдаем классический замкнутый круг. Космическая промышленность лишила большинство землян работы. Нет работы — нет денег, нет денег — нет торговли, нет торговли — нет работы. И вот кризис перепроизводства распространяется и в космос, хотя в целом наверху жизнь значительно легче, чем на Земле. В наши дни, чтобы жить на Земле, надо быть либо очень богатым, либо очень бедным — все остальные подались на орбиту.
Взвыли сирены, предупреждающие о начале комендантского часа и закрытии границ между районами. Ольга поёжилась, когда порыв холодного ветра бросил ей в лицо комок мокрого снега. Да, после того как течение Гольфстрим прекратило своё существование, климат здесь явно не улучшился.
— Ну как, Воронок, ты уже твёрдо решила не возвращаться на Землю после окончания контракта?
Ольга остановилась, её взгляд скользил по тёмным улицам, зарешечённым окнам, обречённым фигурам.
— Куда возвращаться? Сюда? Сомневаюсь…
ГРОНД: Высокий Ворон — VI
ГЛАВА ШЕСТАЯ: ВСТРЕЧА
Май 2089 года
— Так значит, ты начинал службу на тюремном транспорте?
— Ага, после четвёртого года учебки. У меня был выбор: либо год практики на корабле матросом, либо ещё два года учёбы до экзаменов. Я выбрал практику и правильно сделал — так намного быстрее можно
