не напоминай мне о нем.
Света пожала плечами.
– Хорошо. Как скажешь.
На следующий день нас снова подняли очень рано. Боль вновь вернулась, напоминая о себе. Я проклинала тот день, когда связалась с Сергеем, и тот день, когда переспала с ним.
– Что, опять болит? – Нина подошла подошла к моей кровати. – Давай, помогу, – она помогла мне подняться с постели. – Неужели тебе не назначили лечение?
– Нет. Мне сказали, что Людмила Афанасьевна потом все расскажет.
– Странно. Обычно назначают мази, таблетки там… а тут ничего. И че теперь, ты должна мучиться? Странные у нас врачи однако…
– Я спорить с ней не собираюсь. Не хочу оказаться на первом этаже.
Утро прошло как обычно.
– Людмила Афанасьевна мне еще не назначала трудотерапию. Сейчас я понимаю, не до нее, но все равно… скучновато в отделении.
– Тебе сейчас лечиться надо. Какая тебе работа? Вишь, работать она захотела…
Я пожала плечами.
– Почему бы и нет?
– Анисимова, к тебе пришли! – позвала меня Валентина Алексеевна.
– Чую, твой жених пришел, – мрачно произнесла Нина, – тот, седовласый.
– Сплюнь, – фыркнула я.
Сергей поприветствовал меня новым шикарным букетом.
– Я соскучился и решил тебя проведать. Как твое самочувствие, куколка?
– Нет, это какое-то издевательство! – воскликнула я, не выдержав. – Я же попросила Людмилу Афанасьевну тебя не пускать! Зачем ты снова пришел? Уходи или я сейчас буду кричать!
– Я же сказал, я люблю тебя. Я буду приходить сюда каждый день, и мы все равно будем с тобой вместе. – Сергей подошел ко мне ближе и присел передо мной. – Я не хотел причинять тебе боль, правда! Ты услышь меня, хорошо? – я готова была закричать, но мужчина остановил меня. – Ты пойми, солнышко, то, что предначертано судьбой, не избежать. Я люблю тебя, ты любишь меня, что в этом плохого? Тебя пугает мой возраст? В стране много неравных браков. И эти люди счастливы. То недоразумение, что между нами произошло… я не знал, как тебе еще доказать свою любовь, свои чувства. Ты самая прекрасная девочка на свете… и я люблю тебя всем сердцем. Малышка… – он взял мои руки в свои и принялся их целовать. – Ты вся дрожишь…
Я вырвалась.
– Валентина Алексеевна! Валентина Алексеевна!
Сергей пытался меня остановить:
– Пожалуйста, не кричи!..
На мой крик собрались больные.
– Валентина Алексеевна!
– Настя, не надо!..
– Что за шум? Анисимова, чего ты кричишь? – на мои крики вышла Валентина Алексеевна, полноватая женщина пятидесяти лет, с собранными в прическу светлыми волосами и с очками на носу. Она была очень строгая, но в отличии от Елены Владимировны не относилась грубо к больным.
Дамочки начали шушукаться между собой, наблюдая за этой картиной.
Сергей стоял передо мной на коленях и пытался меня успокоить.
Назло ему неожиданно появилась Людмила Афанасьевна. Она сразу поняла, в чем дело.
– Пойдем, поговорим, – врач грубо схватила мужчину за локоть и вывела его из отделения.
Я свободно перевела дух.
– А ты чего раскричалась-то? – спросила меня Света, когда больные начали расходиться по палатам.
– У меня не было другого выхода. Я ему не раз говорила: не приходи сюда больше. А он как умалишенный, прется сюда, и все. Я и начала кричать. Понимаешь, Свет, я не хочу его видеть. Один его вид мне противен.
– Как все сложно… – покачала головой Света.
14
– Ты чего опять творишь? Какого хрена ты опять приперся?! – разозлилась Людмила вконец, выведя Сергея из отделения.
– Прости, Люсенька, я не спрашивал твоего разрешения. – Он потер больное место. – Я прихожу сюда тогда, когда посчитаю нужным. Моя мать же еще не выписана, верно? Значит, ты не можешь мне ничего запрещать.
– Могу! Я в конце концов лечащий врач! – воскликнула женщина, топнув ногой по полу. – Моя пациентка только-только пошла на улучшение, а ты сделал все, чтобы ей стало плохо! Я таблетки ей даю не просто так, если тебе так угодно! И знаешь что, я давно хотела тебе сказать: научись пользоваться своим прибором, если считаешь себя мужиком! Ты разорвал девочке все, что мог! Ты ее вообще видел? Ты, остолоп, два метра ростом, и она, дюймовочка! Ты на кого вообще полез?! В общем так… я запрещаю тебе сюда приходить. Понятно? Ты больше порога не переступишь. Можешь идти куда хочешь. Я сама сделаю все возможное, чтобы девочке помочь…
– Да щаз, разбежался, – фыркнул Сергей. – Я это так просто не оставлю. Это моя девчонка, понятно тебе? И раз уж начала говорить про разрывы, говори внятнее. Я сам все организую. Подгоню нужные лекарства, врачей, че там еще надо… И не учи меня жизни. Вы все тут ученые. Вишь, запрещает она мне… да мы все в одном котле варимся! Ты сама хороша, вон сколько дел наворотила!
– Спасибо, и без тебя как-нибудь обойдемся. Я завтра же выпишу Галю, и идите вы с богом оба. Я слишком долго шла у нее на поводу. “Сережа так любит эту девочку, тебе что, жалко ее к нам отпустить?”. Мне не жалко, мне жалко девочку. Сколько она с тобой натерпелась! Это уму непостижимо! Найди себе кого-нибудь другого, оставь ты уже Настю в покое!
– А ее парню ты разрешаешь здесь появляется? Я видел их вместе, как они целовались. Это обычный школьник. Разве больница разрешает посещения детям?
– Да, как ни странно. С четырнадцати лет им можно посещать своих родителей. Но это Настин друг, и я разрешила ей с ним видеться. Для ее самочувствия так будет лучше. Ее мама часто навещала, пока не заболела. Настя сказала, что мама не берет трубку, что наводит на определенные мысли. Я надеюсь, ничего страшного ты с этой женщиной не сделал. На твоем бы месте я бы все исправила и оставила девочку в покое. Не твоя она, понимаешь? И ты слишком старый для нее. Будь добр, не появляйся больше здесь, не делай нам проблемы!
– Я тоже
