потом вы нашли тот труп на ферме. Мама так надеялась, что это Лиля, она мечтала, что мы устроим похороны, попрощаемся с ней по-человечески. Когда она узнала, что нашли не Лилю, это ее просто раздавило. Ей и так было очень плохо, а после стало совсем ужасно. Она пьет уже третью неделю. А что с мамой?
– Мама в реанимации. Твой папа и старший брат скончались на месте пожара.
– Господи, зачем Настя это сделала?
– Думаю, что она хотела одним махом убить двух зайцев – избавиться от единственного человека, который знал, что она – убийца, и убрать всех потенциальных конкурентов в борьбе за возможное наследство. А зачем вы с Настей продали кулон? Вы не боялись, что на вас выйдут по нему?
– Это все Настя. Я узнал про то, что она забрала кулон, когда мама съездила на его опознание. Настя была уверена, что на нас не выйдут, она поехала продавать кулон в одежде своего отца, скорее всего, цыган принял ее за мальчика-подростка.
– Так и было.
– Матвей, а Настя знала, что малышей дома нет?
– Не знаю. Вполне могла не знать, она же к нам поздно пришла, когда малыши уже должны были спать. Она к ним в комнату не заходила, а то, что детей дома нет, ей никто не говорил.
Ника помолчала и наконец задала вопрос, который давно ее волновал:
– Матвей, а почему именно сосновая ветка? Почему именно так ты отметил могилу своей сестры?
– А тут все просто. Это все Настя придумала, – говоря о своей юной подружке, Матвей улыбнулся. – Вы знаете, у Насти папа раньше работал в милиции, он был в группе, которая искала маму Миши. Он тоже, как и моя мама, как-то пьяным ударился в воспоминания, рассказывал про таксиста, про ветку, про то, как убийца приходил водку пить на могилу… Ну Настя и придумала воткнуть ветку, она сказала, что так все еще сильнее будут думать на Голицыных. Она же придумала, что Лилькин телефон надо сжечь.
– Настя у вас прямо мозговой центр. А почему ты, взрослый парень, во всем ее слушался? Почему предал мать, память сестры, почему? – Ника не могла понять, как можно было молчать, видя каждый день горе матери и отца.
– Вы просто не понимаете… Настя – она необыкновенная. Она – очень умная, вы себе не представляете…
– И, главное, очень добрая… – Ника поняла, что в своих представлениях о нормах морали и нравственности Матвей Кондратюк недалеко ушел от своей любимой.
Допросив Матвея, Ника вышла из палаты интенсивной терапии и в коридоре столкнулась с Михаилом Михайловичем Голицыным.
– Ника Станиславовна, удалось что-то выяснить? Кто поджег Кондратюков? Господи, Алина все еще в реанимации, без улучшений.
– Их подожгла Настя Мишина. И Лилю она убила. – Ника кратко изложила уже известные ей обстоятельства. – Вы знали, что Алина Лазаревна – дочь Лазаря Левенталя?
Голицын кивнул в ответ и предложил отойти к окну.
– Да, я все знал. Если вы читали дело об убийстве моей жены, то вы должны знать, что у меня и Алины был роман. Он длился на протяжении многих лет.
– А почему она не ушла от своего мужа к вам? Я вообще не могу понять, как можно с этим Кондратюком прожить столько лет, – недоумевала Ника.
– Она была ему очень обязана. Он же спас ее. Ему поручили ее ликвидировать как свидетельницу убийства ее жениха. Он вывез ее в лес, где он и его подельники уже многих таких «ликвидировали». И пожалел. Спрятал ее ото всех, тайком вывез сюда. Я думаю, что для вас уже не секрет, что они жили здесь по поддельным документам, под чужой фамилией.
– Подождите, а как Алина Лазаревна хотела, чтобы ее отец нашел ее, если она так хорошо спряталась?
– Да не хотела она ничего. У нее после смерти жениха и собственного чудесного спасения от бандитской пули что-то перемкнуло в голове. Она отца своего возненавидела. Слышать о нем ничего не хотела.
– А зачем она рассказала про своего отца Насте и Лиле?
– Да по пьянке. Алина, к сожалению, в последние годы стала пить. И с пьяных глаз проболталась девчонкам, что она не из простой семьи. Она очень жалела потом об этом, рассказывала мне, что Настя очень некрасиво себя повела, стала ее уговаривать немедленно связаться с отцом, попросить денег. И вы хотите сказать, что Настя из-за этого убила троих человек и чуть не убила Алину и Матвея?
Ника горько усмехнулась:
– История знает примеры, когда убивали и за меньшее. Михаил Михайлович, а вы-то как оказались на месте пожара?
Голицын-старший сложил пухлые ручки на груди и ответил:
– Я переписывался с Алиной, понял, что она сильно пьяна, и решил подъехать забрать близнецов, чтобы с ними ничего не случилось. Сердце было в тот вечер как-то не на месте. Подъехал, а там уже все полыхает. Ну я недолго думал, сразу в дом кинулся. Чудо, конечно, что детей дома не было. Им бы хватило дымом надышаться. Уму непостижимо, что это сделала Настя. Никогда бы на нее не подумал… Знаете, я очень ее люблю, я даже жену так не любил. Если бы я не вытащил ее из горящего дома, я не знаю, как бы я жил дальше.
– Не могу понять, как же вы при такой сильной любви допустили, что любимая женщина будет жить в таких условиях? – удивилась Ника.
– А это все Алина. Она, знаете, из тех, кто любит сам за всех решать, как им надо жить. Для себя она выбрала нести свой крест с Кондратюком в благодарность за чудесное спасение в прошлом, для меня – куковать одному, без любимой женщины. И главное, она искренне верит, что там правильно и хорошо. Все в ней люблю, кроме этой черты характера – этой упертой категоричности. Из-за нее наша жизнь на много лет оказалась испорчена, и не знаю, получится ли склеить что-то сейчас, – грустно сказал Голицын.
Оказавшись в клетке кабинета следственного изолятора, Настя Мишина перестала отрицать очевидные факты и решила, что пришла пора разыграть карту милой, невинной девочки – жертвы обстоятельств. Ее отец и адвокат, присутствовавшие при допросе, сначала слушали ее не без сочувствия.
– Ну да, мы в тот вечер с Лилькой поссорились. Я ее толкнула, она упала, ударилась головой об дерево. Я не хотела ее убивать, это случайно получилось, – Настя наивно разводила руками, делала удивленное лицо и вообще всячески страдала. – Я была просто в шоке, не знала, что делать.
– По этой причине
