кастрюлю с горячей картошкой, обмотанную полотенцем. Кашечкин, вздохнув, понес ее на стол. И тут раздался звонок в дверь.
– Иди! Это он пришел. – Отчим так и сидел за столом перед горкой чистых тарелок.
Кашечкин дрожащими руками отпер. На пороге стоял высокий сухощавый человек в добротном гражданском черном пальто и полувоенной каракулевой папахе.
– Кашечкин Василий здесь проживает? – ледяным голосом произнес человек и пристально оценил Кашечкина холодными серыми глазами. Не дожидаясь ответа, он шагнул через порог, так, что Кашечкину пришлось посторониться, сдвинул головные уборы, лежавшие на полке, и на освободившееся место водрузил свою папаху.
– А вы – полковник Акиньшин? – спросил Кашечкин, слегка растерявшись.
– Да. Но в данный момент исполняю не воинский, а отцовский долг. А ты и есть Василий Кашечкин?
– Да, – ответил Василий.
– Очень хорошо. – Полковник повел плечами и скинул пальто прямо ему на руки. – Повесь, будь добр. И где же твои родители?
– Здесь. – Вася показал на дверь комнаты.
Полковник тщательно вытер ботинки о половик, лежавший в коридоре, и без стука вошел в комнату.
– Здравствуйте. Вы отец Василия?
– Почти! – отчим встал и расплылся в улыбке. – Только я не отец, я отчим. Романов Иван, с вашего позволения! Прошу к столу!
– Полковник Геннадий Акиньшин. – Полковник протянул отчиму руку.
– Очень рад, очень рад знакомству. Пехотный старшина Романов! А вы какого рода войск, товарищ полковник?
– Военная разведка. Ну, и как мы будем жить?
– Во! – отчим развел руками, показывая на стол. – Водка есть. Вот огурчики соленые, вот картошечка, вот селедочка. А вот и водочка, если хотите.
В комнату вошли Василий с матерью.
– Ну, наливай, старшина! – кивнул полковник. – И знакомь с хозяйкой и с сыном.
Отчим торопливо назвал мать и Василия по именам, разлил водку по четырем рюмкам и тут же выпил. Полковник тоже выпил, с хрустом закусил огурцом.
– Во, вишь, как все здорово! – первым нарушил молчание отчим, обращаясь к Кашечкину. – А ты боялся. Да у нее мировой отец.
Полковник все молчал и глядел на отчима своими серо-стальными глазами. Под этим взглядом отчим как-то притих.
– Я уже говорил со Светланой. Она сказала, что вы познакомились в июне, встречались несколько раз. А потом вы переписывались, – наконец заговорил полковник. – Но почему-то переписывались не напрямую, а через подругу. Почему?
– Ишь ты, непорядок! – отчим по-тихому налил еще водочки, выпил и икнул.
– Мы думали, что вам будет неприятна наша переписка, – ответил Кашечкин.
– Правильно думали. Но напрасно вы сочли, что я ничего не узнаю. А вот то, что вы делали это тайно, лишь усугубляет содеянное.
– Но переписка – это нормально, – возразил Кашечкин.
– Только не говорите мне, что вы собирались и в этот раз тайно встречаться!
Кашечкин открыл было рот, но тут вмешалась мать.
– Зачем же тайно? Он давно хотел нас со Светланой познакомить. Привел бы ее в гости, мы бы ее честь-честью встретили.
– Ага, и угостили бы, – обрадовался отчим.
– Светлану сюда? Знакомить с вами? – Полковник обвел брезгливым взглядом стол, стены, мебель, полы с облупившейся краской. – Зачем?
– Как зачем? Родители должны знать невесту сына!
– Кого? С каких пор она невеста?
– Как с каких? – отчима снова понесло. – Гуляли вместе? Гуляли. Целовались? Ну, сознайся, целовались? Женить, и точка!
– Вот я и хотел задать вопрос, – полковник потер подбородок, – как нам быть дальше.
– А как быть? Пусть поженятся, и все, – скромно заметила мать.
Но полковника трудно было сбить с мысли.
– А жить где, как?
– Так он же на службу уезжает! – заметил отчим.
– Да, уезжаю. И комбат обещал, что если я с женой вернусь, он нам комнату в общежитии выделит. Во как! – похвастал Кашечкин. – Жить в общежитии, до города всего час автобусом, и он почти каждый день ходит. Я хорошо устроен!
– А детишки пойдут, так я им помогу! – всплеснула руками мать. – К себе ребеночка возьму, чтобы им с дитем по тайге не мотаться.
Полковник молча слушал, ни единым жестом не выдавая своего отношения.
– Не, мать, здесь тесновато будет. Выпьете? – отчим обратился к полковнику, налил и подвинул рюмку. – Вот у них квартира большая. Ведь большая? Ты с ребеночком туда переедешь, и я в гости ходить буду, с кумом родным водочки выпить!
Отчим попытался похлопать полковника по плечу, но тот отстранился.
– А не хочешь водочки, так коньячок поставь. Не обижусь! – весело продолжал отчим.
– Вы это серьезно? – прервал полковник. – А со Светланой вы говорили?
– Мы любим друг друга! – подался вперед Кашечкин. – Да, любим!
– Любовь – дело святое. А на что жить вы собираетесь?
– Так у меня зарплата офицера! – удивился Кашечкин.
– Без мебели, без дома, в тайге? – сказал полковник.
– Это суровые офицерские будни, – возразил отчим, – и Красная армия этим сильна.
Полковник кивнул.
– Да и вы им поможете, – добавила мать.
– Нет! – полковник стукнул кулаком по столу. – Так не пойдет. Пожениться я вам разрешу, но не сейчас, а позже. Будем из вашего сына человека делать.
– Да мы уж как могли, – отчим всхлипнул и налил себе еще.
– Ему нужно хорошее место службы получить, – задумчиво протянул полковник, – такое, чтобы много заработать. Машину чтобы купить! И чтобы все уважали!
– Да, – кивнула мать, – но у нас связей нет.
–Значит, так! – твердо сказал полковник. – Со Светланой можешь встречаться только в моем присутствии.
Мать тихонько кивнула.
– О! Молодец отец, блюдет дочку! – радостно поддержал отчим.
– Переписываться разрешаю. Тут уж никуда не денешься. А насчет службы… Я узнаю у себя, похлопочу. Отправить бы его за границу, чтобы на машину накопил!
– Батюшки, – мать всплеснула руками, – спасибо! Посодействуй, родной, если знакомые у тебя есть! Помоги сыночку.
– Да, – отчим важно кивнул, – хорошо это, богато за границей. Помню, были мы в войну в Германии, так там сыто живут.
– Попробую устроить, – кивнул полковник.
– Я же только служить начинаю, – проговорил Кашечкин.
– Ничего, – глаза полковника потеплели, – и я лейтенантом начинал. Попробую устроить перевод. Поедешь, обвыкнешь, устроишься. Вот тогда и Светлана за тебя выйдет и с тобой поедет. Род войск какой?
– Артиллерия. Зенитно-ракетные войска.
– Да, – кивнул полковник, – хороший род войск. Такие требуются. Смогу устроить. Ну, согласен?
– Конечно. – Кашечкин кивнул в ответ.
– Добро. Звонить – через меня, встречаться – только у нас. Я из тебя человека сделаю! Ну, прощайте, люди добрые!
Не дожидаясь ответа, полковник встал и вышел в коридор. Кашечкин бросился следом, провожать.
– Ишь ты, повезло парню! – слезливо протянул отчим, которого основательно развезло. – Как у Христа за пазухой жить будет.
– И не говори, – подтвердила мать.
Хлопнула входная дверь. Кашечкин, бледный, вошел в комнату.
– Ах ты, милый мой! – отчим потянулся к нему, хотел поцеловать,
