class="a">[207].
При этом следует отметить, что командиры, имевшие опыт партизанской борьбы, включали в свои группы местных жителей. Например, С. А. Ваупшасов еще на стадии формирования спецгруппы понимал, что имея в ее составе уроженцев Минска и Минской области, будет легче завязывать связи с местным населением, партизанами, подпольщиками и подпольными партийными органами[208].
Как уже отмечалось, крайне остро стояла проблема со снабжением партизанских отрядов и спецгрупп НКГБ БССР продовольствием, гражданской одеждой, а в условиях предстоящего осенне-зимнего периода – теплой одеждой.
В докладной записке от 27 октября 1941 г. заместителя начальника УНКГБ по Барановичской области капитана госбезопасности Н. С. Зайцева, возглавлявшего в июне – сентябре 1941 г. Червенский партизанский отряд НКГБ БССР, на имя заместителя наркома внутренних дел СССР И. А. Серова указывалось: «Первое время после того, как мы остались в тылу противника, очень трудно было организовать питание такой большой группы людей (в отряде на момент создания насчитывалось 55 бойцов), так как связей среди населения мы не имели и последнее из-за боязни репрессий со стороны немцев остерегалось поддерживать связь с нами, тем более, что мы все были в форме НКВД… На почве недоедания в отряде начались заболевания». Все это создавало дополнительные трудности, а порой приводило к гибели чекистов или срыву задания. Командир Березинского партизанского отряда лейтенант госбезопасности С. В. Юрин, называя причины выхода отряда из тыла противника, сообщал: «…руководимый мною партизанский отряд, будучи в летнем обмундировании и особенно без сапог, оказался в исключительно тяжелом положении. Нахождение в болотах вызвало массовые заболевания партизан»[209].
Эти и другие недостатки были отражены в директиве НКГБ СССР от 16 июля 1941 г. № 222 «О недостатках в организации партизанского движения». Эта директива была подписана Народным комиссаром государственной безопасности В. Н. Меркуловым ровно за четыре дня до того, как Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 г. органы государственной безопасности и органы внутренних дел были соединены в НКВД СССР под руководством Л. П. Берии, а В. Н. Меркулов был назначен его первым заместителем. Одной из причин такой резкой перестройки работы НКГБ СССР, вполне могли стать отмеченные выше недостатки в организации партизанского движения, в результате чего советское правительство посчитало целесообразным объединить оба ведомства в единый Народный комиссариат внутренних дел[210].
Серьезные недостатки при формировании спецгрупп и партизанских отрядов отмечались в Директиве НКВД СССР от 27 июля 1941 г. № 252 «Об организации партизанских отрядов и диверсионных групп, предназначенных для заброски в тыл противника», а также в указаниях НКГБ – НКВД БССР начальникам УНКГБ – УНКВД по Полесской и Могилевской областям от 20 июля и 1 августа 1941 г.
В частности, сообщалось, что «отряды и группы сколачиваются наспех, буквально за несколько часов из лиц, которые друг друга не знают, не умеют обращаться с оружием… Для отрядов и групп не выделяются проводники из местных жителей, не выдаются карты и компасы. Отряды и группы инструктируются коротко, в результате чего они не получают достаточно ясного представления о том, что и как они должны делать. Вопросы одежды, питания совершенно не продумываются». В документах делается вывод о том, что «в итоге такие отряды и группы в лучшем случае разваливаются, не доходя до линии фронта, а в худшем – попадают в руки противника и расстреливаются. Такая организация не только недопустима, но и преступна…», и предписывается в дальнейшем «направлять в тыл противника только такие группы и отряды, которые в результате тщательной подготовки действительно могут справиться с возложенными на них задачами». Отдельным пунктом категорически воспрещалось «отправлять партизанские отряды одетыми в чекистскую форму»[211].
В докладной записке НКВД БССР в НКВД СССР «О результатах разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника» в сентябре 1941 г. также указывалось, что при организации партизанских отрядов из состава сотрудников НКВД были допущены ошибки. В документе отмечается, что отряды оставлялись на оккупированной противником территории без достаточного вооружения, одежды, продовольствия. Кроме того, у них не было связи с партийными организациями и советским активом, оставшимся для подпольной работы. По этим причинам отряды не могли развернуть партизанское движение[212].
Репрессии второй половины 1930-х гг. также сыграли свою негативную роль. Возглавлявший в начале Великой Отечественной войны Особую группу при НКВД СССР П. А. Судоплатов указывал на острую нехватку квалифицированных кадров. Он даже инициировал перед Л. П. Берией освобождение из тюрем бывших сотрудников разведки и госбезопасности, однако большая их часть к этому времени уже была расстреляна[213].
Отрицательно сказывалось на организации НКГБ БССР партизанского и подпольного движения в тылу врага отсутствие скоординированного взаимодействия руководства Наркомата госбезопасности республики с командованием советских воинских частей, действовавших на территории Белоруссии, а также между отдельными территориальными подразделениями НКГБ БССР. Имели место случаи, когда чекистские отряды и группы принимались отступающими частями Красной армии за вражеских диверсантов и подвергались аресту или разоружению.
Например, командир Дзержинской опергруппы старший лейтенант госбезопасности Г. Г. Старинов в рапорте С. Г. Духовичу от 4 августа 1941 г. сообщал: «…вся работа, проведенная нами, пошла насмарку, отходившие части РККА меня и других отрядовцев задержали и под угрозой уничтожения как диверсантов провели по селу и держали до тех пор, пока не приехали представители милиции и райкома партии, только после их вмешательства мы были освобождены…». Также 3 июля 1941 г. во время выполнения задания 187-й стрелковой дивизией были разоружены бойцы Быховской оперативной группы НКГБ БССР. После допроса командира группы оперативными сотрудниками отдела военной контрразведки дивизии оружие чекистам было возвращено[214].
Не всем спецгруппам удалось решить поставленные задачи, особенно в первый период войны. Из-за отсутствия опыта и должной подготовки, а также, порой, спешки при комплектовании групп, часть из них погибли, другая часть ушла в подполье, затаилась в лесах, распалась либо вышла за линию фронта, отдельные бойцы, потеряв связь со своей группой, вступали в партизанские отряды. К июню 1942 г. из направленных на оккупированную территорию Белоруссии спецгрупп и отрядов на связи осталось менее 13 процентов[215].
Судьба отдельных спецгрупп до сих пор неизвестна. Так, пропавшими без вести считаются спецгруппы «Грозный», «Скоромного», «Связисты», «Тихие», «Ильина», «Голубева» и ряд других, связь с которыми была потеряна, попытки установить их местонахождение не дали результатов. Основными причинами этого являются поспешность при подготовке групп, их слабое вооружение, отсутствие связи[216].
В то же время группы и отряды, возглавляемые опытными и хорошо подготовленными командирами, действовали весьма успешно. Чекисты, прошедшие партизанскую войну в Западной Беларуси в 1920-е гг. и гражданскую войну в Испании, обладали необходимыми знаниями, умениями и навыками, ставшими основой организации боеспособных партизанских отрядов, а также высокого уровня результативности их деятельности. В частности, С. А. Ваупшасов, К. П. Орловский, В. З. Корж, А. М. Рабцевич стали легендами Великой Отечественной войны,
