готовившейся к предстоящей войне Польши как «наступательные приготовления против Германии». Журналисты, выполняя директиву Гёббельса писали и говорили о формировании новых дивизий, польские приграничные укрепления именовались не оборонительными сооружениями, а «исходными позициями для запланированного наступления на Рейх».
Нацистам было необходимо предъявить мировой общественности формальный повод к войне.
Имперская служба безопасности (Reichssicherheitsdienst, SD) совестно с военной разведкой и контрразведкой, разработала план ряда провокаций, названный по имени идейного вдохновителя и непосредственного куратора планируемых операций — рейхсфюрера SS Генриха Гиммлера.
Провокации заключались в нападении агентов спецподразделений на немецкие объекты и возложение ответственности за эти нападения на поляков.
По сообщениям немецкой прессы, все эти нападения осуществлялись либо специально обученными отрядами польских националистов, либо спецподразделениями польской армии.
Главной частью плана «Гиммлер» была инсценировка нападения поляков на радиостанцию, расположенную в 10 километрах от польско-немецкой границы, в немецком городе Глайвице — операция «Консервы» (нем. Aktion Konserve).
Утром 31 августа 1939 года немецкие газеты вышли с заголовками «Нападение поляков на немецкую радиостанцию в Глайвице». В статьях говорилось: «…в четверг приблизительно в 20 часов помещение радиостанции в Глайвице было захвачено поляками. Захватившие радиостанцию объявили о вторжении польской армии на территорию Рейха и призвали всех проживающих в Германии поляков к восстанию. Однако через несколько минут их разгромила полиция, вызванная радиослушателями. Полиция была вынуждена применить оружие. Среди захватчиков есть убитые. Никто из полицейских в перестрелке с польскими бандитами не пострадал».
Одна из газет в городе Оппельн писала 31 августа: «Поступили новые сообщения о событиях в Глайвице. Нападение на радиостанцию было, очевидно, сигналом к общему наступлению польских партизан на германскую территорию. Почти одновременно с этим, как удалось установить, польские партизаны перешли германскую границу ещё в двух местах. Это также были хорошо вооружённые отряды, по-видимому, поддерживавшиеся польскими регулярными частями. Подразделения полиции безопасности, охраняющие государственную границу, вступили в бой с захватчиками. Ожесточённые бои продолжаются».
Утром 1 сентября Германское информационное бюро распространило срочное сообщение: «Поляки совершили нападение на радиостанцию в Глайвице».
Выступая в рейхстаге 1 сентября 1939 года, Гитлер заявил о 14 столкновениях на границе, в том числе о трёх крупных.
Немецкие радиостанции весь день 1 сентября не умолкали, сообщая, что польская армия перешла границу в трёх местах и немецкие подразделения были вынуждены вступить в бой, оттесняя поляков за пределы Германии.
В 4:30 утра 1 сентября 1939 года германские ВВС нанесли массированный удар по польским аэродромам, в 4:45 броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» открыл огонь по военному складу на военно-морской базе под Данцигом. В 4:45 вермахт начал наступление по всей германо-польской границе.
Войска начали вести широкомасштабные боевые действия против Польши, а в Германии началась антипольская истерия. Немцы выходили на площади и требовали возмездия.
Массовые митинги на заводах и фабриках, в учебных заведениях, собрания в первичных местных организациях NSDAP и гитлерюгенда заканчивались одинаково — гневными проклятиями в адрес поляков и призывами к фюреру покарать подлых агрессоров.
Вся Германия поднялась в едином порыве, желая крови, желая мести, готовая в этом своём желании идти до конца.
На Нюрнбергском процессе над военными преступниками штурмбаннфюрер SS Альфред Науйокс признался, что он в качестве руководителя диверсионной группы VI-F возглавлял непосредственный захват военнослужащими спецподразделения SS радиостанции в Глайвице.
По словам Науйокса, солдаты его диверсионного подразделения SS 31 августа 1939 года в 20:00 беспрепятственно вошли в помещение радиостанции. Работников радиостанции связали и заперли в подвале, после чего вышли в эфир с воззванием на польском языке. Вся операция заняла несколько минут, не более.
Науйокс также рассказал о том, что тайная государственная полиция (Geheime Staatspolizei, Gestapo, гестапо), по приказу оберфюрера SS Генриха Мюллера доставило в Глайвице из концлагеря Дахау нескольких узников, осуждённых к смертной казни. Узников, переодев в польскую форму, расстреляли, инсценировав боевое столкновение с полицией.
У входа в здание радиостанции эсэсовцы оставили труп известного местного польского националиста Франтишека Хоньока, бывшего участника антигерманских восстаний в Верхней Силезии, несколькими днями ранее арестованного гестапо.
Труп Хоньока тут же был опознан местными жителями, факт опознания задокументирован местной полицией.
Глава гестапо Генрих Мюллер выехал в Глайвице вместе с начальником уголовной полиции Артуром Небе для проведения следственных действий. По результатам «расследования» был составлен детальный отчёт. Согласно этому отчёту, у следователей не возникло никаких сомнений в том, что нападение осуществили польские военнослужащие и националисты.
После вторжения вермахта на территорию польского государства потребность в пропаганде войны не только не уменьшилась, но и наоборот, увеличилась в несколько раз. Одно дело кричать с трибуны на митингах, а другое объяснить отцу и матери погибшего в Польше немецкого солдата, что его смерть была ненапрасной.
После того как немцы стали получать похоронки, их отношение к войне и к нацистскому режиму могло сильно измениться, а это пропагандисты не могли допустить.
В задачу пропагандистов входило напугать обывателей кровожадными польскими националистами и вызвать у немецкого населения озлобление, готовность идти на любые жертвы ради «справедливой» мести полякам.
Город Бромберг вместе с окрестностями в феврале 1920 года по условиям Версальского договора был передан полякам и получил новое название — Быдгощ. Уже в марте город начали массово покидать этнические немцы. Всего Быдгощ с 1920 по 1939 покинуло около двухсот тысяч немцев. Согласно результатам переписи 1931 года, численность немецкого населения в городе составила 18 тысяч, а через шесть лет, т.е. в 1939 году в Быгдощском районе осталось всего около 10 тысяч немцев.
На следующий день после вторжения вермахта в Польшу германские газеты и радио стали сообщать о массовых этнических чистках, проводимых поляками, особенно в Быдгоще. При этом никаких чисток ещё не было, трагедия произойдёт лишь на следующее утро 3 сентября.
В этот день польские части, выходившие из города, в 10 утра подверглись обстрелу снайперов с крыш городских зданий. После перестрелки поляки обнаружили на улицах тела убитых гражданских лиц, доложили о перестрелке и погибших гражданских военному коменданту города и руководителю обороны города генералу Здзиславу Пшиялковскому, который направил две роты солдат для борьбы с диверсантами. Так в Быдгоще началась масштабная немецкая диверсионная операция, которая привела к фактическому захвату города. Польским военным пришлось брать штурмом Быдгощ, выбивая оттуда германских диверсантов.
После захвата города началась зачистка. В поисках диверсантов хватали всех немцев и если у кого обнаруживали оружие, по законам военного времени расстреливали на месте. Начались самосуды в отношении гражданского немецкого населения со стороны польских солдат. В устроенных военными самосудах стали участвовать также польские жители города. Постепенно, к вечеру всё превратилось в кровавую массовую истерию поляков, которую не смогли остановить ни военные, ни полиция. Начались грабежи, изнасилования и беспричинные, никак не мотивированные убийства немцев. Всего погибло 46 польских солдат и 103 немца, часть из которых были не местные, что удивительно, вооружённые новейшим немецким автоматическим оружием. Как потом станет известно, это были бойцы специального германского диверсионного подразделения абвера.
5 сентября в оставленный польскими войсками Быдгощ вошли солдаты вермахта и в качестве мести расстреляли несколько десятков выбранных наугад польских жителей города.
Вместо расследования преступлений, совершенных конкретными поляками, нацистская пропаганда использовала спровоцированный диверсантами абвера инцидент в целях разжигания ненависти у населения Германии ко всем полякам.
Согласно инструкции Министерства пропаганды и народного просвещения Третьего Рейха, немецким газетам следовало несколько дней, не переставая освещать зверства поляков в Быдгоще.
«Выражение „кровавое воскресенье“ необходимо ввести в качестве постоянного термина в словарное и глобальное употребление. По этой причине термин должен постоянно подчёркиваться» — так предписывалось освещать события также и радиокомментаторам немецких новостных радиостанций.
Сотня безвинно пострадавших, в результате ловкой манипуляции гёббельсовских пропагандистов, тут же превратились в 58 тысяч немцев. Фюрер огласил число погибших — 62 тысячи человек по всей Польше.
Не начали бы абвер и SS «народное восстание» при участии заранее отправленных на территорию Польши диверсантов, если бы не было стрельбы в польских военных, то и не было бы расстрелов немцев на городских улицах и не случились бесчинства обезумевших от ненависти польских жителей города
