— Болота огибают Белоцерковное озеро, дальше тянутся черт знает куда, но в районе Дровянки они еще присутствуют.
Ничего себе! И вся эта топь не обследована.
Нет, я сталкеров понимаю — какого черта им тупо лезть в болота, не зная цели? А вот если предварительно авиацией прочесать, то вполне можно рейд сделать.
— Только там такие места, что и квадр не пройдет.
— Хм… А если «металличку» обнаружим — гать сделаете, как ты думаешь, Герман Янович? — обратился я к главному инженеру.
— Стоимость любого элэр для нас такова, что и за меньшее сделаем, — уверенно объявил Ковтонюк. — Особенно если людей под задачу отпишешь.
Опять люди. Всегда люди.
Лады, поехали дальше.
По дороге Дугин мне показывал особые места, рассказывал всякие охотничьи байки, их уже порядком накопилось в анклаве — глядишь, скоро и собственные краеведы появятся. Локальные историки. Да и сам я кое-что помню.
Вскоре на дороге появился маленький «джимни» с Павлом Смирновым за рулем. Молодой староста поселка сам выехал на встречу высоких гостей.
На Дальнем Посту я первым делом осмотрел ВПП,[3]расположенную вдоль границы леса, примерно в том самом месте, где некогда стоял примечательный исторический «блокпост» из поваленных деревьев. Осмотрели мы ее, приняли решение удлинить и спланировать заново восточный конец полосы. По завершении работ — принять объект комиссией с окончательным словом Эльзы после пробной посадки на реконструированную «взлетку».
Сам поселок до сих пор ничем не примечателен.
Дома, хозяйства при них, обширные огороды, птичники. Здание «локалки» после опустошения так и не освоено. Пограничный населенный пункт, производства здесь практически нет, пока заметен алтайский скорняк, безусловный мастер своего дела. Шкуры ему привозят из подвалов замка, там их накопилось в большом количестве.
Но я не могу исключить определенных перспектив Дальнего Поста в области приграничной торговли. После того, конечно, как все неясности с «пакистанским направлением» будут утрясены. Скорее всего, придется повоевать.
Конвенций миротворческих у нас пока нет, и я готов осторожно рушить стереотипы местечковых разборок: чех-стеклодув уже сделал несколько специфических «колб» по чертежам Гриши — уложили в два таких «стакана» пару Ф-1, после чего Демченко скинул их с высоты. Как и ожидалось, запалы, после разрушения стекла, сработали, и эти авиационные недобомбочки исправно взорвались. Сейчас к разработкам подключились научники — инженерно-военно-научная тройка пробует новые варианты легкого бомбового оснащения. Надо будет — накроем с воздуха.
Блокпост тут, пожалуй, самый серьезный.
Уже два пулемета имеется. Домик блокпоста из толстенных бревен, обложен мешками с песком, узкие бойницы, два штыря антенн, прожектора, флаг анклава. РЛС позади поста, на отдельной вышке. По обе стороны дороги — окопы и стрелковые ячейки, за ними следят, даже бермы очищены от снега. Шлагбаум полосатый преграждает путь, в сотне метров поперек дороги лежит здоровенное бревно, возле него stop-табличка. Каждый раз они это бревно оттаскивают? Наверное, лебедка есть…
— Гриша, а если враг издали начнет?
— Не-а, — раньше Гонты отмел мое предположение Смирнов. — Там, в самых удобных и ровных местах, для самых ушлых у нас три мины собраны, на базе «клейморов», на радиоподрыве.
Это так, «клейморы» мне уже дают. По жесткому лимиту, как и два типа гранат, не более двух единиц любого из наименований в неделю. Странная логика у «снабженцев»: гранаты наши, мины — их «шалунихи». Взрывчатку «россыпью» — пока никак и никакую. Запрет: не хотят Смотрящие, чтобы мы тут супербомбы лепили, о чем я сразу сообщил нашим воинственным фантазерам, — мол, не вздумайте!
— Рискуете с радиоподрывом.
— Обесточиваем, когда наши плотно ездят.
— А мангруппа как быстро поспеет по тревоге?
— По нормативу, — уклонился прапорщик. — Так ведь Кордон в обязаловке впряжен, трех бойцов подкидывают на своей машине.
— На «запоре»?
— Угу. Они его перекрасили в камуфло. Точнее, переклеили пленкой. Ну и патруль на квадрах. Два постоянно на трассе — челночат.
Вижу я, как они «челночат».
Один, вот ведь удивительно, как раз тут и обретается — челночит за постом. Квадр, словно почувствовав мой интерес, взревел двигателем, проехал мимо открытого шлагбаума и направился к бревнищу. Интересно, интересно, ну-ка… Но презентации фокуса не случилось: водитель просто скатился в овраг, а потом легко выбрался наверх, уже за препятствием. Крутанулся в воздухе сизый дымок — и патруль неспешно покатил в сторону «паковской дороги». Где-то там сейчас работают орлы Демченко.
— Демон-то что сейчас в тех краях делает?
— Так минирует! — жизнерадостно ответил Гонта. — Все сходы с трассы в сторону Больших Полян перекрывает, чтобы не катались, падлы.
— Постой, это же вроде не его профиль?
— Ну мы типа по очереди, — странно замялся Гриша. — Типа помогаем друг другу.
Ясно. Сталкера тоже президента охраняют. Выкатились в даль темную — и блюдут.
«Минируют».
Ох, уезжать мне надо, а то все на ушах.
Торможу реальную работу.
В Белой Церкви имеются две производственные достопримечательности: соледобыча и восстановление храма. Соль — важный ресурс, египтяне и франки уже заинтересовались. Можно ее и каналом таскать, понятное дело. Но по себе знаю, «весовые позиции» всегда лучше брать на месте — уж очень дорог каждый грамм лимитированной поставки. А морская соль, кою теоретически можно добывать на Морском Посту, нам не нужна — горькая, грязная, чистить надо, воду фильтровать. На засолку не годится.
В поселке уже двадцать человек постоянных жителей, на соляной фабрике трудятся две семьи. Восстановление храма идет медленно. Впрочем, все по графику, Ковтонюк следит. Спешки особой в реанимации храма нет: огромного наплыва верующих у нас пока не наблюдается. Однако они есть и в восстановлении посильно участвуют, живут в отдельной «временной» избенке-самостройке.
Кузнец с Якубом уже прикидывают, как, где и из чего лить колокола. Предупредил: на большие металла не дам.
Отец Сергий, в миру Николай Карлов, с которым мы пару раз крепко пособачились, на деле мужик нормальный, понимающий, так что в будущем Белой Церкви я уверен. Солеварню посещать не стал: был на открытии.
А вот Город Мастеров мне интересен.
Так в народе уже прозвали «комплекс», устроенный в бывшем помещении поселкового магазина, где постепенно обосновываются наши ремесленники. Есть гончар, есть резчик по дереву — первые ложки и миски, еще не расписанные, мне подарил. Подогнал ему краски, но он совместно с научниками работает над рецептурой красок старинных, посконных, так сказать, сермяжных. Ковроткацкий станок из подвала с большими сложностями извлекли, теперь женщины его осваивают. На «привозных» нитках: нет у нас пока никакой шерсти, кроме, зараза, волчьей. Козы нужны! Ну долбаные франки, погодите…
