они только раскрепощают, дают свободу и право быть самой собой. Единственное, что меня сдерживало, – это мои собственные страхи, особенно страх боли. Но теперь его нет, он просто исчез. Я бьюсь бедрами навстречу сильным толчкам, с одинаковым кайфом ловя боль и удовольствие, а потом тихо замираю, утыкаясь носом во влажный от пота и слез крест. Мужские руки скользят по моему телу, Кир выдергивает из меня вибратор и крюк, а потом резко загоняет на его место второй, значительно длиннее и шире в диаметре.
– Твою мать! – кричу я, подумав было, что это конец игры... но нет, игра продолжается, просто переходит на новы!й уровень, еще более сложный и опасный. – Ты не мог предупредить?
– Я говорил, что их будет три, – говорит Кир невозмутимо.
– Да, но...
– Никаких но.
Этот крюк он не привязывает к моим волосам, но удерживает его внутри, осторожно поворачивая по кругу, пока снова вонзает в меня член. Я хватаю пальцами пустоту, дрожу, пытаясь принять телом и разумом эту новую штуку, но боль пронзает неожиданно и остро.
– Оранжевый! – кричу я, захлебываясь собственным испуганным голосом.
– Тшшш, – мягко шепчет Кир мне на ухо и ласково касается губами линии роста моих волос сзади. – Замри, – и тут же замирает сам, оставляя внутри моего тела и металлический крюк, и собственный возбужденный член. Я застываю, невольно напрягаясь всеми мышцами. – А теперь дыши... просто дыши, Каштанка, – его голос звучит так нежно и уверенно, что я тут же послушно набираю в легкие жаркий и пропахший потом воздух. – Вдыхай носом, выдыхай ртом... Медленно. И расслабляйся... Умничка. Еще раз: вдох... выдох... вдох... выдох... Дело не в том, что твое тело не готово принять второй крюк, – только твой разум. Отпусти себя.
– Я... я просто... – бормочу я тихо, а он наматывает на кулак мои волосы, притягивает меня ближе и целует мои плечи, шею, чувствительную ямку под ухом, утыкается носом в висок. Его возбужденный член по-прежнему внутри, я чувствую это всем своим существом, а вот боль и вправду постепенно отступает.
– Как себя чувствуешь? – спрашивает мужчина через несколько мгновений, спокойно и ласково, словно и не было между нами только что этого шального безумия.
– Лучше, – признаюсь я, снова вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая...
– Вот и хорошо, – он касается пальцами раскрытого сфинктера, как раз там, где металл проникает в мое тело, и мягко массирует, а потом толкается членом в мокрое распахнутое влагалище. Теперь на меня накатывает только волна удовольствия, и я послушно выгибаюсь в пояснице, насколько позволяют цепи.
– Отвяжи меня, – прошу тихо.
– Нельзя, – мужчина улыбается.
– Пожалуйста, – умоляю я хрипло и отчаянно.
– Это не по правилам...
– Кир... – его имя вылетает из моих губ сладким шепотом, и я даже сама поражаюсь, с каким трепетом произношу его.
– Маленькая вредная Каштанка, – говорит он в ответ, но я понимаю, что я уже победила. Он отстегивает мои запястья и щиколотки, и я тут же запрокидываю руки, чтобы обнять его за шею. – Это не по сценарию, – фыркает он, тут же как будто в отместку за мою наглость толкаясь бедрами сильнее и жестче. Его член входит до предела. Но боль уже отступила, осталась только приятным, чуть ноющим отголоском где-то внутри. Теперь мне ничто не мешает: я прогибаюсь сильнее прежнего, вжимаясь обнаженным мокрым телом в обнаженное мокрое тело, а Кир кусает меня в плечо, оставляя на коже следы зубов.
– Твою мать, – хриплю я слабым голосом и двигаюсь ему навстречу, позволяя члену и крюку проникать так глубоко, как решит мужчина. Он постепенно ускоряется, набирая темп, хлюпая во влажной смазке и одновременно лаская мой клитор и целуя мои плечи и шею. Я задыхаюсь, закрываю глаза, чувствуя, что реальность снова начинает терять очертания, и на первый план выходят ощущения тела.
Мужчина легко выбивает из меня второй оргазм, так что третий, самый большой анальный крюк я принимаю уже свободно и расслабленно, точно зная, что он не причинит боли больше, чем я способна вынести. Быстрыми умелыми движениями Кир снова привязывает изогнутую металлическую игрушку к моим волосам и шее, и я задыхаюсь, чувствуя, что легким не хватает воздуха, но небольшая асфиксия только усиливает ощущения, заставляет ярче и острее чувствовать удовольствие.
В душном, насквозь пропахшем потом и сексом пространстве лихорадочно и быстро бьются сердца и тела, шлепает влажная кожа, поскрипывает деревянная конструкция, звенят цепи. Я захлебываюсь собственными стонами, закатываю глаза, чувствуя, как передавливает трахею, но вместо того, чтобы паниковать и спасаться бегством, только льну теснее и яростно долблюсь навстречу мужским бедрам, сама как можно глубже насаживаясь на твердый член. Пальцы Кира оставляют следы на моей коже, а его губы – болезненные засосы, которые расцветут завтра багровыми синяками, но мне совершенно плевать. Теперь мне не от кого скрывать эти жаркие метки. Я ничего не соображаю в плену этого лихорадочного танца обнаженных тел, и замираю, только когда бурно и громко кончаю в третий раз.
Кир ловко вытягивает из меня крюк, не причинив боли, и тут же целует ласково во влажный висок:
– Вот и все, Каштанка. А ты боялась.
– Камеры еще работают? – спрашиваю я тихо и хрипло, не в силах пошевелиться.
– Да. Хочешь, чтобы я их выключил?
– Пожалуйста, – я слабо киваю. Мужчина послушно поднимается и обходит игровую по кругу, одно за другим выключая видеоустройства, а потом возвращается ко мне:
– Иди сюда, – и поднимает меня на руки, чтобы перенести на мягкую постель.
– Я не самая плохая актриса? – улыбаюсь я, сама не понимая, откуда во мне столько нежности и тепла по отношению к этому мужчине.
– Одна из лучших, – он смеется. – И будешь самой лучшей, когда мы еще немного с тобой поработаем. Тебе не хватает только одного – опыта, – с этими словами он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, и я с удовольствием отвечаю. Мои пальцы скользят по его прессу, а его – между моих бедер. – Хочешь четвертый оргазм? – улыбается он мне в губы.
– Ты ненормальный, – шепчу я и тут же прогибаюсь в пояснице, ощущая, как он нежно, но решительно вталкивает в меня сразу три пальца.
– Только в этот раз я
