Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Освободиться.
Отслониться.
Открыть дверь.
И продолжить путь.
Совсем как герой Рассела Кроу в «Играх разума».
У меня даже все получилось. Призрак больше не прикасался и не пытал уши потрясающим голосом. Знакомый аромат растворился в запахе лекарств и апельсинов.
Напрягло лишь одно. Уже в самой палате, после обмена приветствиями с Левданским, странности не закончились. Из тех же «Игр разума» я четко знала – групповых галлюцинаций не бывает, каждая крыша съезжает по-своему.
Но старик дважды сказал слово «здравствуйте». И после того как посмотрел на меня, уставился взглядом за спину. Туда, где по ощущениям находился мой глюк.
– Дамир, Дарья, извините, что отвлек вас от дел.
Моя хлипкая надежда на знакомство с местным мозгоправом покрылась мелкими трещинками и стеклянными осколками рухнула на пол.
– Спасибо, что вы оба приехали.
Старик откашлялся, тяжело приподнялся, а я как стояла, так и села. На тумбочку. Даже не поглядев заранее, свободна ли она.
* * *
Прийти в себя удалось далеко не сразу. Мне было дико стыдно перед Антоном Павловичем, но из его первых слов запомнилось только «красивая пара» и «рад был познакомиться». Потом он говорил что-то про усадьбу. О счастливых годах в ней. О хозяйстве и работниках.
Мой мозг по привычке сортировал эту информацию на расходы и доходы, умножал ставку земельного налога на гектары. Прикидывал, как получить льготы. А глаза до белых зайчиков косились на высокую фигуру справа.
Это точно был он. Высочество. Величество. Осеменительное превосходительство. С еще большими тенями под глазами. С новой складкой между бровей. С чувственными губами, которые впервые на моей памяти не улыбались.
Красивый как демон и уставший, как загнанная лошадь.
Тот самый герой-любовник, чья голова должна была испытать на прочность мою старенькую чугунную сковородку, а яйца – садовые ножницы Сони. Не сразу! За сомнения и прочие гадости, которые пророчила ведьма-помощница.
– Я, когда увидел вас в своей усадьбе, так обрадовался...
Левданский продолжал. Душевно, с улыбкой. Будто мы не в больнице, а в ЗАГСе, и дальше начнется про «лодку любви» и «невидимую нить».
Чувствовалось, что он готовился, ждал. Не спрашивая, почему до сих пор не женаты, пел дифирамбы усадьбе и нам. А я ощущала, как все мои обиды, страхи лопаются мыльными пузырями, оставляя лишь одно желание. Дурацкое! Женское! Необъяснимое! Уложить его сиятельство спать, отключив все телефоны и послав к чертям всех помощников.
Что там было про дурную голову беременных? Все правда!
* * *
К концу рассказа Левданского умнее моя голова не стала, но вот потяжелела основательно. Понять, для чего старик созвал нас с Дамиром у себя в палате, так и не удалось.
Среди комплиментов и рассказов об усадьбе не прозвучало ни одного вопроса или просьбы. Антон Павлович к нам даже не обращался! Только говорил, жадно пил воду и снова говорил.
Если бы не четкая речь, я решила бы, что он не в себе. Учитывая состояние здоровья, это было простительно и понятно. Но долгий получасовой монолог лишь подтверждал вменяемость – сумасшедший не мог так четко оперировать цифрами, датами и именами.
Не знаю, где бы я взяла смелость, чтобы уточнить, зачем мы здесь. Вопрос так и висел в воздухе. Но, на моё счастье, у князя этой самой смелости оказался вагон и маленькая тележка.
– Мы с Дарьей Юрьевной очень переживаем за вас и сожалеем, что ничем не можем помочь, – начал этот дипломат. – Если у вас есть какие-нибудь желания, мы обязательно постараемся их выполнить.
Произнесено это было с таким нажимом и уверенностью, будто Абашев уже встречался со стариком и что-то знал.
В ответ Антон Павлович просто обязан был сказать, что такого мы должны выполнить. Но вместо этого Левданский рассыпался новой порцией хвалебных речей. Припомнил своего героического дядьку, который «был очень похож на Дамира». Его молодую беременную жену с длинной косой. Но снова не выдал и грамма правды о своей задумке.
– Дорогой друг, мы провели в вашей усадьбе прекрасную неделю и готовы отблагодарить за гостеприимство. Скажите только как! – Дамир не сдавался.
Со стороны разговор двух мужчин казался соревнованием в словесности. Оба плели кружева из слов. Оба заставляли меня силой мысли глушить желание зевнуть.
К сожалению, Левданский оказался крепким орешком. Третий акт похвалы превзошел первые два. И уже скоро из режима «дипломат» князь переключился в «бульдозер».
Протянув старику стакан с водой, он прямо спросил, что тот ждет от нас. Но вновь получил фонтан радушия и восторгов.
Дворянско-партизанское прошлое невозможно было пробить ничем. Антон Павлович точно зачем-то нас звал. Он ясно осознавал это. И молчал!
Ума не приложу, как бы мы выпутывались, но спасла всех медсестра. Заглянув в палату, она возмущенно начала причитать о покое пациента и окончании времени для посещений.
После ее пламенной речи, простившись со стариком, Дамир буквально вынес меня из палаты. Произошло это настолько быстро, что мой расслабленный за долгую беседу мозг заскрипел шестеренками. Секунду назад я сидела на тумбочке и с трудом сдерживала слезы. А теперь не знала, как вдохнуть, как выдохнуть и вообще – как поднять взгляд.
Шок, который за время встречи немного прошёл, набросился с новой силой. И от вида нависшей надо мной двухметровой широкоплечей фигуры папочки-князя по спине прокатилась холодная волна.
* * *
«Попандос» – так, кажется, Мэрилин называла те «прекрасные» моменты, когда нужно было что-то делать, а возможности не оставалось. Ещё «задница» – но это уже термин не начальства, а девочек.
Сейчас вспомнились оба. А еще захотелось провалиться сквозь землю.
Я в упор не понимала почему – недоступное высочество, которое не умело пользоваться презервативами, было среди нас лишь одно. Точно не я! Но взгляд карих глаз пронизывал насквозь.
Подозреваю, на нервах и гормонах мог случиться обморок или истерика. Предугадывать собственные эмоции я пока ещё не научилась.
Но рассудок, который по ощущениям весь день был в отгуле, решил, что пора спасать будущую мать двоих детей.
– Если ты хочешь о чем-то меня спросить, давай перенесем это на завтра. Я совсем без сил.
Для пущей убедительности я захлопала ресницами и сделала несчастный вид. С бывшим это прокатывало. С Мэрилин – пятьдесят на пятьдесят.
Князь, словно тигр, вместо свежей мясной вырезки получивший морковку, лишь шумно выдохнул.
– Завтра будет непросто, – потер лоб.
– Только не говори, что твоя помощница не забронировала номер в отеле, – умная мысль пришла с опозданием.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
