стал острее бритвы.
— Я же говорила тебе, у меня завтра итоговый экзамен, он очень важный и от него зависит оценка в аттестате, а ты будешь меня только отвлекать, — я невнятно бормочу, глядя на свои ладони.
— Ты не отвечала на мои звонки.
— Мама забрала у меня телефон.
Глупая, это очень глупая пауза.
— Я тебя понял.
У окна раздается движение и я поднимаю глаза, успев испугаться, что сейчас он просто уйдет. Но Кейн всего лишь протягивает окно вниз, закрывая его. И я сдаюсь. Выпустив из груди просящийся выдох, я отворачиваюсь и закрываю на ключ дверь.
Я слышу его шаги. Быстрые, торопливые, они смешанные с нетерпеливой злостью. Я прикрываю глаза и издаю прерывистый вздох, когда рука дёргает меня, словно куклу, разворачивая к себе.
Теплые губы настойчиво впиваются в мои и я мгновенно отвечаю, запустив левую руку в его волосы, с жаром впившись в его рот. Поцелуй выходит такой силы, что мои лёгкие попадают в нокаут.
Я скучала. Я так, так скучала.
— Что случилось? — разорвав поцелуй, Кейн переводит дыхание, его голос становится мягким и податливым, словно шелк.
Синие глаза теперь с нежностью смотрят на меня.
— Я получила двойку по геометрии и мама об этом узнала.
Я не лгу, говорю правду. Но в воздухе все равно повисает недосказанность. Наверное, поэтому Кейн молчит. Мой внутренний голос так и подмывает сказать ему, карабкаясь противными царапающими коготками по стенке души.
Бог ты мой, да кого я обманываю?
Я издаю дрожащий выдох и отстраняюсь.
— Стэн знает о нас. Он сказал, что ничего не расскажет родителям, но взамен я должна поцеловать его, — выпаливаю на одном дыхании.
Тишина. Кейн молчит.
Я затаиваю дыхание и испуганно вглядываюсь в его лицо, ожидая увидеть всплеск чего-нибудь. Но вместо этого он с холодным спокойствием спрашивает, и при этом его голос звучит как-то закрыто:
— И что ты сделала?
— Я сказала, что не поцелую его, даже если он будет единственным парнем на планете.
Кейн снова молчит. Он медленно ко мне наклоняется, нежно касаясь пальцем моей щеки, и я затаиваю дыхание.
— Я поговорю с ним, — выпаливает он, решительно отстраняясь.
— Нет! — я хватаю его запястье, испуганно вцепившись пальцами.
Кейн останавливается, смотря мне в глаза, и теперь я вижу это в его взгляде. Буйство чувств, жаркое пламя из гнева и ревности.
Я уже начинаю жалеть, что рассказала ему, мой голос дрожит и я начинаю заикаться:
— Он… Он ничего не сделает. Я знаю его… с пелёнок. Блефует… Он не способен… Я сама с ним поговорю. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста…
Из горла выдирается жалкий всхлип.
— Ким, — Кейн хватает мои руки, что начали дрожать. — Ким, успокойся. Хорошо, я не буду.
И меня отпускает. Я чувствую, как напряжение, гудящее в моих мышцах, внезапно слабеет. Кейн целует меня в лоб и обнимает, крепко прижимая к себе.
Я закрываю глаза, топясь в его теплых объятиях, концентрируюсь на запахе мяты и его кожи, но в голове все равно помимо воли всплывает перекошенное лицо Стэна и его пылкие угрозы. Где-то из недр моей груди поднимается вкрадчивый ехидный голосок:
Ты сама то веришь в свои слова?
24
Весь следующий день проходит с некой долей тревожности, бьющейся где-то на задних стенках моего сердца. Я стараюсь сосредоточиться на уроках, стараюсь вникать в суть разнообразных заданий, я не могу дать себе право расклеиться, думая о Стэне Дэвисе, думая о том, что моя жизнь была бы в десять раз спокойнее, если бы не его подлый шантаж и если бы в этот чертовый день он просто пришел в школу.
Мне нужно найти его срочно.
К четвертому уроку я не выдерживаю и со звонком, едва раздавшимся на перерыв, я выпрыгиваю из надоедливого душного класса, притаившись в мучительной тишине в углу коридора.
Дверь толкается и оттуда вываливается толпа учеников, моих ровесников, которые учатся в параллельном классе. Я стою и жду, когда из этой серой массы выплывет Стэн.
Мне нужно поговорить с ним. Я готовилась и даже запаслась достойными аргументами, у нас был один общий урок, но он так и не пришел.
И сейчас его тоже нет.
Я дважды ошиблась на контрольной по биологии, опрокинула стакан компота в столовой и разодрала атлас по географии, случайно, зацепившись за крючок парты. Все это ужасно выбивает меня из колеи.
Ближе к окончанию уроков это призрачное чувство усмиряется. Оно не оставляет меня, возможно, перекочевало в более глубинные места моей души, притаившись там сгустком отрицательной энергии под шкуркой из страха и тревожности, но я чувствую, что его стало поменьше.
— Я дома! — хлопая входной дверью в прихожей, я зачем-то повышаю голос.
Обычно я не извещаю о своем приходе, наверное, все дело в моем состоянии, я все еще взволнована и не могу избавиться от навязчивых мыслей.
Мне никто не отвечает, из кухни доносится мягкий перезвон посуды, голос мамы и короткий шум воды. Я захожу в прихожую, бросаю сумку на пол, стаскиваю кеды и шлепаю в ванную комнату. Просто закатываю рукава рубашки, закидываю галстук на плечо, умываю руки холодной водой и долго смотрю на свое отражение.
Все хорошо, Ким. Наверное, Стэн просто заболел или испугался. В конце концов, ты что-нибудь придумаешь, ты выкрутишься. В крайнем случае я могу убедить маму, что фотография, сделанная Стэном это фотошоп. Да мало ли что можно придумать… Возьми себя в руки, Ким.
Я улыбаюсь своему отражению и выхожу из ванной. Бесшумно двигаясь по коридору, я вслушиваюсь в голоса, доносящиеся из кухни.
— Это так неожиданно, что ты решил сделать сюрприз для Кимберли. Уверена, она очень обрадуется.
— Не знаю даже. Может мне лучше уйти?
У меня стынет кровь, когда я слышу еще один голос, принадлежащий отнюдь не отцу…
— Нет, Стэн, не говори глупостей. Кимберли сейчас подойдет, она только помоет руки и переоденется.
Я поворачиваю за угол.
— Ким, привет, — карие глаза мгновенно обращаются в мою сторону. Стэн улыбается мне одним краем рта, как-то слишком нагло и дерзко.
Я упираюсь неверящим взглядом в обеденный стол, за которым сидит один единственный человек, чье пребывание в этом доме похоже для меня сейчас на мини апокалипсис. О нет, только не это…
Справа от стола находится мама, стоя у плиты, на ней аккуратно завязанный фартук, она держит нож и разрезает небольшой шоколадный тортик, — зуб даю, это гостинец Стэна, который сейчас сидит и с удовольствием отпивает кофе из чашки, любезно приготовленный
