Я вздыхала про себя: никому не под силу повторить даже малую часть подобного великолепия, куда там всем современным сериалам!
Мало-помалу все собрались и расселись по местам – наложницы, принцы с женами и родственниками и прочие гости. Вскоре показалась процессия евнухов. Они шли довольно быстрым шагом, и каждый встал в строго определенном месте. По залу разнесся голос одного из них:
– Прибыл Его Величество!
Все встали. Прошло еще немного времени, и в зал медленно вошел улыбающийся мужчина средних лет. Невысокого роста, он был одет в желтое парадное лунпао[30], а его головной убор украшал великолепный нефрит. Весь его вид заставлял вспомнить о древних временах.
Зал наполнился шорохом и стуком – все кругом попадали на колени. Вот он, подумала я, великий император Канси!
В зале яблоку было негде упасть, но тишину не нарушал ни единый вздох. Дождавшись, пока император сядет на свое место, стоявший рядом евнух громко велел:
– Поднимитесь!
Все один за другим поднялись на ноги.
Счастливо улыбаясь, император Канси обвел взглядом своих подданных и произнес:
– Садитесь! У нас сегодня праздник, будьте как дома.
– Слушаемся! – откликнулся хор голосов, и все расселись по местам.
Мне подумалось: вот он, признак величия, доказательство, что император – истинный Сын Неба и власть его простирается на всю Поднебесную. Никто не осмелится нарушить хоть малое правило, все боятся совершить самый незначительный промах, страшатся даже вздохнуть.
Атмосфера оживилась лишь после третьего тоста.
Младшие принцы развеселились и одну за другой поднимали чаши; чаще других слышался звонкий голос десятого принца. Наследный принц, а также четвертый и восьмой наслаждались беседой и вином. Скользя глазами по сторонам, я неожиданно наткнулась на ненавидящий взгляд Минъюй-гэгэ. Я немедленно одарила ее самой блестящей из своих улыбок: ну давай, побесись! Она совсем почернела от злости, но вдруг, словно озаренная какой-то мыслью, сжала губы, а затем очаровательно улыбнулась мне в ответ. В тот же миг мое тело обдало холодом, а руки задрожали. Страшен волк в овечьей шкуре, подумала я.
Застолье шло своим чередом – гости пили, ели и смеялись. На меня никто не обращал внимания, но мне вовсе не было скучно. Такой чудесный праздник, как можно ему не радоваться?
Так я и сидела, тихо веселясь, как вокруг неожиданно воцарилась тишина. Я подняла голову – все смотрели на меня. Затем я услышала голос евнуха:
– Пусть Малтай Жоси выйдет вперед и представится Его Величеству!
От испуга я поначалу застыла, но быстро встрепенулась, торопливо покинула свое место и вышла вперед, преклонив колени. Едва не касаясь пола лбом, я произнесла дрожащим голосом:
– Всех благ великому императору!
– Поднимись, – сказал император Канси.
Вставая на ноги, я раздумывала, что все это значит.
– Это и есть «тринадцатая-сорвиголова»? – с улыбкой поинтересовался император.
– Вот уж не думала, что она окажется очаровательной девочкой, – заискивающе улыбаясь, воскликнула одна из сидевших рядом наложниц.
Я очень волновалась, оказавшись на виду у всех. Глядя на меня, император Канси с усмешкой спросил:
– Ты волнуешься, стоя перед Нашим Величеством?
Я решила, что промолчать точно будет невежливо, и ответила:
– Да!
– Почему? – Император откровенно веселился.
– Я впервые вижу лицо Сына Неба. Он безгранично грозен и велик, и это вызывает во мне трепет, – ответила я, немного поразмыслив.
– Ты считаешь нас грозным? – хмыкнув, снова бросил в меня вопросом Его Величество.
Вот черт, подумала я, и что ему неймется? Я усердно обдумывала свой ответ, зная, что если он будет неверным, то мне конец.
Видя мое замешательство, император Канси, сияя улыбкой, продолжил расспросы:
– Ты боишься нас?
Я рассудила, что лишь тираны желают, чтобы люди боялись их, а просвещенные правители испокон веков хотели от подданных уважения и подчинения по доброй воле. Не смея больше молчать, я торопливо произнесла:
– Вовсе нет. Ваше Величество – величайший правитель нашей эпохи, чего вашей покорной служанке бояться? Дело в том, что она впервые попала во дворец, и теперь, когда воочию увидела столь грозного и величественного императора, ее охватило волнение.
– Величайший правитель нашей эпохи? Почему ты считаешь нас величайшим правителем эпохи? – не унимался император.
О небеса, как я несчастна! Почему я так считаю? История давно вынесла свое суждение, и не могу же я просто взять и процитировать слова самого императора Канси: «Взошел на престол в шесть лет, заключил в тюрьму князя Обоя, подавил восстание трех “князей-данников”, присоединил Тайвань, разгромил хана Галдана-Бошогту»… Такую оценку он дал самому себе в поздние годы правления, я не стала красть его реплику. Я изо всех сил работала головой, казалось, я даже слышу, как натужно скрипят мои мозги. Внезапно я вспомнила стихотворение Мао Цзэдуна «Снег», напечатанное в учебнике, по которому мы учились в старшей школе. Я сочла его весьма подходящим; к тому же дольше медлить было нельзя, пора было спасать свою жизнь, и я отчетливо продекламировала:
Цинь Шихуан и государь У-диВладели кистью крайне неумело.Тай-цзу с Тай-цзуном уступали им,История их гений не воспела.Великий хан монголов ЧингисханЛишь в беркутов пускал стальные стрелы.Их всех уж нет, канули в тьму веков;«Сегодня» явит новых мудрецов.Император Канси, кивая, слушал меня. Затем он со смешком сказал:
– Я уже привык к сравнениям с Яо, Шунем, Юем и Таном. Но сегодня я услышал что-то новое!
В душе я громко охнула – как я могла забыть о Яо, Шуне, Юе и Тане? Впрочем, стихотворение Мао Цзэдуна тоже возымело эффект, и весьма неплохой. Можно считать, лесть мне удалась.
– Похоже, ты у нас не только «сорвиголова»! – промолвил император и обратился к стоявшему рядом евнуху: – Пожаловать ей награду!
Я поспешно рухнула на колени. Приняв награду, я вернулась на свое место и обнаружила, что мои ладони взмокли от пота. Я подняла глаза, но, поймав на себе внимательные взгляды наследника и четвертого принца, немедленно потупилась.
После такого забавного эпизода император Канси пребывал в чудесном настроении, а с ним и весь сонм наложниц – они спокойно беседовали и смеялись.
