Но ведь не может быть простым совпадением то, что Дарквуд-Хаус так сильно похож на особняк Теннантхилла! Не окажись я на его пороге в тот момент, моя душа не переместилась бы в тело Глории Лэйн, которая приехала сюда, чтобы стать помощницей-шпионкой. Может быть, оттого я и обратно вернуться не могу, что этот дом по какой-то неведомой причине удерживает меня здесь.
Рядом с его хозяином.
С человеком, который при всех его недостатках притягивает меня как магнитом. Хочется узнать о нём побольше. Разгадать все его тайны. Зажечь свет в его глазах и улыбку на его губах. Почувствовать их прикосновение своими.
Даже представилось, как это происходит. Со вкусом всё так представилось, детально. Сильная мужская ладонь на моём затылке, обжигающее дыхание на коже, глубокий поцелуй со вкусом пряного глинтвейна, как вчера на балу.
Да что со мной такое происходит?!
Очнувшись от видения, я прижала ладони к разгорячённым щекам. С ума сойти! Этот мужчина мне не далее как сегодня сказал, что ответить взаимностью не сможет, а я тут вовсю себе воображаю, как целуюсь с ним! Это что вообще такое? Неужто гормоны разгулялись?
Хороший вопрос: мои это вообще гормоны или Глории. Тело-то её. Но фантазия-то моя!
Надеюсь, этой девице не давали никаких инструкций по соблазнению начальника. Хотя этот фокус с ним едва ли прокатит. Сеймур воробей стреляный.
Желать сближения с ним – чистое безумие. Да, он привлекателен, но надо помнить о том, что я не из этого мира. У меня здесь нет будущего. Я должна найти способ вернуться домой и занять своё тело вместо чужого. К тому же Теннантхилл проклят, и мне вовсе не улыбается перспектива разделить с ним семейное проклятие.
Так, взывая к собственному здравому смыслу, я и заснула. Но, даже проваливаясь в сон, я всё равно продолжала думать о Сеймуре. Вспоминать горечь в его словах, когда мы говорили в кабинете; тоску в его взгляде, когда он смотрел на бальный зал; вспышку ярости в мансарде, причину которой я не могла понять.
Наверное, ничего удивительного в том, что после всех этих мыслей и воспоминаний мне приснилась та самая мансарда. Вот только сон оказался довольно-таки странным. Во-первых, мансарда выглядела несколько иначе. Там не было портретов, за окном хлопьями сыпался снег, а на полу, огибая нарисованную пентаграмму (или какой-то очень похожий на неё знак), стояли зажжённые свечи. Сам рисунок тоже светился каким-то потусторонне-фиолетовым светом.
А ещё в мансарде находился мальчик лет десяти. Высокий, не по-ребячески серьёзный, он стоял там совсем один, сосредоточенно глядя на пентаграмму. Губы его шептали какие-то едва различимые слова, а лицо казалось смутно знакомым.
Да это же Сеймур Теннантхилл в детстве!
В какой-то момент он поднял немигающий взгляд и уставился прямо на меня. Во всяком случае, ощущение было именно такое. А я, сама не понимая почему, вдруг ринулась ему навстречу и… тут же проснулась. Всё исчезло – мансарда, свечи, мальчик. Комнату заливал рассеянный утренний свет, а всё тело немилосердно ломило от сдавившего рёбра корсета, который я вчера совершенно забыла снять, так и уснула прямо в нём.
С кряхтеньем, которое больше подошло бы столетней старухе, чем девушке во цвете лет, я поднялась с кровати. Сон не выходил из головы. Неужели я видела фрагмент из прошлого Сеймура? Но что он там делал один, да ещё в таком нежном возрасте? Проводил какой-то ритуал? Маг – он и в детстве маг, однако я не думала, что они так рано начинают колдовать. Или ничего такого на самом деле не было, а сон не более чем работа подсознания?
Спросить у Теннантхилла, что ли, бывало ли с ним такое в детские годы? Или не рисковать? Вдруг начальнику это совсем не понравится? Ему ведь пришёлся не по душе мой интерес к мансарде. Да, пожалуй, лучше не спрашивать.
Глава 26Ночной сон определённо добавил странностей ко всему тому, что уже происходило со мной и вокруг меня. А ещё в нём фигурировала мансарда – та самая, которая отчего-то показалась мне знакомой. Как будто однажды я уже видела этот – или очень похожий на него – сон.
Покончив с утренним туалетом, я спустилась в буфетную, где уже почти привычно позавтракала остывшим чаем и бутербродами с сыром. Никого из хозяев дома я не встретила, зато наткнулась на парочку служанок, которые громко сплетничали о завязавшейся между лиррой Тамиллой и Фредериком Дарбантом переписке. Да уж, что-что, а люди во всех мирах одинаковы.
После завтрака я отправилась на службу, а именно в кабинет Сеймура Теннантхилла. В глубине души я надеялась, что начальник окажется не там, и я получу возможность сунуть любопытный нос на запретную книжную полку. Однако мужчина сидел за столом, с головой погружённый в какие-то несомненно важные записи.
– Вы опоздали, лирра Глория, – заметил он, увидев меня.
– Вы не сказали, к какому времени я должна прийти, – не спасовала я.
– Разве не сказал?
– Запамятовали, видимо, – пожала плечами я. – Вы говорили, сегодня мы приступим к вашему исследованию. Сейчас или после обеда?
– А вам так не терпится приступить?
– Но ведь в первую очередь ради этого я здесь, верно? С бумажной работой мог бы справиться и кто-нибудь другой, а для исследования вам нужна моя энергия. Надеюсь, это не больно? – заволновалась я. Не переношу боли. Для меня даже взятие крови из пальца – та ещё процедура.
– Не беспокойтесь, лирра Глория, вы ничего не почувствуете, – успокоил меня наниматель и поднялся с места. Он развернулся к стене и открыл потайную дверь в лабораторию. – Что ж, раз вы готовы к работе, пойдёмте со мной.
Я подскочила с места и вслед за Теннантхиллом переступила порог. На первый взгляд в помещении ничего не изменилось. Лаборатория мага оставалась всё такой же необычной, манящей и полной тайн.
– Что вы знаете о магии? – осведомился у меня Сеймур.
Вспомнив прочитанное вчерашним вечером, я бойко оттарабанила запомнившиеся мне основные факты.
– Неплохо, лирра Глория. Вижу, вы подготовились. Что, по-вашему, самое главное в магических законах Айверона?
– То, что родиться магом может только тот, в чьём роду были маги? – предположила я. Для себя я объяснила это биологическими понятиями моего мира – если рассматривать магический дар как некую мутацию человеческого организма, логично предположить, что она передаётся генетически. Правда, как выяснилось, не всем потомкам.
– Так и есть, – утвердительно кивнул собеседник. – А в каких случаях вероятность рождения ребёнка-мага повышается? Это вы знаете?
– Если магически одарены оба родителя, – вспомнила я. – Но это бывает редко. Ведь девушек-магинь мало.
– Верно. Однако есть ещё одно условие, которое не только повышает эту вероятность, но и не даёт магии рода ослабеть, – произнёс Теннантхилл, и его взгляд на мгновение наполнился той же неизбывной тоской, которую я прежде уже замечала. – Однако об этом вам едва ли известно.
