в Финском заливе, прервать или нарушить морские коммуникации вероятных противников (ТОФ, БФ и СФ). Из специфических задач флота следует отметить задачи недопущения перевозки японских войск и снабжения через корейские порты на Тихоокеанском флоте, «разгром флотов и баз враждебных государств» на Черном море, обеспечение защиты Северного морского пути для Северной флотилии, а на Балтике, «если потребуется, содействие сухопутной армии по занятию территории Эстонии, Латвии и Финляндии».
По сравнению с программой 1936 года план 1937 года обещал быть более обоснованным: увеличивалось количество эсминцев, при сокращении числа линкоров. При этом для Тихоокеанского флота и Северной флотилии намечалось построить авианосцы (два по 10 тыс. тонн каждый). Состав всех флотов предложено было пополнить и тяжелыми крейсерами с 254-мм орудиями. Вместе с тем, геостратегические особенности нашей страны «обойти» было нельзя, и будущие огромные силы, по-прежнему, разделялись между четырьмя изолированными театрами. При этом в варианте 1937 года удельный вес будущего Черноморского флота снижался, а удельный вес Северной флотилии (Северного флота), наоборот, несколько усиливался и по тоннажу новых кораблей, в перспективе, приближался к Черноморскому. Из воспоминаний адмирала Н.Н. Амелько: «Отдельные годовые программы строительства кораблей было решено заменить единой программе на более длительный срок. К этому времени наша промышленность была уже в состоянии строить корабли всех классов. Главный Морской штаб, возглавляемый Л. Галлером, считал тогда, что война начнется не так скоро, и поэтому свои планы и документы готовил с расчетом на Большой флот, понимая под этим готовность многих военно-морских баз, окончание строительства береговой обороны».
Но и этот план развития флота Сталина также не удовлетворил. Руководители РККФ его снова не поняли. Если кораблестроительный план 1936 года был слишком оптимистичен, то план 1937 года, наоборот, пессимистичен. Сталин же мечтал о совсем другом флоте, о флоте, способном выполнять задачи совсем иного масштаба, но при этом реальном для советской экономики. Разочарование в уровне мышления руководителей Управления ВМС РККА и привело Сталина к мысли о необходимости создания самостоятельно наркомата ВМФ, который бы возглавили новые молодые и энергичные руководители, что и было оформлено постановлением ЦИК и СНК СССР от 30 декабря 1937 года.
Не утверждению кораблестроительного плана 1937 года способствовали и другие «подводные камни». Дело в том, что в процессе проектирования и строительства кораблей часто сталкивались интересы моряков и судостроителей. В этом не было ничего необычного, так было, так есть и так будет всегда. Ведь каждая из сторон преследует свои интересы. Но в конце 30х-х годов с началом создания Большого флота с этим в большом масштабе столкнулись впервые.
Ряд историков считает, что «План строительства боевых кораблей» 1937 года не был официально утвержден, т. к. этому помешали трудности согласования плана с судостроительной промышленностью, которой в это время ведал новый заместитель наркома оборонной промышленности И.Ф. Тевосян. Тем не менее, сам проект плана послужил основой для дальнейшей работы над проектами кораблей и отчасти для определения сроков их реализации. Этим было положено начало «противостоянию» потребностей РККФ и возможностей промышленности. В данном противостоянии многое решали первые лица заинтересованных ведомств. Что касается руководства Морских Сил РККА, то назначенный в августе на место арестованного В.М. Орлова начальником Морских Сил РККА М.В. Викторов не имел ни опыта, ни авторитета. Поэтому отвечавший за судостроение 1-й заместитель наркома оборонной промышленности СССР И.Ф. Тевосян, будучи значительно более сильной фигурой, отстаивал интересы промышленности намного более успешно.
Из книги воспоминаний Н.Г. Кузнецова «Накануне»: «Несмотря на общие интересы, между моряками и судостроителями нередко возникали споры. Начинались они на самом раннем этапе проектирования кораблей и не всегда кончались даже после подъема флага и зачисления их в боевой состав флота. Временами корабли уже годами плавали, а некоторые пункты приемного акта все еще не были «закрыты» ввиду затянувшихся споров. Чем больше закладывалось и строилось кораблей, тем больше возникало разногласий, для улаживания которых не раз требовалось вмешательство правительства. Удивляться этому не следует. Судостроители были материально заинтересованы вовремя сдать корабли: иначе рабочие останутся без премий. Моряки же стремились получить самые современные корабли и принять их уже полностью готовыми… Немного позднее вопрос наблюдения за строительством и приемки готовых кораблей явился предметом неоднократных обсуждений в правительстве (т. е. у Сталина – В.Ш.). Опасения А.А. Жданова, которому было поручено заниматься этим делом, сводились к тому, что если приемку кораблей бесконтрольно поручить Наркомату ВМФ, то он может пойти на уступки судостроителям за счет качества кораблей и тем самым снизить боеспособность флота. Сомнения были обоснованными. Грехи совершались как той, так и другой стороной, а прощение их сопровождалось взаимными уступками. После нескольких совещаний в кабинете Жданова в конце 1939 года пришли к выводу, что приемная комиссия должна быть государственной и действовать она должна независимо, только на основании законов, изданных правительством. Опыт показал, что приемка дорогостоящих боевых кораблей и на самом деле не должна зависеть от взаимоотношений двух заинтересованных наркоматов. Крупный корабль стоит не меньше, чем, скажем, завод или электростанция, и государство не может устраниться от наблюдения за его проектированием, строительством и особенно за приемкой. Отказ даже отдельного прибора или механизма во время боя может привести и печальным последствиям. Поэтому пришли к выводу: правительство (во главе со Сталиным – В.Ш.) утверждает проекты кораблей и контролирует точное их выполнение». В обстановке начала массового строительства кораблей, освоения огромных финансовых средств, постоянного противостояния моряков и судостроителей, Сталину волей-неволей пришлось стать третейским судьей, разбираясь в бесконечных межведомственных склоках, определяя всякий раз оптимальный вариант и урезонивая наиболее непримиримых оппонентов. Эта сторона деятельность Сталина практически неизвестна посторонним, но она была, причем отнимала у руководителя государства немало времени и моральных сил. Эту скрытую от непосвященных сторону деятельности Сталина подтверждает еще одна цитата из книги Н.Г. Кузнецова «Накануне»: «И.В. Сталин уделял немало внимания судостроительной программе и очень интересовался флотом. Чуть не каждую неделю проходили тогда совещания по кооперированным поставкам для судостроения. От нас, моряков, и И.Ф. Тевосяна – наркома судостроительной промышленности требовали срочно представить на утверждение правительства проекты кораблей, которые уже строились, планы создания военно-морских баз, судоремонтных заводов, доков, складов – всего, что необходимо большому флоту».
16 февраля 1938 года первый нарком ВМФ П.А. Смирнов и начальник Главного Морского штаба Л.М. Галлер представили в Комитет Обороны очередной вариант программы, появление которого было предопределено вполне разумным решением Сталина отказаться от одновременного строительства двух проектов линкоров, и вычеркнуть из планов линкоры типа «Б», в пользу более мощных, в дальнейшем известных, как линейные корабли проекта 23. Одновременно в программе появились тяжелые крейсера, которые первоначально предполагалось вооружить
