У Фридгерса вытянулось лицо.
– Старший, – добил его Леон, и глаза наемника полыхнули странной смесью эмоций. Кажется, сквозь ненависть там проскользнуло нечто похожее на уважение.
– Ой, как здорово! А не скажешь, что братья. Вы совсем не похожи, – Далая наклонилась, пытаясь в полумраке экипажа разглядеть лицо Леона. – Странно, мне кажется, я вас знаю.
– Вынужден вас разочаровать, Далая, у меня отличная память на лица. Мы не встречались, я бы точно запомнил столь привлекательную девушку.
Я гневно взглянула на жениха. Что это еще за вольности при живой и сидящей рядом невесте? Мне ответили усмешкой. Дэршан изволит издеваться? Хорошо. И я мило улыбнулась Фридгерсу.
– Да, Далая, мы – семья.
Наемник закашлялся, наклонился вперед, и его лицо на мгновенье осветилось дорожным фонарем.
– Бездна, вы же ранены!
Далая засуетилась, толкая меня острым локтем. Потянулась за сумочкой, спросила с сочувствием:
– Это вас так мундиры приложили?
Фридгерс повернул голову в сторону Леона, чуть скривился, когда пальцы девушки коснулись синяка, втирая мазь.
– Они самые. Псы императора, твари блохастые.
Взгляд Леон заледенел, а сам он представлял собой айсберг, излучающий вымораживающее спокойствие. Я поежилась, стараясь не смотреть в его сторону. Фридгерс не маленький. Хочет неприятностей? Леон ему их с радостью устроит.
– Вы – такой храбрый, – с жаром говорила Далая, нанося уже третий слой мази, – выступить против императора. Восстать против системы. Я восхищаюсь вашим мужеством.
Кажется, даже Фридгерса проняло. Он отвел руку девушки.
– Спасибо, достаточно.
– Сколько я тебя знаю, ты не перестаешь меня удивлять, – с азартом, точно подозреваемый чистосердечно признался ему в десятке преступлений, отметил Леон, добавляя: – Не знал, что у меня такой, гм, мужественный брат.
Его оговорку поняли только я и Фридгерс. Наемник поскучнел, но тут же плутовская улыбка скользнула по его губам. Я мысленно застонала.
– Легко быть мужественным, когда рядом такой замечательный и во всем меня поддерживающий брат, – Леона перекосило, а в наемника явно вселился демон: – И конечно, любящая и все понимающая, – держите меня, я сама его убью, – жена.
Глава восьмая– Приехали, – объявила Далая, когда экипаж остановился.
За эти дни я настолько привыкла к наемнику, что, не думая, подала ему руку, выходя из экипажа. Вздрогнула, наткнувшись на взгляд жениха, и приказала себе успокоиться. Я в образе жены Фридгерса, и кое-кто мне этот образ подтвердил, так что к чему гнев, сжатые губы и прищуренные глаза?
И вовсе не из страха перед женихом я догнала Далаю и завела с ней светский разговор. Не собираюсь я от него бегать. Нам надо поговорить. Только пусть успокоится немного.
– Слышь, ты бы поменьше лицо свое светил. Если узнают – хана. Студенты нас обоих закопают, как символ победы над властью узурпатора.
Леон замедлил шаг, дабы их разговор не обзавелся лишними свидетелями.
– Лучше бы о себе позаботился.
Наемник помрачнел, но не дрогнул. Крепкий парень. Особо впечатлительные на допросах от голоса палача в обморок падали.
– Так мне терять нечего. Жизнь наемника недорого стоит, а вот тебе, дэршан, – он ухитрился на ходу изобразить издевательский поклон, – падать гораздо больнее будет. Ты же против короны идешь, преступницу покрываешь. Со стороны твоих коллег выглядит так, словно ты хочешь подвинуть своего обожаемого императора на троне.
От издевки внутри полыхнуло пламя, и Леону пришлось призвать всю выдержку, чтобы ответ прозвучал ровно.
– Я не поддерживаю ошибки, которые совершают слуги короны. И не потакаю настоящим преступникам. Жалею лишь обо одном: что легко отпустил тебя во Фракании.
– Так вот он я, – Фридгерс широко развел руки, идущие впереди парни обеспокоенно обернулись, и мужчина понизил голос: – Как бы тебе это не нравилось, дэршан, мы – в одной лодке. Предлагаю оторваться от погони, а потом разбираться: кому достанется женщина. Ты ведь тоже понял, что за ней охотятся маги, а не император?
– С чего ты взял? – острый взгляд дэршана многое сказал наемнику.
– Значит, не понял… – протянул он и предложил: – Подумай на досуге, где она могла перейти им дорогу.
Вместо ответа дэршан остановился, преграждая наемнику путь.
– Сколько тебе за нее заплатили? Я дам вдвое больше. Перекуплю твой контракт.
– Дурак ты, хоть и дэршан, – Фридгерс пнул камушек, и тот запрыгал по свежей грязи улицы, – если у тебя честь, то у других ее быть не может? И не надейся, контракт я выполню.
Он обогнул Леона и ускорил шаг, догоняя студентов.
Леон выругался, поминая упрямого наемника и всю его родню, заторопился следом. Не вовремя нарисовался этот идиот. Не понимает во что ввязался? Честь у него… Контракт… Хорошо, что первым его нашел он, а не солдаты. Те бы не церемонились – веревка на сук, вот и весь разговор.
Он и сам еле сдерживался, чтобы не выхватить из кармана оружие и не всадить пулю меж двух наглых глаз. При всплывшей в памяти картине: его невеста в объятиях другого, неимоверно зачесались кулаки. Леон всегда предпочитал мирный вариант решения проблем. И никогда не понимал ревнивых мужей, которые проходили душегубами по соседнему ведомству. Но, как говорится, лучше один раз выпить вино, чем сто раз о нем слышать. Теперь он, как классический ревнивец: с перехватывающим дыханием в горле, потемнением в глазах, учащенным сердцебиением был готов пристрелить мужчину, посмевшего прикоснуться к его невесте.
И как он проглядел этого Фридгерса? Хотя здесь его звали Аргон. Имя-то какое нашел… Звучное. Идеально подходящее для заговорщика. Прижать бы… Вырвать имя заказчика, да бесполезно. Дурак и сам его не знает. Общается только через агента. Можно попробовать проследить всю цепочку, но на это времени нет. Надо отправить через проверенных людей Хасселю весточку. Пусть поторопится. А Леон тем временем надежно спрячет Шанти, как только отделается от балласта. Давно бы пристрелил, но поганец умело прикрывается студентами. Даже заговор сюда приплел… Ничего, Леон умеет ждать.
Мы поднялись на высокий холм к стоящему там большому бревенчатому дому, и я замерла, оглядывая полупрозрачное одеяло тумана, колышущееся внизу под холмом. Стоп. Сейчас весна. Какой, к бездне, туман?!
– Это и есть наш знаменитый туман, – подтвердила Далая. Ах, да. Она же говорила, что Туманницы получили свое название благодаря туману, который накрывал местное болото каждый вечер и утро, невзирая на время года. Особо густым он бывал в августе и ранней осенью.
Я припомнила рассказ девушки, которым она развлекала нас во время пути. С благодарностью, потому как после зачисления меня и Леона в заговорщики, атмосфера в карете сгущалась со скоростью наступающих за окном сумерек.
