круги и точки, то вижу пистолет, нацеленный в голову.
— Костя, Костя. Признаться ты мне даже нравится начал — произносит Рогозин
— Папа? — женский голос доносится откуда-то вдалеке.
— Все хорошо, солнышко. Папа исправит ситуацию. Вернись — пока пытаюсь сфокусировать все еще расплывающиеся фигуры, Шаповалов сумел усадить дочь в один из черных джипов и вернуться.
Хочу встать, но сильная боль пронизывает тело острыми иглами. Чёрные маленькие точки в глазах, словно мелкая мошкара, не дает оценить полноценно ситуацию. Четко понимаю, справа от меня стоят четыре внедорожника. В одном вижу Асю. Женский голос принадлежал точно ей. Да и голос Юрия Ростиславовича звучит мягко, когда обращается к дочери. Рад, что в порядке. Надо было и самому пристегнуться, но снова поступил опрометчиво. Отклоняю голову назад, на корпус разбившегося автомобиля, понимаю, мои люди мертвы. Один вылетел через лобовое стекло и лежит напротив, другой водитель, повис на руле, в неестественной позе. Очевидно при ударе сломал шею. Выбраться из передряги, чтобы погибнуть в автокатастрофе.
— Где груз? — вырывая из раздумий продолжает Рогозин
— Какой?
— Хотел подставить. Выяснил и слил информацию. Наверняка рассчитывал, что нас убьют. Но пошло не по сценарию. Схватили Асю и примчался лично спасать. Угодив в ловушку.
Смотрю и не могу ничего произнести. Рогозин прав. Рассчитывал, те ребята расправятся, уберут. Но не хотел втягивать в это Асю. Невиновные вновь страдают. Все же удалось спасти девушку. Вот только успеют ли спрятаться. Авторитеты не прощают предательств и подстав.
— Ты же не хочешь, чтобы Ася пострадала? — подхватывает Шаповалов — Не будь моя дочь все еще дорога тебе, не примчался бы. Рискуя жизнью.
— Папа, как можешь? — Ася вновь делает попытку выбраться из машины. Но отец дает команду, охранник грубо толкает в салон и садится за руль, быстро развернув массивный внедорожник помчался вперед. Юрий Ростиславович продолжил, как только видит габариты задних огней: “Не к чему находится здесь. Говори, щенок”
Внимательно смотрю и усмехаюсь, чем ещё больше раздражаю дружков.
— Ну и черт с тобой — не выдержав цедит Рогозин. Затвор пистолета. И четкая мысль, не смогу увидеть месть. Свой план. Бывший друг прав. Влип из-за юбки. И Леся. Не извинился лично. За все, что сделал. Использовал. Обижал. Отталкивал. Избили из-за меня.
Секунда. Две. Три. Слышится падение. Звук битого стекла. Не сразу понимаю, происходящее.
— Что? Кто? — взволнованно произносит Шаповалов, когда один за другим охранники стали падать. На земле быстро растекалась кровь, а дырки в голове говорили о точном попадании с одного выстрела.
Быстро использую ситуацию. Собираю остатки сил, и выбиваю пистолет из рук Рогозина. Мужчина не успевает ничего понять. Мгновенно перекатываюсь за обломки автомобиля. Николай и Юрий убегают в противоположную сторону.
— Кто ты? Покажись? — в голосе явно были нотки волнения, но не настолько сильные. Все таки, отец Аси, бывал в «боях», умеет взять контроль над эмоциями.
В ответ лишь тишина. Гнетущая. Мне становится понятно. Догадался о снайпере. Только один человек на такое способен. Бесшумно. Быстро. Точно в цель. Укрытия не видно. Если бы захотел убить разом, то в живых бы не оставил. Предоставил право выбора мне.
Струйка крови стекает по шеи. Перехватываю рукой, но капли упорно пробиваются сквозь пальцы. Плохо дело, голову разбил сильно. Прочищаю горло и твердо, как ни в чем не бывало произношу.
— Уходите. Даю шанс.
— Где гарантии?
— Их нет — скрывая боль издаю смешок.
Не могу даже двинуться с места, но судя по звукам друзья пробираются к одному из джипов. Выкидывают труп водителя, словно мешок с картошкой и быстро нажимают на газ. Рёв мотора пронзает тишину. Клубы пыли подхватывает ветер и разбрасывает недалеко от моего укрытия.
Темнота становится все ближе. В глазах начинает мерцать. Опускаю голову и вижу кровь. Футболка вся пропитана ей. В момент удара накрыл Асю. Осколки битого стекла врезались прямо под ребра, когда машина перевернулась. Кажется, одна из них оказалась слишком острой.
— Хреново выглядишь — отлипаю глаза и вижу сначала расплывающийся силуэт, затем лицо. Мужчина присел на корточки напротив и сомнений никаких не осталось.
— Как узнал? — закашлявшись произношу, не пытаясь скрыть обессиленное состояние.
— Гулял, услышал звук. Думал случилось чего, помощь кому нужна. А это всего лишь ты оказался.
— Огорчен?
— Разочарован — оба усмехаемся, а друг помогает подняться.
— Держись за меня. Придётся немного пройтись.
Нет сил возражать и что-то отвечать. Каждый шаг даётся с трудом. Темнота полностью овладевает. Перед глазами все плывет. Друг уже несет на себе.
— Как же обещание, которое дал супруге?
— Лана ничего не узнает. С детьми отправил подальше от сюда. Вот и машина.
— Обязательно расскажу — смеясь произношу и спасительно отклоняюсь на сидении.
— Вот и помогай в следующий раз.
— Не думаю, что будет следующий раз — бубню, и полностью отключаюсь.
— Будет. Не из таких переделок выбирались — с усмешкой произносит Тимур Адьялов. И это последние четко услышанные слова.
Держусь какое-то время, слышу вдалеке подбадривающие слова друга. Затем спасительная темнота уносит сознание. Становится даже легче дышать. Тело наполняется лёгкостью. Словно могу полететь. Машина стремительно набирает скорость. Голос Тимура звучит все дальше и дальше. Не различимо. Это конец?!
Солнечные лучи уже затопили комнату. Медленно поднимаюсь, боль от полученных травм немного притупилась, но никуда не ушла. Чувствую слабость, но нужно вставать и начинать понемногу двигаться. Возвращаться к делам. В аварии сломал пару ребер, получил сотрясение, но в целом, могу считаться счастливчиком. Доктор утверждает, быстро иду на поправку. Первые две недели пробыл у Тимура, почти в бессознательном состоянии. Но неделю назад удалось сбежать из-под опеки друга. Говорят дома и стены лечат. Встряхиваю головой и осматриваю спальню. Забавно, этот огромный и холодный особняк вора в законе, по прозвищу Бек, всегда казался мне бездушным. Вычурным. Слишком безжизненности. Сам даже не подозревал, когда это место стало родным домом. Местом куда хочется вернуться.
Подхожу к окну и осматриваю местность. Охрану пришлось утроить, ведь Шаповалов с Рогозиным все еще на свободе. Надо бы выяснить обстановку. Пока болел, пришлось забаррикадировать особняк, настало время вернуться и поставить жирную точку.
С этим настроем открываю шкаф, нахожу привычные джинсы и простую футболку чёрного цвета. Спускаюсь, мысленно планируя день. Надо бы связаться с Рамой и Кабаном, разведать обстановку.
— Зачем спустился? Позвал бы. Принесу что нужно — девушка оказывается рядом, едва появляюсь в гостиной.
— Прошло три недели. Боли почти нет. Нужно возвращаться, наверняка, слухи поползли, что концы отбросил — касаюсь лица Леси, провожу вдоль скул и девушка отворачивается. Начинает теребить волосы, в попытке скрыть
