меня в плачевном состоянии. Представлять, как она покрывает мыльной пеной свое тело. У меня получилось бы намного лучше. Но кто же позволит.
Засыпаем в обнимку, только после того как меня нахлестали по рукам и обозвали всеми возможными ругательствами из Ритиного лексикона. Благо они не обидные. И по большей части, правдивые.
А Кэд самый лучший друг на свете. Думаю я перед тем, как отрубиться уткнувшись Рите в волосы.
Глава 17
— Рита, ты такая красивая — меня целуют, прижимая одеяло по бокам спросонья не понимаю, как Тимофей попал в мою спальню — Вкусная… хочу в тебя. вот так… — демонстрирует, ныряя в рот языком.
Скользит вперед, назад, прижимаясь ближе. Медленно поднимаю ресницы, натыкаясь на жгучий взгляд Тима. Он отрывается, пронзительно осматривая мое лицо. — Проснулась? — виновато улыбается — Прости не сдержался, это выше моих сил.
— Что ты здесь делаешь? — вижу, вопросительно поднятую бровь — Мы же у тебя — смеюсь.
Тим притворно оскорбляется корча обиженную и изрядно побитую мордочку
— И это после того что между нами было?! Не думал оказаться таким заурядным.
Обхватываю его лицо, поворачивая в стороны
— Выглядишь ужасно. Очень болит?
— Нормально Детка, обезболивающие творят чудеса.
— Я не хочу, чтобы ты дрался. Мне вчера так страшно было, пока к тебе ехала.
— Надо привыкнуть Рита. На официальных боях помягче, свожу тебя сама увидишь.
— Значит, не обсуждается? — Тим сосредоточено вглядывается в мои глаза
— Придется мириться, сможешь — еще одно условие с которым придется согласиться. Для него важно, значит принимаю.
— Выбора нет. Буду в зале тебя ждать. а потом старательно заклеивать каждую ранку пластырем — и офигеваю от следующего запроса автоматом прилетевшего.
— Эм… только после того, как откроешь доступ в свое горячее тело — сжимаю губы, мотая головой — Такая особенность организма, секс после боя обязателен.
— У меня ощущение, что ты выдаешь условия порционно — спрашиваю с подозрением в голосе
— Ага, заметила, самые дикие оставил напоследок — я даже представить боюсь, что у него в резерве. А по тому что светится в его глазах видно что приличного мало. Даже больше там сплошное бесстыдство.
— Тим, сколько времени? Мы же на лекции опоздаем — спохватываюсь, вырываясь из пьянящего тепла
— Уже поздно. Давай поваляемся, а потом — морщится напрягая пресс от боли и резко задерживает дыхание.
Я вздыхаю, усаживаюсь рядом и целую в плечо. Тим подмигивает, пытаясь улыбнуться. — Я приготовлю завтрак и останусь с тобой до вечера — не ожидает такого поворота, но судя по зажегшимся лучам во взгляде ему это по душе.
— Разве королевы такое умеют?
Меня сжимает, от резко нахлынувшего чувства вины. Тимофей сводит брови, сканируя мое замешательство.
— Я не королева, Тим, и поэтому умею все — пытаюсь отшутится — Завтрак в постель мечтал о таком?
Он не убирает изучающего взгляда. Не в силах выдержать, отвожу лицо сминая руками покрывало.
— Рит? — вопросительно зовет, давая возможность признаться. Но я тушуюсь, абсолютно не подготовленная к откровению.
— Завтрак Тим, есть пожелания? Любой каприз для героя.
— Я всеяден — без юмора с едва уловимым напряжением в глубине глаз.
Момент упущен. Корю себя за трусость. Это гораздо труднее, чем я думала. Вопрос захочет ли Тимофей лживую нищенку остро терзает, раня до самой глубины. И время мне не друг. Чем дальше оттягивать этот момент, тем болезненней будет вскрывать душу, выпуская наружу меня настоящую. Без прекрасной обертки, с налетом лжи и постыдного прошлого, в котором я с легкостью заменилась матерью на бутылку и ухажера.
Как могу, отвлекаю себя готовкой. Холодильник забит доверху. Но четыре упаковки шоколадных кексов с миндальной начинкой. Неожиданно. Я моргаю удивленно пялясь.
Омлет с овощами и беконом. Запах разносится, привлекая голодного бойца.
Тим усаживается, жадными глазами изучая тарелку. Выглядит намного лучше. Наливаю кофе. С видом гейши, утопающей в мужской одежде, склоняюсь и услужливо опускаю чашку на стол.
Тимофей восхищенно терзает меня глазами. Одаривает голодом, смолой растекшимся по зрачкам. И это далеко, не потребность в еде.
— Вкусно — быстро кивает, внушительными порциями закладывая в рот завтрак.
Отрывается от еды в тот момент, когда я достаю упаковку кексов. Глаза расширяются, половина кекса попадает мне в рот распадаясь крошками по губам. Слизываю и вопросительно киваю Тиму.
— Не знал, что охеренная фигура позволяет такие шалости.
— Еще один миф Лукашин, думала ты в курсе, судя по четырем упаковкам кексов и кубикам на животе.
— Еще и умная, ты уникум, Рита — пошло улыбается. Опять. Тим что у тебя в голове. Лучше не озвучивай, думаю я. — Фантазия со взбитыми сливками залетает в топ. Прямо бьет рекорды по рейтингам.
— Банально — с весельем смотрю на озадаченное выражение Тима.
— Эм… клубника?
— Пф-ф, клише — фыркаю и доедаю кекс. Поочередно облизываю пальцы.
— Ритка — ревет Тимофей, сметая стул и влетая в меня с размаху. Буквально втискивая в столешницу — Как с тобой можно не торопиться. Херня эта романтика.
— Полегчало? — легко прижимаю ладони к его животу. Ласково обводя глазами.
— Волшебный завтрак и литры крови в трусах отлично работают — прижимается лбом — Не торопимся?
Спрашивает, убирая руки по бокам от меня. И я не уверена. Так нужно. Но, как то почти не выполнимо. Надо разобраться со всеми секретами, а потом по честному определиться. Серьезно или нет. И я не про себя сейчас. Тим должен хотеть именно меня, а не Марго Туманову.
— Терпим и наслаждаемся периодом ухаживаний — отходит, подальше сжимая челюсть.
— Тогда в кино, или хрен знает куда, только в людное место
— Поваляться же хотели? — кидаю по пути в ванную.
— Ага, обойдешься, одевайся быстрее — летит мне в спину обиженное.
— Все высохло — высовываюсь из двери ванной, покручивая трусики на пальцах — Даже это — прозрачный намек на то что я без них.
Тим награждает меня таким взглядом. Отыграется потом, как пить дать с процентами. Так что пользуемся моментом и наслаждаемся испепеляющим и надутым одновременно, выражением. На местами припухшем и в ссадинах но таком мужественном лице. Его вообще может что-то испортить. Даже взъерошенный и изрядно побитый, остается таким невозможно возбуждающим.
Прогулка по городу. Ужин в маленьком кафе. Миллион прикосновений нежных поцелуев. И возвращение домой поздно ночью. В состоянии крайнего возбуждения. С сердцем, бьющимся как птичка в клетке. И лицом, на котором играет хмельная влюбленность.
Стаскиваю ботинки, держась за стенку и улыбаясь. Пытаюсь тихонько пробраться в спальню не потревожив Машу.
За дверь раздается ее смех и
