которая долго замалчивалась.
Но борьба идей выражается по-разному, иногда в виде мордобоя, например в Государственной Думе, чему мы были свидетелями, иногда в низменных конфликтах, замешанных на зависти.
Курляндский считал, что борьба научных идей должна нестись в корректной, академической форме.
Это была его позиция.
Так считал он. Но не другие.
Как показало время, теоретические основы ортопедической стоматологии, заложенные В. Ю. Курляндским, живы до сих пор, охватывают основные направления науки, развиваются и сегодня.
Он создал многое. Много не успел. Перед смертью он работал над несколькими научными трудами. Кроме того, ему очень мешали. Например, он боролся против употребления в протезировании стали, вредной для здоровья и разработал специальные сплавы, которые заменили бы сталь.
Десять лет он старался внедрить эти сплавы. И десять лет один провинциальный профессор писал во все инстанции отрицательные отзывы.
Известный ученый-стоматолог не был допущен редактором журнала, профессором Васильевым, на страницы профессионального журнала. Курляндский переживал эту несправедливость, но однажды сказал:
— Возможно, Васильев подтолкнул к написанию книг: так как я не мог публиковать статьи, пришлось писать книги.
Но этого противникам Курляндского было мало.
Из статьи Вадима Николаевича Копейкина («Школа Курляндского»): «Как всегда, вспомним историю, нашлись завистники и противники, которые ополчились не только на новое учение и новые направления, ничего взамен не предлагая, но и ополчились против него самого».
Была организована и проведена масштабная акция по уничтожению Курляндского как ученого и как личности. Вдохновители и организаторы акции нашлись в самом институте.
Вот как это было.
В Омске проходил очередной съезд стоматологов. В день открытия, когда делегаты стали заполнять зал заседания, на каждом кресле они обнаружили экземпляр газеты «Советская Россия» с фельетоном. В этом фельетоне говорилось, что профессор Курляндский использовал книгу Л. Шаргородского, что у своего аспиранта Доронина и зубного техника Айфеля украл идею моделирования процессов сопротивления костных тканей на моделях из эпоксидных смол и моделирования зубов из гипса.
Попасть в фельетон в советское время означало: быть уволенным с работы, исключенным из партии и всячески осуждаемым на всех собраниях, во всех отчетах.
Можно себе представить, скольких нервов, здоровья стоила эта гнусность. Место было выбрано подходящее — съезд, время — день открытия, и каждый делегат «облагодетельствован» номером газеты.
Естественно, в институте создали комиссию, собрали партийное собрание, осудили и постановили…
Два часа сидели в скверике на площади Моссовета под сенью сурового всадника Долгорукого Председатель Госплана Николай Константинович Байбаков и профессор Курляндский и думали извечную русскую думу: «Что делать?» Байбаков, хорошо знавший, как умело интриги плетут «наверху», сказал: «Надо каяться!» Но дух борьбы был свойственен Курляндскому. Это была не первая несправедливость, с которой ему приходилось сталкиваться. И он решил не сдаваться.
История первая — с Шаргородским. В институте на кафедре ортопедической стоматологии преподавал Лев Шаргородский. Курляндский ему очень симпатизировал и ценил как специалиста, но считал, что для того чтобы преподавать студентам, надо иметь научное звание. Лев Шаргородский писать не умел. Курляндский помогал ему написать диссертацию, а для скорости дал свои книги и учебник, предварительно отметин карандашом куски, которые надо было использовать. Шаргородский их аккуратно переписал, использовал иллюстрации, защитил диссертацию под руководством Курляндского, а (ютом диссертацию издал отдельной книгой, не удосужившись переработать переписанные куски и заимствованные иллюстрации. Потом были переизданы труды Курляндского.
Так части текста из книги Шаргородского полностью совпали с текстами Курляндского.
История вторая — с Дорониным и зубным техником Айфелем. У Курляндского была страсть следить за исследованиями в разных областях науки. Так однажды он познакомился с молодым ученым доцентом Геннадием Хесиным, заведующим лабораторией сопротивления материалов в Московском строительном институте. Проблемой состояния костных тканей Курляндский интересовался еще со времен войны. И у него возникла идея изучить сопротивление костных тканей челюстей в лаборатории Хесина.
Был подобран подходящий по свойствам материал — эпоксидная смола, в лаборатории была создана специальная аппаратура, и началось исследование.
Курляндский был очень увлечен исследованием. Опыты можно было проводить в лаборатории только в нерабочее время. Каждый вечер в течение нескольких месяцев профессор из института ехал в лабораторию. Работали там допоздна. Однажды, вернувшись часам к 12 ночи, усаживаясь за ужин он сказал жене:
— Я сегодня не очень голодный, меня лаборанты покормили. Знаешь, это очень вкусно — свежий огурец с черным хлебом и сладким чаем!
Опыты проходили успешно, Курляндский был очень доволен. Спустя какое-то время у него появился аспирант, Доронин, которому он и предложил разрабатывать эту тему в диссертации.
В фельетоне было написано, что Курляндский украл авторство у своего аспиранта и зубного техника.
В райком партии парткомом института были переданы материалы партийного собрания, осуждающие профессора-плагиатора. Очень немногие (два-три человека) выступили в защиту Курляндского. Среди них был профессор А. И. Евдокимов.
И жестко и жестоко спланированная акция провалилась. Продажный фельетонист вскоре был исключен из Союза журналистов, на его счету оказались и другие грязные поступки.
Главный редактор газеты «Советская Россия» пригласил к себе Вениамина Юрьевича Курляндского, принес свои извинения за публикацию непроверенных фактов. Он сказал, что в советской прессе не принято давать опровержения, и этого он сделать не может. Он предложил Курляндскому написать статью о стоматологии, которую поместят в «Советской России», и это будет своеобразным оправданием.
Работоспособность Курляндского, плодотворность его идей и трудов были настолько велики, что некоторые ученые, которые были не в состоянии работать столь же эффективно, шли по ложному пути, стараясь всеми силами мешать, клеветать, раздувая заведомо ложные, преднамеренно порочащие ученого факты, старались свалить колосса, видимо, чтобы упрочить свое собственное реноме.
Так, совершенно беспрецедентно, на основании голословных обвинений и подтасованных фактов было трижды в течение месяца проведено голосование о соответствии занимаемой должности заведующего кафедрой. И трижды, несмотря на нажим, совет профессоров поддержал В. Ю. Курляндского. Но каков был агрессивный напор!
«Это было летом. Мы жили на даче, — вспоминает дочь Курляндского. — Тревога висела в воздухе. К нам постоянно наведывались друзья и коллеги отца. А его аспиранты Вадим Копейкин, Виталий Миликевич и его жена, тоже аспирантка, Видена Измайлова каждый день сопровождали отца из института на дачу. Он был за рулем и ребята волновались за него.
Впоследствии Вадим Копейкин и Виталий Миликевич защитили кандидатские и докторские диссертации и руководили кафедрами ортопедической стоматологии: В. Копейкин, как преемник Курляндского, в Москве, В. Миликевич — в Волгограде».
Интересно, как он сам относился к заимствованиям.
Однажды, просматривая новую брошюру по стоматологии, Курляндский воскликнул:
— Одна, две, три, четыре страницы подряд, слово в слово, запятая в запятую из моей книги.
— Профессор, что же вы предпримите?
— А ничего! Написано-то все правильно. Курляндскому автор подарил с дарственной надписью учебник
