и ключицы, спускается ниже.
И вдруг я осознаю, чего мне не хватает. Так остро, что сама удивляюсь.
— Сними.
Мгновение непонимания.
— Я хочу, чтобы ты разделся. — Мой голос с придыханием. Но он реагирует быстро.
Поднимается на коленях и начинает расстёгивать рубашку. Так медленно… Так невыносимо медленно…
Приподнимаюсь и двигаюсь к нему ближе. Начинаю помогать с пуговицами и рукавами, потом дело доходит до брюк.
— Можно я буду тебя трогать?
Вопрос звучит глупо. Но я до сих пор не верю, что мы сейчас… здесь…с ним. Собираемся не просто перепихнуться, а заняться «настоящей любовью». Он — не все остальные мужчины. И сейчас для меня особенный момент. В котором я хочу получить всё. И в очередной раз Дима удивляет меня, не пытаясь показать, какая я замороченная идиотка, а просто отвечая:
— Тебе можно всё.
Слова действуют, как выстрел на старте, и я сама тянусь к его ремню, чтобы освободить от оставшейся одежды, рассматривая, водя пальцами по горячей гладкой коже.
Помню, как впервые трогала его пресс и тряслась. Сейчас дрожь во сто крат сильнее. Меня просто бросает в жар, и по всему телу пульсирует что-то, когда он снова захватывает в свои руки и мнёт, растирает зудящую кожу, оставляя красные следы.
Это на грани фантастики.
— Дима… — Шепчу, не в силах унять внутреннее напряжение. — Я хочу тебя…
Со мной такое впервые.
И я не могу передать.
А он молчит. Укладывает на спину и широко разводит мои колени.
А потом начинает целовать. Грудь, живот, бедра, переходя на внутреннюю поверхность, немного царапая кожу щетиной.
Когда он добирается до «главного», из меня уже «бьёт фонтаном».
Я чувствую его язык, и то, как мокро внизу, пытаюсь свести ноги.
— Ммммм… — Это всё, что могу произнести. — Боже…
Ладони его поднимаются, сжимают грудь. Губы не отпускают клитор. Я извиваюсь, как гимнастическая лента, но всё равно не могу отодвинуться от него даже на миллиметр.
Дима вылизывает мои складки с пошлым причмокиванием, и невообразимым усердием, так, что все связи с реальностью просто растворяются.
Потом он добавляет палец. И ещё один.
Не понимаю, как, он находит внутри ту самую точку, на которую нужно давить, но через некоторое время я ощущаю, что больше не могу терпеть, будто сейчас взорвусь.
Мне делали так языком и раньше. Серж, бывало, пытался блеснуть своими талантами, и я даже делала вид, что мне было приятно.
На самом деле — просто хотелось спать.
А тут, про сон забудешь напрочь.
— Диим… — Чувствую, что больше нет сил. — Димааа. ах… Пожалуйста… Я больше не могу…
И вот здесь происходит «это».
Не знаю, как можно описать словами…
Я просто замираю на неопределенное время, балансируя в невесомости… а потом падаю… лечу в пропасть без страховки, удерживаемая только его сильными руками.
Меня очень долго не отпускает, будто то, что копилось годами, в раз решило покинуть измученное тело. Не могу унять дрожь, и, кажется, в соседних номерах полопались стёкла от криков, что не могла сдерживать в себе.
Дима отпускает меня только, когда я перестаю дёргаться, как сломанная кукла, поднимается ко мне и целует, не говоря ни слова, за что буду благодарна ему ещё долго.
Слова сейчас лишние.
А вот его член, который проникает в меня проворно, под звуки моих рваных выдохов и его приглушённого рычания — это то, что сейчас необходимо. Несмотря на то, что я выжата, как лимон.
Он не сразу набирает скорость.
Долго оттягивает, двигается не спеша, но глубоко, задевая внутри всё ещё пульсирующей плоти чувствительную точку. Поднимает мои руки над головой, сцепляя наши пальцы, и смотрит мне в глаза.
— Я люблю тебя. — Шепчу одними губами, чувствуя, горячую влажную дорожку на щеке. Это непроизвольно. Просто больше не могу сдерживаться.
— Я тоже люблю тебя, Заяц.
Я задыхаюсь.
Настолько его признание неожиданно.
Я-то ведь просто на эмоциях. У меня первый оргазм был в жизни! С человеком, которого не могу забыть с института. Который засел в моём сердце глубокой кровоточащей занозой и не хочет оттуда вылезать.
А он…
Неужели, правда?
Просто не могу поверить…
— Скажи ещё раз… — Выдыхаю, когда он начинает ускоряться и вбиваться в меня с силой. Я чувствую новую волну, на которой меня уносит в море удовольствия.
Улыбается. И вместо слов, снова целует глубоко, чувственно, одновременно находя внизу ту самую точку, надавливая на неё пальцами, и я снова взрываюсь.
Я даже не чувствую, как внутри меня растекается сперма. Не контролирую себя. И его. Мы плотно прижимаемся друг к другу, тяжело дыша, кажется, одними лёгкими на двоих.
Это продолжается несколько минут.
Я понятия не имею, что между нами только что произошло. Но точно могу сказать, что это не «обычный» секс.
Дима прижимает меня своим мощным телом, пока я не начинаю тихонько кряхтеть. Потом откатывается и прямо так, не вытираясь, прижимает меня к себе. Мы все испачканы в его семени и литрах моей смазки.
Но вот вообще все равно.
Так хорошо, комфортно в его объятиях, даже на казенной кровати гостиницы.
— Я, правда, люблю тебя, Алин. — Говорит он мне в макушку, поглаживая пальцами по плечу и волосам.
— Что нам теперь делать? — Отвечаю тихо, боясь спугнуть мгновение.
— Понятия не имею. — Вот так честность. Крючковский всегда таким был. — Но тебя больше не отпущу.
Поднимаю голову. Упираюсь подбородком ему в грудь. Смотрю в расслабленное красивое лицо.
— Я серьёзно, Дим. Ты — женат. Живешь в другой стране. Я — вообще не засиживаюсь на одном месте долго. — Выпутываюсь из объятий. Пора возвращаться в реальность. — Мы — разные. Ты же понимаешь это.
Собираюсь встать с постели, чуть приподнимаюсь и тут же оказываюсь в горизонтальном положении, прижатой широким торсом так, что не пошевелиться.
— Хрена с два, Зайцева. — Шипит Крючковский мне в лицо. — Я без тебя четыре года жил, как «зомби». Думал, что ты срать на меня хотела с высокой колокольни! А теперь ты появляешься, трясешь задом своим невероятным перед носом, заявляешь, что ни разу не кончала, потом почти сквиртуешь, признаешься мне в любви… — Перехватывает мои запястья крепче. — И после этого надеешься свинтить в закат?!
Его лицо так близко, губы такие манящие, взгляд такой яростно сверкающий, что я просто балдею…
— Ты — моя, Заяц. Прими это и признай.
— Какая же ты всё-таки наглая задница, Крючковский… — Смеюсь я тихо ему в лицо.
И он расслабляется. Растягивает губы в улыбке.
— Взаимно, Алин. — Снова целуемся. Как одержимые.
Это фантастика какая-то. Честное слово.
