Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Museum of Art
Ритуал этот проводили перед восходом солнца Шамаша[39], судьи всего живого. Жрец-экзорцист изготавливал из глины фигурку колдуна или колдуньи, после чего связывал статуэтку и поднимал ее, показывая Шамашу. Далее жрец обращался к стражу ночи и спокойного сна Нуску. Экзорцист просил бога послать человеку спокойный сон, здоровье и защиту от демонов ночи. С этими словами зажигали факел, уничтожающий фигурку злого колдуна, и умоляли бога огня Гирсу уничтожить колдуна, наславшего проклятие.
Я поднял факел, поджег фигурки
Утукку, шеду, рабицу, этемму
И всего злого, что хватает человека!
Сгиньте, исчезните, испаритесь,
Пусть ваш дым взовьется в небо!
Пусть вашу золу развеет Шамаш!
Пусть экзорцист, сын Эа, оборвет ваши жизни![40]
Далее читали молитвы, возвеличивающие Шамаша, и проводили ритуал по связыванию и развязыванию шерстяных узлов. Распутанные мотки шерсти бросали в огонь, тем самым полностью развеивая злые чары. В эти действия вкладывали следующее значение: узел символизировал здесь колдовство, его развязывание — победу над колдовством, а сожжение мотка — окончательное уничтожение самой возможности новой чары.
В огонь бросали также муку. Перемолотые зерна были еще одним символом колдовства: мукой можно начертить изображение человека и направить на его персонификацию новое проклятие.
Золу от шерстяных узлов помешивали веткой ясеня и, читая заклинание, возливали воду. Створку очага подпирали камнем — символом могильной плиты, под которой были погребены колдун и его чары. Завершался ритуал очищением человека и чтением над ним заговора.
Для проведения ритуала экзорцизма не было необходимости устанавливать личность колдуна. В обряде его заменяла безымянная фигурка. Жрецы, снимающие порчу, верили, что боги покарают преступника сами.
Считалось, что злое колдовство срабатывало, когда практикующие его маги обманным образом заставляли богов поверить в то, что они помогают нуждающимся. Ритуал Маклу был призван раскрыть обман перед божествами. И тогда боги отменяли то, что было сделано злыми колдунами, и помогали просящему.
Боги решали судьбу колдуна и в том случае, когда вина человека не была доказана. Так, в законах Хаммурапи (1793–1750 гг. до н. э.) написано следующее: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя».
Глава 3. Добрые духи и герои
БОГИ-ПОКРОВИТЕЛИ ЧЕЛОВЕКА
Несмотря на существование единого пантеона богов, каждая община и город-государство в Древней Месопотамии поклонялись своему богу-покровителю. Так, верховным патроном города Ниппура был бог воздуха Энлиль, города Эриду — бог мудрости Энки, города Ура — лунный бог Нанна. Шумеры верили, что любой бог связан со своей землей и что поклоняться ему можно только в одном определенном месте. Если человек покидал свою родину, он лишался и покровительства местного бога.
Тем не менее жители Шумера и Аккада зачастую были вынуждены временно или навсегда покидать землю своих предков из-за военных действий, работорговли или политики депортации. Когда пленников пригоняли в новую землю, где не было ни их языка, ни обычаев, ни даже старых богов, у них исчезало ощущение идентичности, национальное чувство оказывалось раздавленным.
Со временем все большую роль начинают играть «личные» боги. Представление о личном боге каждого человека, который вводит его к великим божествам, распространяется со времени III династии Ура. На рельефах и печатях этого времени часты сцены с изображениями того, как бог-покровитель ведет человека к верховному богу для определения его судьбы и для получения благословения. Считалось, что с потерей божественного защитника человек становится беспомощен перед великими богами и может легко подвергнуться нападению злых демонов.
Кроме личного бога у любого человека имелся своего рода «ангел-хранитель». В Шумере эту богиню-защитницу называли Ламма, а в Ассирии — Ламассу. Первоначально она изображалась в виде крылатой женщины, но с ассирийских времен ее стали представлять иначе: у нее были человеческая голова, тело быка или льва и птичьи крылья. Ламма защищала человека во сне, оберегала от врагов или злых сил и приносила удачу. Родственным ей духом мужского пола был крылатый бык Шеду (аккад.), или Алад (шум.).
Мотив крылатого животного с головой человека характерен для древнего искусства всего Ближнего Востока. Впервые подобные изображения встречаются в находках из Эблы начала III тыс. до н. э. В новоассирийскую эпоху они получили повсеместное распространение по всей Ассирии: фигуры «человекобыка» охраняли все значительные государственные сооружения и въезды в города.
Ламассу, Нимруд, ок. 883–859 гг. до н. э.
Metropolitan Museum of Art
Жители Древней Месопотамии верили, что вокруг человека постоянно идет борьба добрых и злых сил за обладание его телом и душой. Поэтому они старались помогать светлым духам с помощью заговоров и специальных магических рецептов. Например, для защиты дома и его обитателей на глиняных дощечках рисовали изображения Ламассу, которые затем закапывали под порогом — по представлениям шумеров, зло из нижнего мира могло проникнуть в дом сквозь щели в дверных проемах.
Адорант, ок. 2600–2350 гг. до н. э.
Metropolitan Museum of Art
Еще одним сакральным помощником жителя Междуречья была фигурка адоранта. Из мягких пород камня, а позднее — глины, изготавливали небольшую статуэтку и устанавливали ее в храме для того, чтобы она непрестанно молилась богам вместо поставившего ее. Статуэтка представляла собой сидящего или стоящего человека со сложенными на груди руками. Лицо обычно выполнялось тщательнее, чем туловище, хотя и должно было соответствовать определенным условностям, что лишало скульптуру индивидуальных черт. На плече адоранта, как правило, была выбита надпись, сообщающая имя владельца. Известны случаи, когда первая надпись была стерта и заменена другой.
ПОСРЕДНИК МЕЖДУ БОГАМИ И ЛЮДЬМИ
Особое положение в шумеро-аккадской мифологии занимает огромная птица Анзуд, или Анзу (Имдугуд). Первый слог ее имени «ан» переводится с шумерского как «небо, бог неба», второй слог «-зуд/зу», вероятно, является собственным именем этого божественного существа.
Анзуд изображается в виде орла с головой львицы, нередко она стоит на двух гривастых львах. Первые упоминания этого персонажа относятся к XXVI в. до н. э. В мифах Анзуд обычно выступает в качестве посредника между богами и людьми, при этом она одновременно воплощает и доброе и злое начала.
Панель с изображением Анну из храма
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
