Он знал, конечно, что они были мертвы. Те глупые люди приплыли к этому берегу в поисках утерянных сокровищ Дорнрайса. Он не видел их, но заметил их корабль в гавани, знал, когда они высадились, как зараза, на его берега, готовые начать разрушение.
Они даже не начали. Он слышал их крики ночью. И когда она посетила его позже, покрытая их кровью, она улыбалась, радовалась.
«Жаль, тебя не было на моем маленьком празднике, — прошептала она ему на ухо. — Тебе понравилось бы!».
Он ощущал ее сейчас, ее руки обвивали его сзади. Он вдыхал и ощущал ее запах, ее сладкую гниль. Яд ее шелковистых губ щекотал его ухо, превращая кровь в воду.
О, боги, почему он покинул башню? Он знал, что не стоило. Он должен был помнить!
Шорох побеспокоил воздух за его спиной. Он повернулся и чуть не заметил… что-то. Что-то гибкое, похожее на змею. Его пальцы сжались на книжке под мантией. Он не хотел ее доставать, ненавидел использовать силу, которую не мог вернуть. Он был таким уязвимым. Каждый день, каждый час его сила становилась все меньше.
Крик разбил воздух. Тихий, далекий. Разносился эхом из дальней части дома. Сверху?
Он замер, его душа застыла в миг нерешительности, миг, который он ощущал себя совсем не готовым. Разум говорил ему бросить это дело, оставить девушку ее судьбе. Ее предупреждали. Это была не его вина. Не его вина. Не его…
Соран Сильвери, рыча, бросился действовать. Он вытащил книжку, открыл ее перед собой, пока бежал на крик.
* * *
Нилла потерла сонные глаза ладонью. Если она потрет сильнее, вернет себе адекватное состояние. Или отгонит тени библиотеки. Но, когда она убрала ладонь, голова была такой же глупой от усталости, и свет угасал за заросшими окнами.
Нилла стояла высоко на одной из стремянок, зацепившись за перекладину локтем, вздохнула и посмотрела на пол под лестницей, усеянный книгами, которые она откладывала для проверки позже. Она нашла свечи и спички на полках, зажгла около дюжины, расставила их на разных столах. Одна свеча трепетала на полке перед ней, создавая золотую сферу света.
Но никакие свечи не могли скрыть правду. Солнце садилось. Она проведет ночь в Дорнрайсе.
— Зараза, — пробормотала она. Оставив свечу угасать в подсвечнике, она спустилась по лестнице, села, скрестив ноги, в круге своей юбки среди стопок книг, разглядывала их обложки, пытаясь определить, могла ли какая-то из этих книг быть той, которую искал Гаспар.
Было несколько кандидатов, кожаные переплеты были с узорами цветов, может, роз, может, нет. Когда она проверила слова внутри, они были не похожи на заклинания. В одной были мелкие буквы, которыми описывались жизни и времена королей и королев Сэрита в скучных деталях. В другой был шрифт с завитками и сладкая поэзия, от которой у нее сводило зубы.
Но розы были на обложках. И откуда ей знать, были ли это нужные книги заклинаний? В этих строчках могла быть магия, которую она не ощущала.
Но она ощущала силу от гримуаров в Эвеншпиле. Если Гаспар так хотел Розовую книгу, она должна быть сильной.
Нилла взяла книгу, повернула ее и отложила. Она повела шеей и плечами, они трещали. Она лазала по лестнице туда-сюда часами, вытаскивая книги и убирая их, поглощенная работой. И она едва задела поверхность.
Ее колени дрожали, она пошатнулась между свеч и книг, шагая к сумке, которую она опустила на одно из кресел, похожих на троны. Она вытащила оттуда горсть фиников, которые взяла до этого. Вдруг оголодав, она плюхнулась в кресло и съела все, впиваясь в сладкую твердую плоть. Они слишком быстро кончились, и она отклонилась в кресле.
— Что теперь? — ее голос звучал странно в просторной библиотеке. Она несколько часов не давала себе думать о мертвых пиратах. Но теперь, когда ее окружила тьма, воспоминание об их истерзанных трупах вернулось.
Она поежилась. Она не хотела оставаться на ночь в этом месте. Она могла устроиться на ночлег в одном из заброшенных зданий у пристани? Одно из них должно подойти хоть на ночь.
Кого она обманывала? Одна ночь?
Она посмотрела на полки книг вокруг нее, и ее желудок сжался.
— Хорошо, что Гаспар дал мне три недели, — прошептала она. Качая головой, Нилла посмотрела на свои ладони, вяло лежащие на коленях.
Картинка мелькнула в голове: туманный берег и три фигуры, пропадающие вдали, пока она уплывала все дальше. Две фигуры стали пятнами в ее памяти, но третья выделялась четкостью.
Сэм. Стоял рядом с тем монстром-мифато. Его лицо было полным сожалений, стыда. И страха. Сэм предал ее, догнал и поймал, отдал ее Кловену, словно безделушку с хорошей ночи кражи. Ее Сэм.
Что за глупости? Он был не ее Сэмом. Он никогда им не был. Он был питомцем ее матери, Нилла играла с ним, но это давно прошло. Почему ее должно удивлять, что он легко выдал ее начальнику? Почему ее удивляло, что, хоть он ощущал сожаления и вину, он просто стоял там и дал отослать ее в проклятые воды, не возразив?
Она была одна. Одна была одна с падения матери. У нее был папа, конечно, но она заботилась о нем, он не мог заботиться о себе.
— Папа, — прошептала она и закрыла глаза, которые жгло от подступающих слез. Что он будет делать без нее? Госпожа Диргин выгонит его с чердака, если он не заплатит. Как он, с его милым лицом, нежным голосом и мягкими ладонями, сможет набрать хоть половину суммы в грязи Драггс?
Если он не умер уже от шока из-за избиения Кловеном…
Эта мысль была такой резкой и жуткой, что Нилла содрогнулась. Она встряхнулась и моргнула пару раз. Она задремала? Может, немного. Тени в комнате сгустились, несколько ее свеч угасли.
Нет, стойте…
Она села прямо в кресле, оглядела комнату. Все свечи погасли, мягко дымились, словно их задули одним выдохом. Но в комнате было не так темно, как она ожидала. Она все видела четко. Вокруг стремянки были стопки книг. Ее сумка лежала на полу у ее ног. Она могла различить узор, вышитый на подлокотнике изящного кресла напротив нее. Каждая нить была четкой, но будто лишенной цвета. Лишенной жизни.
Нилла выдохнула. Дыхание собралось белым паром перед ее лицом, почти сияло. В комнате стало холодно. Конечно, солнце село, а она не развела огонь в камине.
Почему казалось, что этот холод был не совсем… холодом? Это было как нечто покалывающее. Эмоция… которую она не хотела называть. Даже в голове. Но мысль была там, и Нилла не могла ее отогнать.
«Страх».
Она вдохнула и встала. Дрожь пробежала по ее шее сзади, она резко повернулась. Но там ничего не было, кроме высокой спинки кресла, а дальше — высокие стены книг. Изящная лепнина вдоль плинтусов была острой, и Нилла видела ее четко, хоть источника света не было.
Нилла обвила руками тело. Паника подступала к ее горлу, но она стиснула зубы. Призраки вышли поиграть? Все это привело к известным историям, которые она слышала?
