в причудливую прическу из нескольких кос.
Он помнил эти волосы.
Помнил эту прическу.
И тот день.
— Силиста…
Скальд перевернулся на живот и на коленях начал ползти к экрану.
Силиста одета в белое свадебное платье с длинной фатой. Она кружилась и улыбалась. Ее голубые глаза блестели. А кожа белая и нежная. Он хорошо помнил ее кожу. Ее запах.
Вокруг летают белые лепестки роз.
Силиста кружится и смеется.
Она смотрит в экран — в его лицо. В лицо Скальда. И улыбается ему в предвкушении настоящего счастья.
— Силиста…
Из глаз Скальда текут слезы, капая на холодный пол. Его ладони опускаются в лужу кошачьей крови, преодолевая свой путь.
Силиста наклоняется к экрану и целует его. Целует Скальда.
Потом ей дают белый букет.
Она встает к толпе ликующих девушек спиной и кидает его.
Все смеются.
Силиста не знает, кто поймал букет. Она бежит к нему. Бежит к Скальду.
Она подпрыгивает. Он берет ее на руки и кружит в воздухе.
Силиста смеется.
Скальд доползает до экрана телевизора и тянет руку вперед.
Светлые волосы Силисты прыгают на плечах. Ее тонкая шея прямо перед ним. Ее ласковое лицо и счастливая улыбка. Глаза полны искренней радости и надежды на лучшее светлое будущее.
Скальд протягивает окровавленные пальцы вперед и касается холодного экрана.
Все исчезает.
Медицинский кабинет растворяется в пространстве.
Скальд стоит на коленях. Вокруг — бесконечное поле, усыпанное красными цветами ликорис.
Он стоит перед ямой в земле. И держит на руках гробик. Маленький. Такой, в который может поместиться лишь младенец.
Черный деревянный гробик.
Над головой — голубое небо.
Ликорис раздуваются на ветру.
Скальд кладет перебинтованную руку на крышку гробика.
«Нужно открыть. Я должен… убедиться… что он там… что Нат…».
Он долго не решается сделать это.
Мертвое новорожденное тельце всплывает перед его глазами каждый раз, когда он моргает. А потому моргать Скальд старается как можно реже. И это тельце… сейчас там, под крышкой.
Лежит и не шевелится.
«Он там… где ему еще быть?».
Скальд отодвигает крышку. В поле зрения попадает синяя бархатная ткань, которой обложен гроб с внутренней стороны.
Скальд делает новое уверенное движение и снимает крышку полностью.
Он не отводит взгляда от гроба.
От пустого гроба.
«Нат… его здесь нет… где же ты?».
И все лепестки спадают с ликорис. Они поднимаются вверх и зависают в воздухе, словно красная пыль.
Пустой гробик выпадает из рук Скальда и падает в пустую бездонную земляную яму.
А в голове раздается мальчишеский голос:
— Почему ты не спас меня? Ты оставил меня умирать!
— Зачем ты так со мной? Я же хотел просто… быть рядом.
— Спаси меня. Ты же этого хочешь, да? Так спаси, пока есть шанс! Я так скучаю…
— Думал, что… папочка придет. Что спасет меня. А ты не пришел. Ты оставил меня там… под землей…
— Мамочка скучает по тебе…
— Папочка.
Скальд стоит перед раковиной, над которой висит зеркало. Он смотрит на свои руки. Бинт пропитался кровью. Руки горят от боли.
— Проклятье! Только не это!
Он смотрит на себя в зеркало — весь в поту и грязи.
Словно выбрался… из могилы.
Скальд разматывает бинты на руках. В раковину стекает кровь. Он сбрасывает грязные бинты в ноги. Открывает кран. Течет вода.
Скальд опускает кровавые руки в воду.
Кипяток!
Скальд испускает жуткий крик боли.
Руки… в кипятке… они горят…
Скальд не перестает кричать. И руки… он не может вытащить их из-под струи воды.
Корчась от нестерпимой боли, Скальд смотрит в зеркало. И видит ее за спиной…
— Скальд.
Силиста подходит к нему сзади, одетая в белую ночнушку. Ее волосы завязаны в простой небрежный пучок. Она обнимает его. Он чувствует ее руки на своем теле. Они огибают его грудь. Силиста опускает подбородок на его плечо.
А боль… продолжает свои пытки.
— Я уложила Ната спать. Ты идешь?
Она целует его в шею.
— Не задерживайся долго, ладно? Я знаю, что у тебя тяжелая работа. Но и с семьей тоже надо бывать.
Силиста отпускает его и делает шаг назад. Скальд видит, как ее силуэт исчезает во мраке комнаты.
Он смотрит на свои руки — они целы. Ни единой царапины. Ни крови. Ни бинтов. Ни кипятка из крана.
«Такие гладкие. Такие целые. Здоровые. Невредимые».
Он никогда не видел их такими, а значит…
— Это сон… это просто сон!
Скальд поднимает голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало еще раз, но вместо этого… он отрывает голову от крышки стола и просыпается.
Скальд обнаруживает себя в медицинском кабинете. Пустая бутылка «Зова моря» стоит на краешке стола.
— Неужели, я так много выпил?
Скальд снимает очки, протирает глаза и чувствует неприятный морозец, скользящий по плечам.
Окно… разбито. На черном небосводе мерцают две луны-близнецы.
— Что?..
Скальд смотрит на пол — рыжая мертвая кошка.
— Я еще сплю?
Скальд видит руки — они в бинтах от кончиков пальцев и по самые локти. Как им и положено. Но бинт чистый, крови нет.
«Почему кошка все еще здесь? И окно разбито… это было правдой, а не сном?».
Его разила новая мысль: «Телефон».
Телефон лежит на своем месте. Трубка не снята.
«Полная чертовщина…».
И телефон зазвонил.
— Только не опять…
Скальд нерешительно встает из-за стола. Из ног по всему телу пробежалась пулей пронзительная острая боль. Но та быстро исчезла. Скальд снова взял контроль над своим телом и поковылял к телефону.
— Какого черта…
Он стоял перед телефоном не в силах взять трубку.
«Это Нат. Он звонит снова. Я должен… все узнать».
Скальд решил сделать все быстро. Это как проглотить невкусное лекарство. Чем быстрее сделаешь это — тем лучше.
Скальд резко снял трубку и произнес:
— Нат! Я…
— Людо Ксавьер у телефона. Доктор Серпентес, прошу прощения за столь позднее беспокойство, но дело очень важное. Без вас нам не обойтись на этот раз.
«Людо Ксавьер… черт! Значит, я все-таки вернулся в реальность. А эта кошка… сова, которая ее загрызла… что это было?».
— Да, мистер Ксавьер. Я вас слушаю. Ничего страшного. Я все равно не сплю.
— Не спите? Мы тоже. У нас опять труп.
— Что?
— Погибла девушка. Она вместе с друзьями занималась дайвингом. Из воды достали лишь… половину тела.
— О чем вы, мистер Ксавьер? Кто погиб?
— Мисс Филиндерс. Полное имя — Миса Филиндерс. Утром в восемь вскрытие. Я хочу, чтобы вы нам помогли. Случай… сложный.
— «Сложный»? Что происходит, мистер Ксавьер? Что опять не так с этим городом?
— В этом я и
